Мэгги Осборн - Леди-бунтарка
Когда экипаж подъехал к дому леди Кэтрин, Блу немного помедлила, прежде чем открыть дверцу кареты. Сначала она привела в порядок мысли, подождала, когда дыхание выровняется, и попыталась укрыть свою любовь в самом потаенном уголке сердца. Только после этого она выскочила из кареты и подбежала к двери.
Они ждали ее. Стоило Блу войти в дом, как все бросились к ней с объятиями и поцелуями. Все старались дотронуться до нее, как будто никто уже не верил, что она вернется. Сесил и тетушка Трембл то и дело утирали слезы.
– Мы так боялись, что эти негодяи убьют тебя! – вскричала пожилая леди, прежде чем упасть в обморок.
Даже Изабелла была здесь.
– Месье сказал, что похитители скорее всего освободят тебя именно сегодня. – Она привлекла Блу к своей огромной груди и крепко сжала ее в объятиях. – Мои подруги так переживают, что отказались тебе помочь. Но они не знали…
– Ох, Блузетт! – Сесил схватила сестру за руку. – Дорогая, я чуть с ума не сошла от тревоги за тебя. – На ресницах Сесил блестели слезы. – Слава Богу, ты дома и в безопасности!
Даже леди Кэтрин украдкой утирала глаза.
Месье изо всех сил стиснул Блу в объятиях. Моутон же обхватил девушку за плечи, заглянул ей в лицо и широко улыбнулся, сверкнув ослепительно белыми зубами.
Наконец Блу перевела взгляд на Томаса. Глаза его потемнели, а возле губ обозначились глубокие складки. Все эти недели он страдал вместе с ней. Ее боль была его болью.
– Ради Бога, Эдвард, поприветствуй Блузетт. Она снова дома, – сказала Сесил, улыбаясь сквозь слезы. – Ты не поверишь, Блу. Хоть сейчас по виду Эдварда этого и не скажешь, но он переживал больше всех. Они с Моутоном каждый день тебя искали. И все это время он не мог ни есть, ни спать, как и веемы.
На глазах у всех они шагнули навстречу друг другу, словно две ожившие статуи. Леди Кэтрин, стоявшая рядом с ними, заметила, как исказились их лица, и отвернулась, чтобы не видеть, какое невыносимое страдание отражается в их глазах.
Блу коснулась щекой его щеки, двигаясь неловко, точно деревянная кукла. Герцог поднял руки и обхватил девушку за плечи. Его прикосновение пронзило ее огненными стрелами, и она судорожно сглотнула, сдерживая слезы. Затуманенные болью глаза Томаса, казалось, смотрели прямо ей в душу.
– Кто это был? – прохрипел он.
– Лорд Милтон Хамфершир.
Глаза Томаса превратились в черные льдинки. Он поднял голову и выразительно взглянул на Моутона. Великан кивнул, и Блу поняла, что Хамферширу недолго осталось жить на этом свете. В прежние времена она пожелала бы сама предать негодяя смерти. Но теперь ей было достаточно знать, что Хамфершир не уйдет от возмездия.
Глава 20
Собираясь в Ньюгейт, Блу одевалась с особой тщательностью. Она уложила волосы в высокую прическу и, чтобы сохранить ее форму, опрыскала специальным составом из костного клея, говяжьего жира, орехового масла и ванили. Смесь благоухала розовым маслом. Духи она заказала в роскошном магазине на Джермин-стрит. Ее платье было слишком тонким и легким для холодного февральского дня, но Блу хотела, чтобы отец увидел ее в шелках, как часто представлял в мечтах.
Отступив на шаг от зеркала, она окинула себя придирчивым взглядом. Перед ней стояла настоящая английская леди – фарфоровая статуэтка в облаке сапфирового шелка, воплощение изысканности и грации. Девушка пожала плечами и горестно вздохнула. Как сильно она изменилась. На глаза ее навернулись слезы, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не заплакать.
И все же она – дочь Бо Билли Моргана. Слава Богу, этого у нее никто не отнимет. Возможно, Блу ощутила в себе отцовскую силу. Блузетт Морган не станет плакать.
Она расправила плечи и в последний раз поправила прическу. Затем надела шляпку, взяла из рук своей новой горничной бархатную накидку и позвала Месье и Моутона, которые должны были ее сопровождать.
Когда карета остановилась на Холборн-стрит, Блу стиснула руку Месье и закусила губу.
– Его повесят, и это – моя вина, – тихо сказала она. За окном экипажа возвышались мрачные стены Ньюгейтской тюрьмы. При мысли о том, что Бо Билли встретит свою смерть за решетками толщиной с мужское запястье, у девушки сжалось сердце. Тот, кто привык повелевать морями, кто познал подлинную свободу на солнечном острове, ставшем его королевством, умрет здесь, в холодном и сумрачном Лондоне.
Месье сжал ее холодные пальцы.
– Мистер Морган знал, на что идет, Блузетт. – В глазах француза была скорбь. Он оплакивал участь своего друга.
«Билли не винит тебя ни в чем», – жестами показал Моу-тон.
– Как он? – спросила Блу, обводя глазами стены тюрьмы.
Месье и Моутон приходили сюда каждый день после объявления приговора. Блу уже знала, что отец здоров и ни в чем не нуждается.
– Мы сделали все, что могли, – ответил Месье. – Я дал денег, чтобы его лучше кормили и освободили от оков. С него сняли кандалы. Я заплатил тюремщикам за свечи и уголь, дал денег надзирателю, сторожу и жене привратника. У него есть все необходимое.
Блу молча кивнула и, высоко подняв голову, вышла из кареты.
Они вошли в ворота, заплатили за вход, и молчаливый тюремщик проводил их по лестнице в так называемый «садок», просторный грязный холл, где ждали своей очереди посетители. Сквозь трещины в дубовом полу проступала смола, и Блу пришлось приподнять юбки, чтобы не запачкаться. В холле толпилось множество людей. Здесь были богато одетые дамы и джентльмены, оборванные дети, размалеванные шлюхи и подозрительного вида субъекты с физиономиями висельников. Какой-то пьяный, пошатываясь, преградил им дорогу, и чья-то грязная рука ухватила Блу за накидку. Сбросив с себя эту руку, девушка остановилась и осмотрелась.
Сначала Блу не узнала отца, хотя Месье предупредил ее, что в тюрьме Бо Билли не разрешили пользоваться туалетными принадлежностями. По замыслу властей, он должен был соответствовать своей роли, когда старина Джек Кетч, палач, накинет ему на шею петлю. Черные волосы падали ему на плечи, а лицо заросло длинной густой бородой. На нем были парусиновые штаны и грязная рубаха, расстегнутая до пояса. Если бы Блу не увидела золотой диск на груди отца, она вполне могла бы пройти мимо.
– Папа! – Подобрав юбки, девушка бросилась к отцу. Прежде чем Блу крепко обняла его, она заметила удивление, промелькнувшее в глазах Моргана. Он тоже не сразу узнал свою дочь.
И все же он ее узнал. Бо Билли стиснул девушку в объятиях и уткнулся лицом в ее душистые, благоухающие розами волосы. Шляпка Блу слетела на пол, но она этого не заметила.
К своему стыду, Блу тотчас же почувствовала тяжелый запах, исходивший от немытого тела Бо Билли, а также от его грязной одежды, нечесаных волос и бороды. Никогда раньше она этого не замечала. Но, заглянув в его добрые глаза, она увидела в них любовь и восхищение и сразу же забыла о неприятном запахе.
