Мэри Патни - Нежно влюбленные
Глава 22
Даже с большого расстояния в паре, обнимавшейся около озера, можно было узнать Диану и Франсиса. Интересно, она приехала сюда в погоне за его кузеном? Если так, то она быстро справилась со своим делом. Несмотря на душившую его ярость, Джерваз даже не мог обвинять брата — так хороша была Диана. Ее чувственная красота и мягкость просто притягивали к себе мужчин.
Виконт ездил верхом до тех пор, пока усталость не сковала его тело и не отвлекла от невеселых размышлении. Вернувшись к своему особняку, Сент-Обен надеялся незамеченным проскользнуть в дом. Но не тут-то было: едва Джерваз завел хрипящего от усталости коня в конюшню, как увидел своего сына, глазевшего на лошадей. Услышав шум, мальчик повернулся к нему. Слезая со своего скакуна, виконт чувствовал на себе взгляд Джеффри, но он знал, что тот не приблизится к нему, пока сам Джерваз его не позовет.
Эта встреча чем-то напоминала встречу с Дианой, с той лишь разницей, что, кроме неловкости, Сент-Обен испытывал еще и определенную радость. Махнув бежавшему ему навстречу конюху, виконт сам расседлал коня, а потом повел его в стойло, — возле которого и стоял Джеффри.
— Поможешь мне управиться с Громом?
Мальчик радостно закивал и отправился вслед за отцом в денник. Привязав Грома, Джерваз взял охапку соломы и стал обтирать бок лошади от пота и пыли.
Мальчик делал то же самое, стоя с другой стороны от Грома.
После долгого молчания Джерваз промолвил:
— Даже и не знаю, что полагается говорить в подобных случаях.
Его сын усмехнулся:
— И я тоже. — Голова мальчика еще не была видна из-за лошадиной спины.
Тут виконту пришла в голову спасительная мысль поговорить о пони, принадлежавшем Джеффри. Прошло совсем немного времени, и они уже непринужденно болтали. Теперь-то Джерваз понял, что этому умному, рассудительному мальчику никак не могло быть шесть лет. Сердце виконта переполнилось гордостью за сына. Он вынужден был признать: какие бы грехи ни совершала Диана в прошлом, она была хорошей матерью их ребенку.
Но вот Джеффри заговорил о том, что больше всего волновало его. Вытирая хвост Грома и не обращая внимания на его задние копыта, которыми конь мог в любую минуту лягнуть его, мальчик заявил:
— А я-то все время раздумывал о том, какой у меня отец. Мама никогда не говорила о нем ни слова.
— Наверное, тебе трудно пришлось, — с трудом нашелся виконт.
— Да, временами. Но я пытался представить себе его. Иногда я думал, что он похож на лорда Нельсона, или на Байрона, или… на Бетховена.
Джерваз оторопел.
— Да-а… — протянул он. — Реальность часто обманывает нас и оказывается куда более прозаичной, чем рисовало воображение.
Взгляд огромных голубых глаз остановился на нем.
— Да нет, реальность не так уж плоха. К собственному удивлению, Сент-Обен оказался в восторге от этого замечания ребенка.
— Ну и как ты чувствуешь себя в Обенвуде, теперь, когда знаешь, что в один прекрасный день он "будет принадлежать тебе?
Рука Джеффри замерла в воздухе:
— Я как-то еще не думал об этом, — тихо промолвил мальчик. — Обенвуд ведь очень большой, не так ли?
— Да, но у меня есть и другая собственность, — признался сыну виконт. — Однако тебе понадобятся годы, чтобы… осознать это. — Видя, что его сын все еще сомневается, Джерваз сказал:
— Ты только подумай, сколько лошадей будет у тебя!
Сент-Обен затронул нужную струну. Вздрогнув, Джеффри повернулся к Грому и продолжил работу. Они уже почти обтерли всего коня, когда мальчик робко произнес:
— Мама говорит, вы очень сердились на нее.
Возникшая было между ними близость сразу исчезла. Нахмурившись, Джерваз принялся вытирать правое копыто Грома. Его дурное настроение немедленно передалось и коню, который стал нетерпеливо переступать с ноги на ногу.
— Это мама попросила тебя поговорить со мной? — наконец спросил Сент-Обен.
— Нет, она не велела мне вообще говорить с вами. Но я хочу понять, в чем дело. Почему вы совсем о нас не заботились?
Глубоко вздохнув, виконт еще раз провел соломой по лошадиному копыту и отпустил ногу Грома.
— Я… — сбивчиво начал он, — я не знал, что у меня есть сын — твоя мама не сказала мне об этом. А тебе она об этом говорила?
Джеффри исподлобья взглянул на него:
— Да, но вы же знали, что у вас есть жена. Как вы могли бросить маму?
Джерваз понимал, что Джеффри и слышать ничего плохого о матери не захочет, поэтому вместо ответа он спросил у мальчика:
— А что она тебе об этом сказала?
— Мама сказала, что вы вообще не собирались жениться. — Помолчав, ребенок добавил осуждающим тоном:
— Мама сказала, люди совершают ошибки, но я не должен осуждать вас. Так почему же вы осуждаете ее?
Сент-Обен начал было что-то бормотать в ответ, но осекся Конечно, Джеффри обожал свою мать — ведь для него она была центром вселенной, а Диана была слишком умна, чтобы говорить сыну плохое об отце. Джерваз неуверенно промолвил:
— Мы не будем говорить о твоей матери. Мальчик хотел что-то сказать, но виконт предостерегающе поднял руку:
— Ты понял? Я запрещаю. Джеффри нехотя повиновался. Сент-Обен положил на спину Грома одеяло и подвязал его.
— Мне пора идти, — сказал он. — Хочешь завтра утром покататься верхом? У меня есть новый пони — можешь попробовать поездить на нем.
— Да, сэр, с радостью.
Мальчик говорил вежливо, видно было, что он с радостью принял предложение отца, но симпатии ребенка явно оставались на стороне матери. Это неудивительно: когда Джервазу было восемь, он обожал свою мать, не зная и не понимая, что она была сущим чудовищем. Виконт решил, что ему лишь остается молить Бога о том, чтобы Джеффри, когда вырастет, не разочаровался в матери так же жестоко, как он.
К обеду Диана одевалась с особой тщательностью. Когда Мадлен помогала ей надеть розовое с сероватым отливом платье из шелка, молодая женщина заметила, что грудь ее стала необычайно чувствительной, но она не обратила на это особого внимания, погруженная в размышления о своем муже.
Они задумали сделать Диане искусную прическу — поднять высоко волосы, чтобы оставить открытыми гибкую шею и подчеркнуть нежный овал лица, а блестящие каштановые волосы украсить не драгоценными камнями и перьями, а крохотными бутонами роз. Ювелир нанизал жемчужины Джерваза на нить, и в этот вечер Диана решила впервые надеть ожерелье. Матовый блеск жемчуга прекрасно гармонировал с необычным цветом ее платья и привлекал внимание к манящим полукружиям ее грудей, видневшихся в глубоком декольте.
Судя по тому, что разговоры оборвались и головы присутствующих повернулись в ее сторону, она поняла, что выглядит великолепно. Но несмотря на это, девушка на мгновение замешкалась, внезапно испугавшись этих незнакомых людей. На помощь Диане пришел Франсис: подойдя к ней с ободряющей улыбкой, он взял жену кузена под руку и стал знакомить ее с гостями виконта, которые, болтая, попивали херес перед обедом. Мужчин было больше, чем женщин, и среди них присутствовали такие знаменитости, как Кастельрей и Каннинг. Судя по их восхищенным взглядам и почтительным поклонам, эти господа были счастливы видеть такую прелестную даму.
