Джоанна Линдсей - Серебряный ангел
Последняя часть фразы явно относилась к непокорности, которую выказывала Шантель дею вплоть до последней ночи. Интересно, знает ли Рахин, как та ночь завершилась? Конечно, знает. Ей известно обо всем, что происходит здесь. Щеки девушки сделались розовыми, и ей захотелось побыстрее сменить тему разговора.
— Я и в самом деле не должна была так долго утомлять тебя разговорами, — помогла ей Рахин. — Тебе необходимо отдохнуть в кровати недельку…
— Неделю!
Мать дея не смогла сдержать улыбки.
— Ну хотя бы несколько дней. Это уж непременно.
— Джамилю это не понравится.
— Почему ты так решила?
— Он обещал мне, что больше никого не будет приглашать к себе, — ответила она, преодолев смущение.
Рахин удивленно подняла брови: она точно знала, что как раз в этот момент Джамиль обедает с Шилой. Как вообще он мог дать такое обещание? Правда, если подходить строго формально, он его не нарушил, так как не пригласил первую кадин к себе, а сам пошел к ней. Но неужели он думает, что никто не узнает об их встрече только потому, что он прошел в помещение, где живут Жены, не заходя в гарем?
Поскольку Рахин молчала, девушка решилась задать конкретный вопрос:
— Он держит данное им слово?
— Если это возможно, всегда. Конечно, моя дорогая. Что еще могла в такой ситуации сказать мать?
Глава 41
Дерек расхаживал по комнате, нежно прижимая к груди младенца. Он покачивал этот крохотный живой комочек уже почти привычно и даже улыбнулся при воспоминании о скованности и каком-то непонятном страхе, которые испытал, когда впервые взял на руки грудного ребенка — одного из трех самых младших детей Джамиля. Произошло это совсем недавно.
На протяжении последних недель Дерек принимал у себя маленьких посетителей. Не желая вызывать лишней суеты и разговоров, он намеренно не ходил в гарем, а просил приводить или приносить племянников и племянниц к нему. Ежедневно он встречался с двумя-тремя детьми. Сначала он попросту хотел с помощью этого нехитрого занятия хоть как-то развеять скуку медленно тянущихся в вынужденной бездеятельности дней. Но затем увлекся и сам удивлялся тому, как интересно и занимательно было ему с малышами.
У лежащей на его руках девочки были огненно-рыжие волосы, как у матери, и отцовские ярко-изумрудные глаза. Крошка была восхитительна, как, впрочем, и все дети Джамиля. А самым удивительным было то, что в каждом ребенке Дерек узнавал и свои черты. И его дети могли бы быть точно такими же, особенно те, которые были больше похожи на брата, чем на своих матерей. Родись он, а не Джамиль на несколько секунд раньше, наверное, и у него уже было бы много сыновей и дочерей. Но сейчас у него нет ни одного ребенка.
Ирония судьбы. Печально сознавать, что Роберт Синклер вынужден настаивать на его женитьбе уже только потому, что для продолжения рода ему необходим хоть один-единственный внук, когда здесь в Барике живут целых шестнадцать внучат маркиза, четверо из которых мальчики. Только вот ни одного из них старик не может признать официально. Слишком громкий скандал разразился бы тогда вокруг имени Мелани Синклер, оказавшейся в рабстве и ставшей наложницей восточного владыки. Для всей Англии Мелани умерла. Она стала Рахин, которая давно уже отказалась от своего настоящего имени.
Наверное, в данный момент Дерек испытывал еще и обычные мучения старого холостяка, который вдруг осознал, что ему необходимо жениться, «как это ни прискорбно». Нет, конечно, выражение это не очень подходит к его случаю. Действительно, за много лет жизни не обремененного браком взрослого мужчины он привык к веселым развлечениям и свободе, а с женитьбой придется менять многие привычки. Но ведь если быть откровенным, никто и не принуждал его жениться. Дед скорее просил, а он и сам не очень-то сопротивлялся, остановив свой выбор на Каролине, с которой у них было так много общего.
И у Каро волосы цвета меди. Значит, его дочь может быть очень похожа на эту крошку у него в руках. Это же так прекрасно — нянчить своего ребенка, вот такого крошечного и беззащитного, похожего на тебя и любимую женщину. Любимую… «А как бы выглядел ребенок, рожденный от него Шахар?» — подумал вдруг Дерек. Среди наложниц Джамиля блондинок нет, так что представить это по его детям невозможно. Да и вообще глупо размышлять об этом! Дерек нахмурился, рассердившись сам на себя.
— Ты все еще беспокоишься за нее?
Дерек поднял глаза и увидел внимательно наблюдавшую за ним Шилу. Усилием воли он придал своему лицу благодушное, безразличное выражение.
— Вовсе нет, — ответил он, передавая ребенка няне. — Меня заверили, что Шахар уже скоро полностью поправится.
— Я рада.
Сказано это было совершенно искренне. Он точно знал это. Шила всегда говорила только то, что действительно чувствовала. Какая удивительная разница в сравнении с его маленькой англичанкой. Шахар упрямо отрицала свою ревность, даже когда в ней все кипело от этого чувства. А Шила, казалось, и не знала, что такое ревность. Она благосклонно относилась к своим подругам по гарему. Ее вообще радовало все, что способствовало счастью Джамиля.
Черт побери! Как он позволил Омару убедить его в необходимости встречи с Шилой? Великий визирь доказывал, что столь долгий перерыв в общении дея с его любимой женой вызовет подозрения. Старик, конечно, был прав, но что делать теперь ему с этой женщиной? Она, несомненно, ожидает, что он останется у нее на ночь, надеется на ласки и проявления его любви. Дерек терялся в ее присутствии, боялся остаться с ней наедине. Из-за этого он и не отпускал под разными предлогами нянек, принесших детей. У Джамиля не должно быть ни малейшего сомнения в том, что брат заходил к его Шиле только отобедать с ней, поэтому няни — свидетели их встречи.
Но Шиле было абсолютно непонятно, что происходит. Она знала наверняка, что Шахар к нему сегодня прийти не сможет. Сам он уже был здесь. Почему бы ему не остаться у своей любимой кадин? Явное желание Джамиля покинуть ее сегодня отзывалось в душе женщины болью.
Дерек и сам понимал это. Пропади пропадом Омар, из-за которого он оказался в такой ситуации!
— Я благодарен тебе за превосходный обед, Шила, но я… я должен идти.
— Нет, подожди! — Она обошла стол и оказалась совсем близко от него. — Позволь мне помочь тебе. Твоя печаль — это и моя печаль.
— Я знаю это, — тихо ответил Дерек, убирая ее руку со своего лица. — Но я не могу…
Закончить не позволил поцелуй Шилы. Дерек отпрянул так поспешно, что из другого конца комнаты, где находились няньки, послышалось хихиканье. Шила истолковала реакцию Джамиля по-своему.
— Детей я сейчас отправлю…
