Джоанна Линдсей - Серебряный ангел
Наверное, она должна бы испытывать чувство стыда. Но этого не было. Ночью она почему-то простила ему свидание с Джамилей. Впрочем, понятно почему: он пообещал, что подобное не повторится. Но она поверила! Поверила, потому что он этого хотел. Потому что и она хотела! Что может быть проще. Не более чем намек на любовь, и она готова смириться даже со своим рабским положением. Неужели она и вправду влюбилась? Боже, вот ирония судьбы! Полюбить человека, имеющего сорок восемь женщин! Следует постараться, чтобы это чувство хотя бы не стало действительно сильным.
Дойдя в своих рассуждениях до этого места, Шантель вдруг вспомнила, что за всю проведенную с Джамилем ночь так и не успела поговорить с ним о самой попытке покушения. Интересно, связана ли она была с тем, что и ее вскоре попытались убить?
— ..тебе не кажется? — услышала она окончание фразы Рахин, которая, видимо, отвечала на ее колкость.
— Извините, вы что-то сказали?
— Я сказала, тебе следует благодарить судьбу за то, что ты осталась жива. Сегодня был такой момент, когда мы подумали, что ты умираешь.
Шантель скорчила торжественную гримасу, произнося страшным голосом:
— Я побывала там. Вы уверены в этом?
— Тебе уже кто-нибудь говорил, что ты не проявила своего хваленого упорства?
Девушка натянуто рассмеялась.
— Считается, что мне следует проявлять его более решительно, Рахин.
— И дерзости, когда она была необходимой.
— Пока еще никто не говорил мне об этом, кроме вас, мадам, — ответила Шантель, делая упор на последнем слове и продолжая смеяться уже искренне.
Мать дея почему-то и сама с трудом сдерживала смех.
— Ты неисправима, Шахар. Хорошо, можешь называть меня Рахин… когда мы будем одни.
— Тогда, может, и вы будете звать меня Шантель… когда мы будем одни?
— От тебя ждут, что ты забудешь о своей прежней жизни. Это необходимо и тебе самой… — начала было мать дея, но девушка перебила ее:
— А вы забыли?
— Я… мне кажется, что тебе пора отдохнуть, дорогая.
— Нет, еще рано, — возразила Шантель, усаживаясь на подушки. — Сначала расскажите мне, кто этот человек, который пытался убить Джамиля.
— Боюсь, мы этого никогда не узнаем. — Значит, вы не знаете и почему он напал на него? Рахин удивленно посмотрела на девушку.
— Ты хочешь сказать… Неужели за все время, что ты здесь, ты ничего не слышала о проблемах дея?
— Я даже не понимаю, о чем вы говорите.
— Но и я сама упоминала о них. Помнишь, в ту ночь, когда ты довела его до того, что он столь безрассудно покинул дворец? Я не сказала тогда, что жизнь его в результате оказалась в опасности.
— Все это вы мне говорили. Но имейте в виду, я не согласна с тем, что, как вы выразились, я довела Джамиля до этого, — твердо сказала девушка. — Я не могу отвечать за то, что у него такой горячий характер.
— Виновата ты или нет, сейчас уже большого значения не имеет. Но той ночью на него было совершено нападение. Собственно, это было почти неизбежно, коль скоро они ведут постоянное наблюдение за дворцом. Слава Аллаху, спасшему Джамиля. Он вернулся невредимым. Но это было чудом. Ему безоружному удалось разоружить одного наемного убийцу, а второй, к нашему счастью, оказался трусом и ускакал прочь.
— Наемные убийцы? Звучит так, будто речь идет о заговоре, — воскликнула встревоженная рассказом Шантель.
— Это и есть заговор. Началось все с полгода назад. Тогда и произошло первое покушение на дея. С тех пор мы стали свидетелями бесчисленного количества нападений. Причем дважды покушавшиеся проникали даже до личных покоев Джамиля. Похоже, что тот, кто хочет его смерти, имеет под рукой целую армию жадных фанатиков, готовых на смертельный риск ради обещанного им за убийство дея вознаграждения.
— А кто он, вы не знаете? Рахин пожала плечами.
— Многое указывает на Селима — младшего брата Джамиля по отцу. Он куда-то исчез после первого покушения, и с тех пор никто не знает, где он скрывается.
— Братоубийство? — произнесла Шантель с отвращением. — Это же…
— Это довольно распространенное явление в турецкой империи, моя дорогая. Не забывай, что дети здесь с пеленок живут в обстановке соперничества и болезненной ревности гаремов. Поэтому то, что многое указывает на Селима, еще не значит, что за наемными убийцами не стоит кто-то другой. Просто Селим — следующий по старшинству в родовой линии после Джамиля.
— Но у Джамиля есть сыновья, — напомнила девушка не о самом приятном для нее обстоятельстве.
— Правильно. Но все они еще слишком малы. Здесь тебе не Англия, дитя. Брат, достигший зрелого возраста, имеет гораздо больше шансов стать преемником умершего правителя, чем малолетний сын последнего. Конечно, бывают ситуации, когда мать обращается к армии за помощью в поддержке прав за сына. Но в Барике такого еще никогда не было.
— Значит, Шила…
— Шила вне подозрений!
Шантель нахмурилась, недовольная оттого, что ее перебили, и удивленная тем, как горячо защищает первую жену дея Рахин. Но затем ее неожиданно осенила другая догадка.
— Наура имеет следующего по старшинству сына от Джамиля, — произнесла она с широко открытыми глазами.
— Да, но… это нелепо, Шахар…
— Шантель.
Губы матери дея на мгновение разошлись в полуулыбке.
— Отлично. Так вот, Шантель, подобные умозрительные рассуждения лишены смысла и опасны. А кроме того, у Джамиля есть, помимо Селима, еще один сводный брат. Представляешь, сколько человек должна убрать Наура, прежде чем сможет прийти к власти с помощью своего сына? Это будет уж слишком подозрительно, даже если некоторые из убийств и покажутся случайными. Тем более что первым при этом раскладе должен погибнуть сам Джамиль.
Холодок страха пробежал по спине Шантель. Джамиль должен погибнуть… Как обыденно это прозвучало в устах Рахин! Видимо, опасность и впрямь очень велика.
— Лучше бы вы не рассказывали мне все это. Мать дея пожала плечами.
— Ты сама попросила, дитя. А я, честно говоря, думала, что ты уже многое знаешь. Как ты полагаешь, почему мы все так старались, чтобы ты не доводила Джамиля до гнева? Он и так стал вспыльчивым и нервным за последние месяцы. Да и неудивительно. Такому активному и смелому человеку трудно сидеть на месте, скрываясь от опасности, которая подстерегает повсюду. — Рахин наклонилась и дотронулась до руки Шантель. — Мы должны быть благодарны тебе за то, что ты сумела вытеснить из головы Джамиля мысли о заговоре, постоянно мучившие его, сколь бы неприемлемым ни был способ, с помощью которого тебе это удалось.
Последняя часть фразы явно относилась к непокорности, которую выказывала Шантель дею вплоть до последней ночи. Интересно, знает ли Рахин, как та ночь завершилась? Конечно, знает. Ей известно обо всем, что происходит здесь. Щеки девушки сделались розовыми, и ей захотелось побыстрее сменить тему разговора.
