Ольга Клюкина - Сапфо, или Песни Розового берега
— Что ты делаешь? Ты совсем потерял ум! — возмутилась Сандра. — В святую, очищенную серебром воду нельзя лазать руками — ее можно только пить, да и то небольшими глотками.
— Вот, видишь, это он! Тот самый браслет, который был на руке моей невесты! И я теперь точно разыщу ее по браслету! Непременно найду и возьму с собой в Афины!
Сандра сразу же узнала браслет Сапфо.
Еще бы, она прекрасно знала все любимые украшения подруги, и особенно — редкие вещицы, которые Сапфо часто ей показывала, разложив на постели.
Наверное, многие из них Сандра могла бы узнать и с закрытыми глазами.
Но теперь она, наоборот, смотрела на браслет глазами, широко открытыми от гнева и приступа дикой ревности.
Так вот как, оказывается, проводила Сапфо без нее время! Вот почему не захотела ничего рассказывать! Так что она там наобещала этому безусому юнцу?
Вечной любви? Бесконечного счастья?
Принадлежать только ему?
А сам Фаон? Что он-то возомнил о себе?
Неужели он думает, что одной глупой, симпатичной мордочки вполне достаточно, чтобы заполучить самую прекрасную, необыкновенную женщину на свете?
Так неужели вот этому безмозглому глупцу Сапфо к тому же посвятила свои последние стихи?
Сандре теперь стало понятно, почему подруга сегодня так дрожала и повторяла, что не переживет смерти Фаона.
Понятно? Нет, наоборот — непонятно, дико, глупо, смешно!
Сандра почувствовала, что пришла от злости в самый настоящий экстаз.
Или в этом была виновата ярко полыхающая сейчас в огне конопля, заволакивающая комнату умопомрачительным дымом?
И Сандра вдруг спокойно, отчетливо подумала, что запросто сможет сейчас убить Фаона, и при этом ее никто ни в чем никогда не заподозрит.
А что? Ведь Сандра принесла с собой порошки болиголова и чемерицы — в маленьких дозах эти мелко истолченные травы приносят пользу, зато в больших действуют как яд — причем ничем не хуже, чем сок цикуты, который в Афинах заставляют пить приговоренных к казни.
Сандра тоже может сейчас запросто приговорить Фаона к казни за то, что он собрался отобрать у нее самое дорогое и даже — бесценное.
Иначе он к тому же опозорит перед всеми Сапфо!
Но выход прост: нужно лишь в медовую воду насыпать чуть побольше порошка, а наутро публично признаться, что Сандре, увы, не удалось победить тяжелое, неизвестное заболевание Фаона.
Ведь лучше один раз пережить маленький стыд, зато избавив себя с его помощью от долгих, затяжных мучений.
— Я хочу спать, — проговорил Фаон, широко зевнув и обнажая перед Сандрой целый частокол молодых, жемчужных зубов. — Отдай мне браслет. Я теперь как следует высплюсь, а завтра все равно отыщу по нему ту, которая должна принадлежать мне по праву…
— Но я и так могу тебе сказать, чей это браслет, — сказала Сандра, чувствуя в своем горле судорогу ненависти.
— Да? Чей же? Говори?
Сандра, задыхаясь, хотела было уже назвать имя Сапфо, чтобы Фаон хотя бы на том свете осознал, на что он покусился и за что она теперь его наказала, но… почему-то не смогла выговорить вслух имени подруги и с неожиданной ясностью увидела перед собой детское, доверчивое выражение лица Сапфо, каким видела его в последний раз.
И Сандра почувствовала, что ее гнев разом исчез, словно наваждение, и тихо проговорила:
— Это была Геката, лунная богиня. Она решила наградить тебя, Фаон, за то, что в честь тебя были устроены такие прекрасные «фаонии».
— Геката?
— Ее называют по-разному: Триодитой — богиней трех дорог, а иногда путают с Селеной или Артемидой, но это ее шутки. Скажи, Фаон, только откровенно, ведь раньше у тебя никогда не было настоящей близости с женщинами?
— Я… часто целовался с девушками и обнимал их. Но зато я видел, как это бывает у коз, — сообщил Фаон с гордостью.
— Вот видишь, Фаон, тебе этой ночью была присуждена главная награда — любовь богини. Но только ты не должен про Гекату никому говорить — это твоя великая тайна, Фаон, и твое счастье. Теперь же Геката нарочно путает тебя, Фаон, надевая браслет то на одну, то на другую женскую руку, и заставляет тебя метаться, как сумасшедшего, боясь себя выдать. Вот посмотри, Фаон, сейчас я надену браслет, и ты сразу же подумаешь, что я тоже твоя невеста. О, Фаон, у тебя еще будет пятьдесят невест, но ни одна из них не будет похожа на ту, которой ты обладал вчера. Тебе, Фаон, отдалась богиня, но ты должен навеки сохранить эту великую тайну и не пытаться ее найти. Боги сами находят людей, когда им это нужно, но никогда не бывает наоборот.
— Да? — счастливо и уже совсем сонно улыбнулся Фаон. — Значит, я и правда напрасно набросился на дочь Сапфо? И меня на самом деле никто не обманывал? Как хорошо! Но как же сильно хочется спать!
— Только выпей сначала вот это, — протянула Сандра юноше горячий медовый напиток.
На всякий случай она не стала бросать в него даже крошечной щепотки болиголова, боясь, что у нее случайно дрогнет рука.
Впрочем, теперь Сандра была уверена, что Фаон выздоровеет и без такого крепкого лекарства.
— Я думал, твое лекарство будет горьким, противным, — сказал Фаон, дуя и отхлебывая простое горячее молоко с медом. — А оно сладкое, как нектар.
— Нектар — напиток богов, который дает вечную юность, — напомнила Сандра.
— А может быть, ты тоже Геката и хочешь сейчас сделать меня бессмертным? — улыбнулся Фаон. — Вдруг я тоже теперь буду жить вечно и мое имя люди никогда не забудут?
— Возможно, так и будет, Фаон, — кивнула Сандра серьезно.
Но Фаон никак не мог быстро справиться со своим «лекарством».
— Смотри, волна! — звонко засмеялся Фаон, дуя на молоко губами, похожими на нежное, алое сердечко — должно быть, он вдруг вспомнил игру в коттаб, в которую недавно играл с Алкеем, и одержал над поэтом победу.
— Да, волна, — сонно пробормотала Сандра. Она и сама с трудом теперь слышала свои слова, доносившиеся словно из-под толщи воды. — И любовь, Фаон, тоже бывает похожей на волну — она может захлестнуть с головой, но кто-то знает, как на ней уплыть далеко-далеко. И жизнь человека — то же самое, что смена волн. Нужно учиться плавать, Фаон, нужно учиться плавать…
Наконец, Фаон допил молоко, и Сандра, пошатываясь, вышла в маленький двор Алфидии, откуда вела тропинка к дому.
Сандра почувствовала себя смертельно уставшей и, проходя мимо большого бука, сняла с руки злополучный браслет и закинула его в глубокое дупло, дождавшись в ответ глухого стука.
С химерой было покончено.
… А на следующее утро Леонид с Филистиной сидели в беседке, откуда хорошо была видна главная дорога из столицы.
