Барбара Эвинг - Гипнотизер
— Уважаемый сэр, если бы этого не заметил я, то, без сомнения, на это обратили бы внимание миссис Фортуна и остальные леди. Они подмечают подобные детали моментально, подробно обсуждая все детали туалета той или иной дамы. Но нет. Я помню, что она несколько раз поправляла волосы, и припоминаю теперь, что они у нее были немного растрепаны, но крови не было. Это обязательно стало бы предметом обсуждения.
— Благодарю вас, мистер Трифон, за то что сообщили нам важные сведения.
— И это все? — Он был явно разочарован.
— Да, это все. Благодарю вас.
— Ваша честь, если я понадоблюсь, можете прийти в театр. Я служу на Стрэнде.
— Благодарю вас, мистер Трифон.
— У меня есть роль, пусть и небольшая, в спектакле «Смертные узнают». Его очень хорошо приняли.
Присяжные тяжело вздохнули.
— Благодарю вас, мистер Трифон.
К удивлению собравшихся, следующим свидетелем вызвали Сола О'Рейли, бедного старого бродягу. Его привели из полицейского участка, где до сих пор держали под стражей. И инспектор Риверс, и мистер Танкс сошлись на том, что, до того как дать показания, свидетель в качестве исключения может получить порцию джина. Теперь он казался уже не таким опустившимся и несчастным, как в прошлый раз, его голос звучал громче, он то и дело улыбался.
— Клянетесь ли вы, Сол О'Рейли, именем всемогущего Бога…
— О да, клянусь, — ответил мистер О'Рейли, прерывая коронера и желая быть полезным. — Да, клянусь.
Мистер Танкс терпеливо закончил текст клятвы.
— Обратите свою память к тому вечеру, когда произошло убийство лорда Моргана Эллиса, — сказал он наконец.
— Да, я помню, ваша светлость, — сказал мистер О'Рейли, — я спал в тот вечер в кустах.
— Вы проснулись?
Мистер О'Рейли тут же заволновался.
— А кто это сказал?
— Никто не сказал. Но, возможно, вы слышали шум борьбы.
Он заметил, что мужчина уставился на него с недоумением.
— Возможно, вы слышали, что кто-то дерется поблизости. Если вы располагаете воспоминаниями такого рода, то окажете большую помощь следствию.
— Я ничего такого не делал. Никто не сможет меня в этом обвинить.
В его взгляде появилась настороженность.
— Думаю, мы можем принять это как утверждение, мистер О'Рейли, что вы не совершали этого преступления.
— Вы слово чести даете?
— Слово чести. Ни на вас, ни возле того места, где вас нашли, не обнаружено следов крови, а жертва потеряла много крови. Нам это доподлинно известно. Нас интересует только, были ли вы свидетелем какой-либо борьбы.
— Вы имеете в виду леди, которая убежала?
— Да, леди убежала, — бесстрастно повторил мистер Танкс.
— Ну да, леди убежала прочь. Я увидел ее светлое платье при луне. Она была похожа на привидение. Она убежала от него, а вторая леди кричала «Лжец!», громко так кричала, а потом набросилась на него.
В комнате началось движение, и никто не заметил того, с каким облегчением вздохнул инспектор Риверс. «Она свободна от подозрений. Он освободил ее от обвинения!»
— А какая была другая леди?
Мистер О'Рейли немного затуманенным взглядом обвел комнату, а потом снова посмотрел на мистера Танкса.
— Темная леди… А есть еще джин?
Мистер Танкс внезапно сменил манеру общения и энергично произнес:
— Джина больше нет. Уведите его.
И мистер Сол О'Рейли был препровожден прочь. Он бормотал что-то неразборчивое.
— Вызовите мисс Корделию Престон, — тут же велел мистер Танкс.
Констебль Форрест открыл дальнюю дверь. Инспектор Риверс с трудом заставил себя взглянуть туда. Корделию сопровождала Гвенлиам. Они не держались за руки, они шли вместе, но не поддерживая друг друга. Обе были расстроены и подавлены. Обе были измучены до крайности. Они не могли до конца осознать понесенную утрату. Гвенлиам поспешно присела на стул, любезно предложенный ей джентльменом, а Корделия прошла к стулу для свидетелей и схватилась за его спинку. Она отказалась сесть, и всем в зале стало ясно, что она не может заставить себя сесть на стул, который до этого занимал ее сын. Инспектор Риверс взглянул на эту женщину, от которой судьба потребовала столько мужества и сил.
И вдруг он понял, что все это время говорило ему сердце.
Мистер Танкс откашлялся.
— Мисс Престон, теперь нам понятно, почему вы хранили молчание. Мы также выражаем вам сочувствие в связи с тем, что вы стали жертвой несчастных обстоятельств и пережили столько потерь.
Он повернулся к присяжным. Мистер Танкс был высоконравственным человеком, несмотря на свое тщеславие, поэтому обратился к залу со следующими словами:
— От некоторых присутствующих в этом зале не могло укрыться то, что многие события в этой стремительно развивающейся истории стали прямым результатом поступков ее участников. И это должно послужить нам всем уроком. — Он снова откашлялся. — Это урок для тех, кто не до конца осознает, сколь важны для общества моральные ценности и понимание роли семьи как опоры здорового социума. Когда подобными ценностями пренебрегают, это приводит к тем событиям, свидетелями которых нам с вами пришлось стать. И я хочу напомнить, что эти события в данном случае окрашены поистине трагически. Пусть этот урок будет усвоен всеми нами.
Мистер Танкс хотел добавить, что семья как нерушимый союз освящена Богом, поскольку он был глубоко верующим человеком, но в последнюю минуту решил остановиться. Корделия внимательно смотрела на него. Ее бледное лицо было печальным.
— Мисс Престон, а теперь, возможно, вам не составит труда рассказать суду об известных вам событиях, которые привели к трагической смерти лорда Моргана Эллиса.
Корделия еще крепче сжала спинку стула. Она рассказала свою историю, не вкладывая в нее никаких эмоций. Она говорила о прошлом, а потом перешла к тому, что каждый год помещала в уэльсской газете объявление для своих детей в надежде, что удастся их разыскать, и о том, как Гвенлиам спустя десять лет все же нашла ее. Ее голос дрогнул лишь однажды, когда она попыталась произнести имя Моргана и рассказать о его визите к ней и о том, как он хотел быть художником. Она сумела совладать с собой и остальную часть истории изложила без выражения, как заученный текст: она говорила о том, как к ней в дом явился Эллис, как между ними завязалась беседа и после этого она убежала на площадь Блумсбери, о том, как Эллис пытался остановить ее. Словно в трансе, она сняла с руки перчатку и показала собравшимся синяки, потом рассказала о своем бегстве через площадь. Корделия услышала крики, повернулась и увидела, как жертве наносят удары ножом. Она в ужасе умчалась прочь и отправилась к миссис Фортуне. Совершив над собой героическое усилие, Корделия закончила свой рассказ и вдруг, не выдержав напряжения, закрыла руками лицо, погрузившись в пучину отчаяния.
