Ширли Басби - Сердце обмануть нельзя
— О, да! Здесь довольно мило.
«Как я могу оставаться такой равнодушной и холодной, — грустно подумала она, — в то время, как мне хочется во весь голос кричать, что я люблю его…»
Морган заметил тень озабоченности на лице Леони и, неверно истолковав ее, резко спросил:
— Ты так сильно скучаешь по Джастину, что выглядишь такой несчастной?
Сожалея, что ее чувства так заметны, Леони постаралась изобразить улыбку и с достоинством ответила:
— Ужасно скучаю. Мы еще долго пробудем в городе?
Моргану было трудно ответить на этот вопрос. Выведенный из равновесия новостью, что Эшли подложил ему такую свинью, он не знал, как следует теперь себя вести. И хотя он теперь не сомневался в невиновности Леони, окончательное решение так и не было найдено. Помедлив немного, он ответил:
— Не знаю. Может, недели две… — Он остановился, почувствовав, что думает о возвращении в Малыш с явной неохотой. Он не мог найти этому объяснения. Если не считать периода неудачного ухаживания за Мелиндой, он никогда не думал навечно обосновываться в Натчезе или в Бонжуре. Что же касается Тысячи Дубов?.. Он поморщился. Нет! Усадьба Тысяча Дубов принадлежала прошлому, и все хорошее, что было с ней связано, умерло вместе со Стефанией.
Морган задумчиво посмотрел на Леони и нежно спросил:
— Есть ли такое особенное место, где бы ты хотела жить?
Сердце Леони оборвалось. Бухнула последняя надежда на то, что их брак станет реальностью. Несомненно, Морган собирается ее отпустить на все четыре стороны, вернув приданое. С ужасом Леони подумала, что час разлуки близок. Мужественно собрав силы и стараясь не замечать острой боли, внезапно пронзившей сердце, она улыбнулась и с вызовом произнесла:
— Я всегда желала жить только у себя в Сант-Андре!
Некоторое время Морган обдумывал эту идею. Все, что он знал об усадьбе Сант-Андре, говорило против нее, но когда-то ведь это была прибыльная плантация… И ее вновь можно такой сделать. Особенно, если прикупить проданные ранее земли и вложить в усадьбу свои деньги. Кроме того, отметил про себя Морган, его упрямая возлюбленная вряд ли согласится обосноваться в каком-либо ином месте. И он спокойно сказал:
— Хорошо, если ты так хочешь. Гордо вздернув подбородок, Леони сдержанно ответила:
— Да, хочу. Если вы помните, главная цель моего приезда в Натчез и состояла в том, чтобы сохранить Сант-Андре.
— Хорошо, — усмехнулся Морган и, не торопясь, продолжил:
— Если все решено, то я не вижу причин, по которым тебе не стоило бы вызвать сюда Джастина и всех слуг. Пока они соберутся, упакуют вещи и приедут сюда, мы как раз управимся.
Леони кивнула, понимая теперь, как люди умирают от разрыва сердца. Ее собственное сердце готово было разбиться на тысячи мельчайших осколков от холодных безразличных слов Моргана.
«Как легко он все решил, — с болью подумала Леони. — Как будто мы — ненужные вещи. А чего ты еще ждала? — сердито спросила она у себя. — Ты же знала, что он никогда не признает тебя законной женой. Так стоит ли удивляться, что он вычеркивает тебя из своей жизни?»
А вслух она спокойно сказала:
— Вы сами пошлете письмо в малый Бонжур или это сделать мне?
— Я сам сделаю это, — с легкостью ответил Морган. — Надо написать еще о кое-каких делах. Так что, если ты не возражаешь, я пошлю с письмом Саула. Это лучше, чем доверять почте.
— Как хотите. — Ногти Леони впились в ладонь, как будто это могло помочь сдержать непрошеные слезы.
Необычная для Леони покорность не ускользнула от внимания Моргана, как и то, что она казалась одновременно разгневанной и несчастной. Он понимал, что у Леони есть причины сердиться. С ее точки зрения он вел себя отвратительно все эти месяцы, и он был совершенно уверен, что завоевать ее доверие будет непросто. Бессильная ярость вспыхивала в Моргане каждый раз, когда он думал об Эшли. И сейчас, мрачно глядя мимо Леони, он размышлял о судьбе, сыгравшей с ним такую злую шутку. Наконец он произнес с наигранной бодростью:
— Я пошлю за ними немедленно, и уже совсем скоро Джастин будет вертеться у тебя под ногами.
Посмотрев на часы, он пробормотал — Мне сегодня надо сделать еще массу дел Если ты не возражаешь, я покину тебя на несколько часов.
Леони безразлично пожала плечами, почти радуясь, что он уходит. Ей надо было отдохнуть от тех горьких чувств, которые вызывало его присутствие, и подумать о своем будущем, в котором уже никогда не будет Моргана Слейда.
Торопливо попрощавшись с Леони, Морган вышел из комнаты и отправился на поиски Личфилда. Застав слугу за разборкой дорожных сумок, Морган поведал ему о своем открытии.
Лицо Личфилда осталось невозмутимым. Ни выказывая ни малейшего удивления, он степенно ответил:
— Конечно, это Эшли Слейд. Как глупо, что мы сразу о нем не подумали. — И, бросив на Моргана вопросительный взгляд, продолжил:
— Вы уже рассказали обо всем мадам?
Морган с иронией усмехнулся.
— Чтобы она подумала, будто я сошел с ума? Ты думаешь, она поверит мне, если я честно скажу, что на ней женился совсем не я, а мой дорогой кузен, притворившийся мной?
— Да, это непросто, — подтвердил Личфилд, вешая белую льняную рубашку Моргана в гардероб. Затем, оглянувшись на хозяина, который, достав перо и чернила, стал набрасывать письмо Доминику, слуга сказал:
— Если Эшли женился, используя ваше имя и вашу подпись, значит ли это, что мадам — ваша жена? Или она его жена?
— Моя! — выпалил Морган прежде, чем успел обдумать вопрос Личфилда, а затем менее уверенно произнес:
— Я так думаю. Не уверен. Но это не имеет никакого значения. Леони будет моей женой!
Спустя час письмо Доминику уже было на пути в Малыш, а Морган отправился в город.
Вначале он посетил городской дом Бува, где, к своему великому огорчению, узнал, что Джейсон уехал в Терре ди Койр всего два дня тому назад. Зато на вопрос о здоровье Арманда он услышал приятное известие. Старик поправлял здоровье на плантации Бува и собирался вернуться в город, полностью восстановив силы.
Из дома Бува Морган направился в контору «Реми и Джардин», которая вела все юридические дела Слейдов в Нью-Орлеане. За несколькими рюмками отличного коньяка Морган поведал мсье Леону Реми историю перевоплощения Эшли. В конце рассказа, пристально уставившись на рюмку с янтарным напитком, Морган спокойно спросил:
— Итак, теперь вы знаете, что произошло. По крайней мере, я так себе все это представляю… Скажите мне, Леони — моя жена или нет?
В комнате воцарилось напряженное молчание, пока старший из мужчин, сидя в глубоком кожаном кресле, смотрел в пространство перед собой. Наконец он резко сказал:
