Шеннон Дрейк - Фрейлина
Гвинет поддержала руками порванную одежду, чтобы выглядеть прилично, взглянула на него и резко ответила:
— В чем я должна признаться? В том, что люблю добрую и порядочную женщину, которая хотела только одного — быть хорошей правительницей? В этом я признаюсь!
— Ты заключила договор с дьяволом, — сурово произнес священник.
Гвинет оглянулась и увидела на лицах окружавших ее людей страх и ненависть. В округе было много сотен людей, и теперь их всех взволновал призыв сбросить с престола женщину, которую они считали виновной в убийстве. Она служила этой женщине, а значит, была виновна, что бы ни говорила.
— Я создание Божье, — прошептала она.
Ладонь преподобного Мартина громко и сильно ударила ее по лицу. Гвинет почувствовала во рту вкус крови.
— Ты что, совсем не заботишься о своей бессмертной душе? — спросил он.
Гвинет ничего не ответила.
Он пожал плечами и улыбнулся.
— Я всегда беру с собой в путь свои рабочие инструменты. Так что у меня есть много способов спасти тебя от вечного адского пламени.
Гвинет высоко держала голову и продолжала молчать.
Он снова ударил ее, и у пленницы зазвенело в ушах. Ей показалось, что ее голова раскололась. Гвинет была готова упасть, но священник подхватил ее.
— Что? Что? — громко спросил он и наклонился к ней так, словно слушал ее, хотя Гвинет ничего не говорила.
Затем он дал ей соскользнуть на пол. Девушке показалось, что все вокруг нее почернело. Но прежде чем потерять сознание, она расслышала торжествующий голос священника:
— Она призналась! Ведьма призналась!
Потом она успела услышать смех и понять, что это смеялся Фергус Макайви.
Глава 20
Мария Шотландская в последний раз видела Гвинет на пути в замок Блэк. Поэтому Рован прежде всего помчался туда, не давая отдыха ни себе, ни коню. Его собственное войско, которое во время его отсутствия хорошо обучал заботливый Тристан, насчитывало много сотен бойцов. Но, чтобы ехать быстро, он взял с собой только Гевина, Брендана и десять своих постоянных спутников-солдат.
В замке Блэк он встретился с тем человеком, который спас королеву Марию на дороге. Этот юноша знал, что с королевой была одна из ее дам, но не знал, кто именно.
Он очень горевал о том, что королева перенесла столько утрат, и очень хотел помочь Ровану.
— В ту ночь мятежники шли по пятам за нашей дорогой королевой и уже нагоняли ее. Я попытался вернуться и помочь той даме, потому что обещал. Но лес был полон их людьми, и я нигде не смог ее найти.
Ровану стало так плохо, словно он был болен. Он понял, что Гвинет захвачена в плен кем-то, кто служит союзу дворян-мятежников, но ничего не узнал о том, кто именно ее пленил. Юноша из замка Блэк, видимо, сам ничего не знал об этом, но тут вышел вперед один из его товарищей и сказал:
— В том отряде были люди из разных мест. Я это знаю, потому что мне поручили идти следом за ними и наблюдать. Среди них были горцы. Я это помню, потому что удивился, что они идут на юго-восток, а не к своим домам.
И они тоже поехали на юго-восток. Рован старался рассуждать разумно и не давать воли лихорадочному страху, который становился все сильней и был готов овладеть им. Он приказал своим людям переодеться в обычных путников, разъехаться в разных направлениях и останавливаться в крестьянских домах.
Наконец на одном постоялом дворе они присоединились к пьющей за столом компании. Когда кто-то оскорбительно отозвался о королеве, Гевин был готов ввязаться в драку. Рован остановил его грозным взглядом и небрежным тоном вставил:
— Я слышал, что одну из придворных дам королевы тоже захватили в плен, но в Эдинбурге про нее ничего не слышно.
Один из его соседей, пожилой человек, поднял кружку с пивом, покачал головой и ответил:
— Я знаю про нее. Печальная история. Она была схвачена на дороге, но осталась верна своей королеве. Среди тех, кто ее поймал, было несколько человек из клана Макайви, и, кажется, у них была с ней вражда. — Он снова качнул головой и понизил голос: — Это сумасшествие! Они привели изгонителя дьявола и заявили, что эта женщина своим колдовством вызвала убийство одного их сородича, который был их лордом.
Рован отчаянно старался сохранять спокойствие.
— Они приговорили одну из дам королевы к смерти как ведьму, — добавил кто-то.
Старик кивнул.
— У нас бы этого никогда не случилось. Мы люди мирные, и у нас есть голова на плечах. Но теперь ей ничем нельзя помочь: есть законы против колдовства.
— Где она сейчас? — спросил Рован охрипшим голосом, мысленно молясь, чтобы Гвинет была еще жива.
— Я слышал, что ее отвезли в одну из старых крепостей возле границы с Англией.
Это недалеко, у него еще есть время. Ему придется послать за своими людьми. Хочет он или нет, ему придется воевать. Он вынужден убивать несчастных дураков, которые идут за такими людьми, как эти Макайви.
Сосед по столу поглядел на Рована. Лицо старика печально вытянулось.
— Она должна умереть завтра, — сообщил он.
Потрясенный этой новостью, Рован вскочил на ноги, едва не перевернув при этом стол.
— Рован, не надо! — предупредил его Гевин, но было слишком поздно.
К счастью, крик Гевина услышал только старик. Углы его рта поднялись в странной улыбке.
— Вы лорд Лохревен, верно? — тихо спросил он. Не дождавшись ответа, он кивнул сам, и это было мудро. — Вы не сможете остановить их силой, если только не приведете очень много бойцов.
Рован хотел запротестовать, но он знал, что старик прав.
— Меня зовут Финнан Клуг, — представился старик. — Я могу вам предложить очень мало. Но вы не должны бояться меня.
Ум Рована быстро заработал.
— Есть здесь аптекарь?
— Есть. И я могу найти вам все, что вам нужно, но…
— Мне нужно лекарство. Хороший аптекарь должен его знать. Оно замедляет работу сердца и легких, и человек кажется мертвым.
Старик вдруг улыбнулся.
— В чем дело?
— Я знаю это лекарство. Я сам все время смотрю, нет ли признаков его действия. Дело в том, что я могильщик при здешней церкви.
— Могильщик? — переспросил Рован.
— Да.
— Дорогой друг, вы можете мне помочь гораздо больше, чем думаете. У меня есть план, — сказал Рован.
И он начал объяснять, а Гевин и старый Финнан — слушать.
— Мне не остается ничего, кроме риска, — ответил ему Рован.
Они переночевали на постоялом дворе. С первыми лучами рассвета Рован оделся в свою лучшую шотландскую одежду, на всякий случай взял в руку кинжал, прикрепил к обеим икрам ножи, а на пояс повесил меч в ножнах. Его солдаты были одеты так же торжественно и вели с собой вьючную лошадь, которая везла на себе какие-то вещи, завернутые в одеяло.
