Лора Бекитт - Исповедь послушницы (сборник)
– У вас нет ни братьев, ни сестер?
– Насколько мне известно, нет.
– Вы родились в Испании?
– Да, в Мадриде. В Голландию мы с отцом приехали шесть лет назад. А до этого много путешествовали.
– Вам нравится наша страна?
– Нравится. Здесь красиво и люди хорошие. Жаль, что последние события разделили испанцев и жителей Нидерландов. Думаю, вскоре все исправится. Вы тоже пострадали из-за этого.
Катарина склонила голову набок.
– Что вы об этом знаете?
– Что вы очень испугались и убежали из монастыря и что вас укрыли какие-то люди. А когда вода спала, вы вернулись домой. Так сказал ваш отец.
– Да, это правда.
Эрнан достал из висящего на поясе замшевого кошелька кольцо с темно-зеленым халцедоном и протянул девушке.
– Возьмите, сеньорита Катарина. Считается, что этот камень избавляет от душевных страданий.
Она отпрянула.
– Я не могу принять от вас такой подарок!
– Почему нет? Я буду очень огорчен, если вы откажетесь.
– Это не будет означать, что я согласна выйти за вас замуж? – прямо спросила она.
– Конечно нет.
Эрнан с трудом подавил улыбку. Странно, что она первая заговорила об этом! По-видимому, девушка совсем не знает правил светского поведения. Хотя в данном случае это лишь делает ее еще более привлекательной.
– Не хотите покататься по городу? – вежливо произнес он, чувствуя, как в сердце зарождается симпатия к Катарине. – Разумеется, когда погода наладится. Вы жили в монастыре и, наверное, мало что видели.
– Я бы хотела съездить именно в монастырь, – нерешительно промолвила девушка. – Мне нужно навестить подругу.
– Инес Вилье?
Она изумленно взглянула на него.
– Откуда вы знаете?
– Я был в монастыре в тот день, когда туда ворвались мятежники. Я искал вас, но не нашел. Зато видел вашу подругу.
– С ней все в порядке?
– Она не пострадала. Только сильно испугалась. Она тревожилась за вас. Давайте навестим ее в ближайшие дни.
Катарина смотрела настороженно.
– Вы хотите поехать со мной?
– Кто-то должен вас сопровождать. Если вы окажете мне такую честь, я буду очень рад. Разумеется, я не стану присутствовать при вашем разговоре с подругой, а подожду в экипаже, – невозмутимо произнес Эрнан.
Он разговаривал с ней почтительно, почти благоговейно, а сам все силился понять, что за печаль у нее на сердце. Странно, что эта девушка так упорствовала, желая остаться в монастыре и принять постриг, – она вовсе не казалась чрезмерно набожной, скорее наоборот.
Эрнан Монкада пообещал заехать за ней через пару дней, а затем заявил, что более не смеет ее задерживать. Катарина сказала, что не сможет присутствовать на обеде (она не хотела сидеть за одним столом с Эльзой), и простилась с Эрнаном. При этом ее лицо впервые озарила приветливая, хотя и несколько принужденная улыбка. Эрнан ей понравился, но он был слишком похож на Рамона, и это сходство терзало ее душу, заставляя вновь и вновь вспоминать о том, о чем она хотела забыть навсегда.
– Сколько вам лет? – спросила Катарина Эрнана.
Они ехали вдоль набережной, где было множество причалов с лодками и парусниками, мимо береговых складов, где пахло смолой, рыбацкими сетями и морем.
– Скоро мне исполнится тридцать, – отвечал Эрнан.
Катарина по-прежнему не называла его ни сеньором Монкада, ни просто по имени, но он, казалось, не придавал этому никакого значения. Эрнан вообще очень спокойно и терпеливо относился ко всему, что она делала и говорила.
– Вы похожи на своего отца?
– И да, и нет. Хотя мой отец превыше всего почитал благородство и честь, ему было все равно, во что одеваться, что есть и пить, где ночевать. Он полагал, что дворянину достаточно уметь владеть шпагой, а остальное придет само собой. Он был вспыльчив, своенравен и склонен к бродячей жизни. Неудивительно, что они не поладили с моей матушкой.
– Почему он разлучил вас с матерью?
Катарина была уверена в том, что Рамон и Эрнан Монкада – родные братья, только она не могла понять, как могло случиться, что они не подозревали о существовании друг друга.
– Он говорил о ней как о настоящем чудовище, но я не думаю, что она была такой. Скорее, просто несчастная женщина. Почему-то она очень хотела, чтобы я стал священником, а отец не мог этого допустить.
Катарина затаила дыхание. Итак, отец Эрнана уехал из дома, вероятно не зная, что его жена ждет второго ребенка, который в конечном счете и стал воплощением ее стремлений.
– А вы сами желали бы сделаться священнослужителем?
Эрнан улыбнулся, хотя его взгляд, как всегда, оставался серьезным.
– О нет!
– Почему? – со странной настойчивостью произнесла она.
Он на мгновение задумался, потом сказал:
– Я простой человек, и мне чужды мысли о возвышении, тем более путем отказа от того, что дано нам от Бога и воплощает нашу человеческую суть. Для меня это стало бы самообманом. Я уважаю священнослужителей, но сам желаю покориться иному жребию – обычного человека, мужчины.
Катарина выглядела задумчивой и притихшей. Его слова согрели ей душу и одновременно разбередили сердечную рану. Он рассуждает правильно. И он красив, неглуп, благороден. Но он – не Рамон Монкада, хотя пугающе похож на него. О, если б это был не Эрнан, а Рамон, не в сутане, а в вышитом камзоле со шнуровкой, мягко обрисовывающем гибкое и сильное тело!
Они подъехали к монастырю, но Катарина не спешила выходить из экипажа. К горлу подступил комок, на глазах выступили слезы. Она вспомнила монастырский сад и себя, чистосердечную и наивную. Тогда любовь была для нее не более чем легендой, которую воспевают в стихах и описывают в романах.
– Вы жалеете о том, что покинули обитель? – тихо произнес Эрнан.
Катарина порывисто обернулась к нему; неожиданно в ее голосе прорвался гнев:
– Нет! Я ни о чем не жалею! – И, помолчав, спросила: – Известна ли вам история аббата Абеляра и прекрасной Элоизы?
– Боюсь, что нет.
Она смотрела на него с осуждением и любопытством.
– Вы не любите читать?
– Не могу сказать, что я много читал, слишком уж беспорядочной была наша с отцом жизнь. А потом мне пришлось работать. Я прочитал разве что несколько рыцарских романов. Должно быть, вы хотели узнать мое мнение об этой книге, сеньорита Катарина?
– Да.
– Расскажите мне на обратном пути, о чем там идет речь, и я постараюсь ответить на ваши вопросы.
– Хорошо, я так и сделаю.
Не дожидаясь помощи, она спрыгнула с подножки и направилась к монастырским воротам.
Девушка не была уверена в том, что ей позволят повидать Инес, но настоятельница дала разрешение. Катарина прошла в маленькую, голую и холодную комнатку с забранным решеткой узким оконцем, сквозь которое проникал хмурый свет.
