Бренда Джойс - Смертельные обеты
— Я хочу сделать тебя счастливой, Франческа.
Она знала, что он говорит не о первой брачной ночи. Душа зашлась от восторга. Она очень его любит!
— Ты сможешь.
— Смогу ли?
Франческа приподнялась на локте и поцеловала Харта в губы.
— Мы просто люди. У нас будут сложные и счастливые времена, но любовь поможет вынести все трудности.
Харт сжал ее плечи и заставил опуститься на подушки.
— Ты безнадежный романтик, а я законченный циник. Хорошая парочка. — Он принялся расстегивать пуговицы. — Я уже говорил тебе, что ты внесла свет в мою беспутную жизнь? — Он распахнул блузу.
— Да, — прошептала Франческа.
Следующим движением Харт разорвал ее сорочку.
— Еще одна?
Он не ответил, отогнул корсет и обхватил губами возбужденный сосок. Затем внезапно поднял голову и внимательно посмотрел на Франческу.
Она провела ладонью по его щеке, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы.
— Я всегда буду освещать твою жизнь, Харт, даже когда ты станешь утверждать, что вокруг кромешная тьма.
— Да, только ты способна на такой подвиг.
Франческа едва не задохнулась от счастья. Эти слова значили для нее очень много.
Харт встал, скинул пиджак, затем рубашку. Наблюдая за ним, Франческа с трудом сдерживала возбуждение. Харт снял брюки и оставшуюся одежду. Она едва не задохнулась. Перед ней стоял самый красивый мужчина на свете; мускулистое тело в шесть футов, кроме того, в состоянии высшего возбуждения.
— Ты невероятно красив, Харт, — пролепетала она.
— Нет, Франческа, это ты прекрасна. Душой и телом. — Он опустился рядом, провел рукой по волосам и, повернув ее на бок, принялся расшнуровывать корсет. Он прикоснулся губами к ее плечу, рукам и, наконец, груди. Дыхание стало тяжелым и прерывистым. Пальцы ловко справились с застежками юбки. В сторону полетело белье. Он покрывал поцелуями ее ягодицы, гладил тело, вдыхал аромат.
— Харт, я сейчас умру, — не сдержалась Франческа.
Он положил руки ей на бедра и посмотрел с некоторым изумлением.
— Да, несомненно, и, поверь, не раз.
Франческа хотела сказать, что его ласки доставляют ей мучения — она готова! — но Харт перевернул ее на спину, лег сверху и внимательно посмотрел в глаза. Франческа не могла понять, почему он медлит, ведь они оба готовы.
— Харт? — Она провела рукой по его плечу.
Он тряхнул головой, выражение лица стало серьезным.
— Я буду заниматься с тобой любовью, Франческа. — Он склонился и поцеловал ее в шею. — Я никогда ни с кем не занимался любовью.
Она тихо вскрикнула, и их губы встретились. Бедром он раздвинул ее ноги, продолжая гладить тело, и принялся покрывать его поцелуями, спускаясь все ниже. Франческа обхватила его возбужденную плоть, дыхание сбивалось, пальцы не слушались.
Его сильные руки обняли ее, жаркое дыхание обожгло грудь.
— Харт, умоляю.
— Я люблю тебя, — произнес он.
Франческа почувствовала, как по щекам потекли слезы. Харт посмотрел на нее не моргая и медленно вошел в нее. Франческу пронзило острое, как боль, наслаждение. Харт принадлежит теперь только ей, он будет с ней всегда.
Они соединились, не отводя глаз друг от друга. Франческа сильнее прижалась к Харту.
— Ты моя путеводная звезда, Франческа, — прошептал Харт. — Навеки.
Его движения стали сильными и глубокими, заставляя ее задыхаться от счастья.
Франческа проснулась самой счастливой женщиной на свете. Тело содрогнулось от восторга. Харт лежал рядом. Он обнял ее и поцеловал в ухо.
— Еще ночь, дорогая.
Она задрожала, вспоминая все, что было между ними.
— Мы женаты, Колдер! — Она хитро подмигнула ему. — И никто ничего не сможет изменить.
Его взгляд был полон бескрайней нежности.
— Ты выглядишь очень довольной, Франческа. Хм, почему бы это.
«Ха», — только и подумала она, вспоминая, сколько раз Харт любил ее этой ночью. Она теперь не девственница — такого блаженства стоило подождать. Она впилась ногтями в его грудь, видя, как он напрягся.
— Да, Харт, я очень довольна, — усмехнулась Франческа. — Кажется, я усвоила несколько уроков этой ночью.
Он смотрел на нее с умилением.
— Я же обещал заняться твоим образованием.
— И ты это исполнил, — прошептала она, касаясь языком его соска. — О, Колдер, это невозможно, я опять хочу тебя.
— Я создал монстра.
Его рука быстро скользнула к ее лону. И вскоре они оба погрузились в волнующий экстаз.
Франческа обняла Харта и крепко прижала к груди.
— Что ты делаешь?
— Укачиваю тебя, глупец.
Он посмотрел на нее как-то странно:
— Я не ребенок, Франческа.
— Уж это точно! — рассмеялась она и поцеловала Харта в макушку. Взгляд ее упал на портрет. Покрывало сползло с него, приоткрывая часть полотна. — Ты принес его сюда.
— После того, как ты заснула. Подумал, что утром, когда вернется прислуга, нам будет не до него. — Он покосился на портрет. — Прекрасная картина. Сара очень точно поймала все твои черты.
«Он не хочет его уничтожать», — подумала Франческа и резко встала.
— Что ты собираешься сделать?
Франческа улыбнулась через плечо и пошла дальше, даже не подумав прикрыться.
— Он мне нравится, — не умолкал Харт. — Моя скромница жена!
Она рассмеялась и сдернула покрывало с картины, чувствуя восхищенный взгляд Харта, на этот раз направленный не на портрет.
— Неужели я действительно так выгляжу, когда мы вместе и занимаемся любовью?
— Да, милая. Но в жизни ты еще прекраснее и желаннее.
Франческа задрожала от ощутимого в каждом слове и взгляде обожания. Харт поднялся с кровати, прошел по комнате и накинул шелковый халат, небрежно завязав пояс. Она поежилась, словно от холода.
— Ты стал джентльменом, Колдер?
— Да. Хочу принести нам бутылку шампанского, а у меня нет привычки ходить по дому голышом. Да, Франческа, я понимаю, ты стала бесстыдной, я сам создал этого монстра, но тебе тоже лучше не выходить без одежды. Здесь ведь живет Рурк.
Он набросил ей на плечи свой домашний жакет, и она улыбнулась. Внезапно глаза Харта вновь потемнели, и она поняла причину — жакет едва прикрывал ее бедра.
— Сара должна написать тебя такой, — пробормотал он.
— Харт! — воскликнула Франческа от пришедшей в голову мысли. Конечно!
— Я пошутил. — Он обнял ее и на мгновение крепко прижал к груди.
Франческа с удивлением ощутила, что он вновь готов заниматься любовью. Однако Харт отстранился и посмотрел на портрет.
— Его нельзя уничтожать, — задумчиво произнесла она.
