Зия Самади - Избранное. Том 2
— Одежда как одежда.
— Ну откуда ты раздобыла ее?
— Стащила с обжоры Бахти!
Они расхохотались.
— Дома ли твой чипар бяштя?[82]
— А где же ему быть…
— Слушай, Хаитбаки, дай мне своего коня.
— Куда ты собралась?
— Не спрашивай. Видишь вот этот хурджун?
— Ох-хой… Ты что, направляешься в Мекку?
— Все узнаешь потом. Хочешь ехать со мной?
— С тобой? Куда угодно!
Преданность Хаитбаки тронула Маимхан, но брать его с собой она не думала.
— Нет, Хаитбаки, я пошутила… Мне нужен только твой конь.
— Как хочешь, Маимхан. Только скажи, куда ты едешь.
— Скажу, скажу… когда возвращусь, хорошо? А ты только смотри в оба и не попадайся на глаза Бахти!..
Маимхан схватила Хаитбаки за кончик носа и больно ущипнула, но добряк Хаитбаки даже не почувствовал этого, только сердце еще сильнее заколотилось у него в груди.
Спустя немного времени он оседлал своего коня и тайком, через сад, вывел его на поле, заросшее клевером. Маимхан, с нетерпением ожидавшая здесь Хаитбаки, тут лее вскочила на коня, стегнула его плетью и скрылась в предрассветных сумерках.
А нагир заливался все громче, все раскатистей, будто невидимые музыканты заметили девушку в мужском одеянии и провожали ее в опасный, но славный путь…
2Самым крутым поворотом в ее жизни казался этот день Маимхан, и странным чувством была охвачена ее душа. Все мечты Маимхан, все ее сокровеннейшие надежды, доныне мерцавшие, подобно звездам в недоступных далях, внезапно вспыхнули, загорелись ярким, зовущим светом — и вот она летела теперь им навстречу, и никакая сила не могла ее повернуть назад. Легкая, свободная, словно птица, набравшая высоту… Где-то там, впереди, ее ждал Ахтам, только рядом с ним опустится она, коснется земли…
Быстроногий конь в лад ее мыслям, нес Маимхан вперед, и далекое становилось все ближе, ближе…
— Стой! — Одновременно с грозным криком из-за большого камня показался человек с ружьем в руках. — Ты кто такой?
— Разве не видишь? Путник, — Маимхан придержала коня.
— Путник?.. Что тебе надо в этих местах?
Маимхан, не отвечая, разглядывала человека, преградившего ей дорогу. Лицо его заросло густой щетинистой бородой, а поношенная шубенка и рубашка из когда-то белой ткани теперь не отличались цветом от серого камня, возле которого он стоял. Судя по всему, этот человек порядком одичал и давно отвык от домашней жизни.
— Что присматриваешься? А ну, слезай с коня!.
— Лесной смельчак?..
— Все может быть… Слезай, тебе говорят! — Бородатый схватился за уздечку.
— Веди меня к своему атаману.
— Отведу, если даже не попросишь!..
Маимхан спрыгнула с коня, джигит пропустил ее вперед и повел к пещере. Как раз в это время лесные смельчаки перед входом в пещеру упражнялись в сабельных приемах, но, увидев незнакомого пришельца, прекратили занятия.
С возгласом «Ахтам!..» Маимхан бросилась к одному из джигитов.
Ахтам как стоял, так и замер с поднятой в руке саблей. Маимхан чуть не кинулась к нему на шею, но в последний миг сдержалась — ведь они были не одни… Об этом же, наверное, пожалел Ахтам.
— Так это ты?.. — только и сумел выговорить он.
— А кто же еще?..
Джигиты, не понимая, в чем дело, обступили их плотным кольцом. Значит, это девушка?.. Каждому хотелось получше разглядеть ее, увидеть в лицо.
— Здоровы ли дядюшка Сетак и тетушка Азнихан? Как они поживают?
— Все живы-здоровы, все велели кланяться…
— Спасибо…
— Я с важными вестями. Можно ли говорить при всех?
— Можно, только сначала подкрепись чем-нибудь с дороги.
Все расселись, Умарджан подал чашку с напитком из отварной пшеницы.
— Хоть мы и живем в пещере, а еда и питье у нас — редко где такие сыщешь, — сказал бородач, который привел Маимхан.
Она с удовольствием опорожнила чашку и почувствовала себя бодрой и свежей.
— Так вы уже догадались, кто пришел к нам в горы? — обратился к своим товарищам Ахтам. — Это Маимхан, я рассказывал о ней немного…
— Ма-им-хан?! — чуть не хором повторили джигиты.
— Словно сердце мое чуяло, — сказал Умарджан. — Прости, сестренка, ведь односельчане, а я не признал тебя… — И заговорил нараспев:
Бек наш милостив, да только
Грабят нас его нукеры…
Хан-ходжа наш свят, да только
Кровь сосут его дорги…
— Вот видишь, Маимхан, твои кошаки знают и в наших горах… Но послушаем, какие новости ты принесла нам, — сказал Ахтам.
Маимхан коротко изложила все, что ей было известно об отряде солдат, который вот-вот должен появиться.
— Пускай пожалуют, — хмуро усмехнулся Ахтам. — Правда, барана для таких гостей мы резать не станем, но для каждого найдется по камню размером с хорошего барана.
— Правильно говоришь, Ахтам! — подхватил густобородый. — Нам бы заманить их в ущелье, а тут мы знаем, чем их попотчевать!..
— У меня давно ладони чешутся от безделья, — сказал Умарджан, потирая руки.
— Учитель просил, чтобы на этот раз вы не вступали в схватку с солдатами, — спокойно возразила Маимхан.
— Что?.. Мы должны упустить добычу, когда она сама идет к нам?.. — удивился Ахтам.
— Учитель думает так: сначала все и всюду подготовить, а потом… Потом подняться всем народом. Нас поддержат в городе, там много недовольных, они верят учителю и пойдут за ним.
— Выходит, мы должны как зайцы бежать от солдат? — негодующе воскликнул Умарджан.
— Совсем нет, — отвечала Маимхан. — Просто и храбрость выбирает себе дорогу. Учитель говорит, до поры до времени надо соблюдать осторожность. Всему свой час — он просил обязательно напомнить вам об этом.
Лесные смельчаки призадумались. Легче всего, конечно, было заманить врага в узкое ущелье, как в западню, и здесь уничтожить, засыпать камнями. Но теперь, после слов Маимхан, Ахтам усомнился в том, что самое легкое будет и самым верным…
— Смелости и боевого духа у нас достаточно, — сказал Ахтам, — но, братья, каким оружием пока мы обладаем?.. У нас два ружья с десятком зарядов и пять сабель… Учитель прав, он не дает пустых советов.
— Правители хотят покончить с вами, пока из искры не вспыхнул огонь, — сказала Маимхан.
— Хорошо, согласимся мы с муллой Аскаром, а дальше? — спросил Умарджан.
— Пока наше дело — уничтожить за собой все следы. Пускай думают, что «лесные смельчаки» разбрелись кто куда. А мы тем временем ударим там, где нас не ждут, — сказал Ахтам.
