Синтия Райт - Дикий цветок
— Да… Я была бы чудовищем, если бы отказалась, зная, что без меня ты до конца своих дней будешь томиться в потемках!
— Бессердечная ветреница! — Он притворился рассерженным. — Как ты можешь насмехаться надо мной в такую минуту?
— Я очень нехорошая, да?
Шелби, повинуясь внезапному порыву, стремительно упала на колени, желая быть поближе к нему. В глазах ее стояли слезы, а щеки разрумянились от счастья.
— Ох, Джеф… Ну конечно я выйду за тебя замуж. Я ничего так не хочу, как только каждую минуту быть с тобой.
Он обнял ее ласково, крепко, поцелуями вбирая слезы, катившиеся по ее зардевшимся щекам. Потом спохватился:
— Шелби, что ты тут делаешь, внизу, вместе со мной? Ты — женщина, и это я должен стоять перед тобой на коленях
— A!
Она поднялась, отряхнула свой велосипедный костюмчик и положила свою ладонь в его руку:
— А так?
— Гораздо лучше.
Джеф сунул свободную руку в свой нагрудный карман и бережно надел изумительное по красоте кольцо на ее протянутый пальчик. Оно было с грушевидным бриллиантом и двумя маленькими сапфирами по бокам, и Шелби тотчас же влюбилась в него.
— Ох, Джеф… это просто чудо!
Он встал, поморщившись от боли в коленях.
— Я хотел, было оставить только один бриллиант, но когда увидел цвет этих сапфиров, я понял, что они прекрасны, Ты заметила, что в них есть зеленые отблески, совсем как в твоих глазах? Это очень редкий сорт.
Шелби, восхищенная, не отрывала глаз от кольца.
— Я ничего не видела прекраснее в своей жизни.
— Ты прекраснее, — прошептал он. Наклонившись к ней, Джеф коснулся губами ее горла, потом ее полуоткрытых губ, и языки их слились в мучительном, ненасытном поцелуе.
— Ты прекраснее всего на свете.
Рука его обхватила талию Шелби, потом скользнула вверх, к ее груди.
— О Боже!
— По-моему, Бог был бы сейчас здесь лишним. Японский фокусник по ту сторону дорожки прекратил свои колдовские опыты и, кажется, пытался разглядеть, что происходит в кленовой роще.
— Это, случайно, не один из твоих телохранителей? Мне может угрожать опасность.
— Дядя Бен будет искать меня, — сказала она, поднимая свою шляпу с кучи пожухлых листьев.
— Не могу же я позволить, чтобы меня считали прохвостом который пытается воспользоваться слабостью дамы только потому, что надел ей кольцо на палец.
Джеф с тоской и желанием посмотрел на ее нежное, как лепесток, ушко.
— Ты поужинаешь со мной сегодня вечером? Мэнипенни не терпится увидеть тебя.
— Милый, милый Перси! А можно, я возьму Вив? Ее мучают кошмары, и она тревожится, когда я оставляю ее одну.
— Ну, разумеется. Почему бы и нет? Только напомни мне, что у нас с тобой целая жизнь впереди, чтобы беспрепятственно предаваться радостям плоти.
— Поверьте мне, ваша светлость, я так же мечтаю об этих радостях, как и вы! — В ее серо-голубых глазах плясали озорные искорки. — Но разве нам не следует вести себя прилично? Мне ведь нужно заботиться о своей репутации, если я собираюсь стать герцогиней Эйлсбери!
Джеф заехал за Шелби, и она была вне себя от восторга, когда они ехали по улицам Лондона в кремовом «мерседесе».
— Это самый счастливый день в моей жизни! — воскликнула она.
— И в моей, мой дорогой шалунишка.
— Мне не терпится самой научиться водить машину! Когда ты научишь меня?
Он искоса взглянул на Шелби, но не осмелился отговаривать ее.
— Скоро. Надеюсь, Вивиан не обиделась на то, что я предложил ей приехать чуть позже. Я попросил своего старого друга Чарльза Липтон-Лайенза заехать за ней и привезти ее к семи часам.
— Она нисколько не обиделась, но что мы будем делать до этого времени?
— Посетим мою мать.
Он чуть поежился, делая это признание, но с облегчением обнаружил, что Шелби улыбается.
— Прекрасно. Я и сама хотела познакомиться с ней, чтобы, не пришлось потом день за днем тревожиться из-за этого. Как я выгляжу?
— Потрясающе.
Это была правда. На ней было чудесное, очень простое, но изящное платье из бледно-желтого крепа, отделанное кремовым шелком и бельгийскими кружевами. Цвета эти прекрасно оттеняли ее темно-рыжие волосы, которые были убраны кверху, под шляпу с широкими полями и легкими перьями. Единственное украшение, которое надела Шелби, было ее новое обручальное кольцо; она то и дело или смотрела на него, или касалась его.
— Дядя Бен сказал мне, что леди Клементина едет в Италию. Принимая во внимание роман, который был у него с ней, не очень-то похоже, чтобы она была особо верной или влюбленной без памяти.
Глаза Шелби вдруг расширились от ужаса.
— Какое счастье, что я спасла тебя от этого брака!
— Клемми молодец. Она могла бы закатить грандиозный скандал, но так как ее собственное поведение нельзя было назвать безупречным, она проглотила свою гордость и утешилась с Беном. Думаю, она попытается теперь найти любовь, когда опять соберется выходить замуж.
— Ну что ж, в таком случае желаю ей счастья, — тихонько пробормотала Шелби. — Мне нужно что-нибудь узнать, прежде чем я встречусь с ее светлостью? Я собираюсь стать образцовой невестой для герцога Эйлсбери.
— Хм-м-м.
Джеф задумался над этим вопросом, лавируя в потоке экипажей у Букингемского дворца.
— Должен сказать тебе, что у нас с матерью совсем недавно состоялся первый в нашей жизни разговор по душам — о деньгах. Похоже, дела у нас идут не так уж блестяще и я намерен управлять нашими имениями по-другому, твоя американская непритязательность может нам в этом весьма пригодиться. Ты, по-моему, не из тех, кто мечтает купаться в роскоши.
Во всяком случае, я отношусь к этому совершенно спокойно.
— Просто будь сама собой — как всегда. — Он коснулся ее щеки. — И постарайся не забывать, что для матери ее титул и наше положение в обществе — это нечто более серьезное, чем для тебя.
Вскоре они были уже на месте, и Джеф взял Шелби под руку, когда они направились к особняку Эйлсбери. Ее глаза округлились от испуга, и он ободряюще прошептал:
— Отвратительная громадина, правда? Я бы не возражал, если бы мы продали его весь, до последнего камешка.
Войдя, Джеф попросил Уистлера доложить о них его матери, но престарелый дворецкий выглядел озадаченным.
— А ее светлость ждет вас, милорд?
— Разумеется.
— Странно. — Он в задумчивости наморщил свой пергаментный лоб. — Вероятно, она просто забыла в таком случае.
— Моя мать никогда ничего не забывает, — возразил Джеф. — Ее что, нет дома?
— М-м-м, да нет, она дома, ваша светлость, но собирается уходить. Карету только что подали, и горничная помогает ей надеть пальто.
— Тогда мы просто поднимемся наверх и преподнесем ей сюрприз.
