Патриция Райс - Бумажная луна
Он осторожно закрыл за собой дверь и прислонился к ней, чтобы не упасть при виде Дженис. Он всегда знал, что его жена красивая женщина, но только сейчас, увидев золотые волосы, подобранные кверху, атласную шею и плечи, соблазнительно пылавшие от горячего пара, Питер вдруг понял, что даже не подозревал о том, как невероятно привлекательна Дженис. Она потянулась за мылом, и пена дразняще приоткрыла ее высокую грудь.
Заметив наконец Питера, Дженис одарила мужа такой обольстительной улыбкой, что пальцы его мгновенно взлетели к пуговицам на рубашке. Минуту назад он чувствовал себя усталым и измотанным как черт, но сейчас снова был бодрым. Совершенно голый, он подошел к ванне. Дженис лишь приглушенно вскрикнула, но не стала сопротивляться, когда Питер поднял ее из воды, а сам устроился в ванне, притянув ее к себе. Вода выплеснулась через края, но он не обратил на это внимания.
— Питер…
Он не знал, что Дженис хотела сказать, но остановил ее слова поцелуем. Этот обжигающий поцелуй раскалил его, как будто он сидел в кипятке.
Ему надо было сказать так много, но он только целовал Дженис, пока она не начала задыхаться от страсти. Она испустила восторженный крик, от которого Питер совершенно потерял голову, и, застонав от счастья, он последовал за ее ритмом, погружаясь в нее все глубже, все глубже, пока от их, неистовых движений в ванне не поднялась маленькая буря. К тому времени, когда они достигли наслаждения, на полу было воды больше, чем в ванне, и кто-то возмущенно колотил в дверь номера.
Питер чмокнул жену в раскрасневшуюся щеку и лишь потом вылез из ванны и обмотался полотенцем, чтобы прогнать непрошеного гостя. Он успокоил управляющего отелем и вернулся в комнату, где Дженис уже насухо вытерлась полотенцем и теперь натягивала на себя длинную ночную рубашку. Питер выхватил у нее сорочку и зашвырнул в дальний угол.
— Я должен наверстать упущенное, — пробормотал он, когда она попыталась возмутиться.
Подняв Дженис на руки, Питер понес ее в кровать.
— Сначала поговорим, — холодно заявила она.
Питер даже не потрудился как следует вытереться и упал на постель, не выпуская Дженис из объятий.
— Мы можем поговорить когда угодно. Нам с тобой не так часто выпадают минуты уединения, чтобы заняться тем, чего я так хочу.
— Скажи хотя бы, куда ты меня везешь. Я имею право знать, где мы будем жить. — Она выдернула у мужа простыню и натянула ее на себя.
— Везу обратно в Минерал-Спрингс, где у тебя есть друзья. Я тебе построю там новый дом и куплю новый велосипед. Ты же сказала, что не хочешь возвращаться в Огайо.
Питер снова стащил с нее простыню и наполнил ладони ее восхитительно пахнущей грудью.
Но Дженис не собиралась сдаваться и заставила мужа посмотреть ей в лицо.
— И как же ты заработаешь деньги на все эти чудесные вещи?
— Так же, как и всегда, — собственным трудом. Несмотря на то, что ты видела, я способен содержать жену.
Питер потянулся губами к ее уху. Но Дженис попыталась оттолкнуть его от себя.
— Я нисколько не сомневаюсь в твоих способностях. Только скажи мне, как и где ты собираешься работать.
Начиная сердиться на отказ принимать его ласки, Питер приподнялся и посмотрел на жену:
— Какая разница? Главное, что я буду тебя обеспечивать, как обещал.
Дженис попыталась выкарабкаться из-под него, но запуталась в его ногах, простынях и одеялах и тоже сердито взглянула на Питера:
— Я твоя жена, тупоголовый болван! Не воображай, будто я какая-нибудь твоя работница, не достойная знать секреты фирмы!
Волосы рассыпались по ее плечам и груди. Он влюбился в эти волосы сразу, как только впервые увидел их. Питер сел на колени, взял в руки пышные золотые локоны и заставил себя сказать то, что готов был за любые деньги отложить на потом:
— Я вернусь в Огайо и буду помогать Дэниелу управлять корпорацией. Там я буду зарабатывать хорошие деньги, и мы очень скоро выберемся из долгов.
В гневе Дженис уперлась руками в его грудь и столкнула с кровати. Как и много недель назад, Питер повалился на пол с громким стуком подпиленного дерева.
Глава 41
— Кем это ты себя возомнил, черт возьми? — гневно вопрошала над ним Дженис.
Она сидела на коленях голая, ее длинные волосы разметались по спине и плечам — ни дать ни взять грозная валькирия!
Питер лежал на спине, глядя на нее с пола больше удивленно, чем рассерженно.
— Это супружеская жизнь, а не бизнес! — И она швырнула в него подушку.
— Я привык выполнять свои обещания, черт возьми! — выкрикнул он в ответ. — Я обещал сделать тебя счастливой и позаботиться о тебе, и я сдержу свое слово! У меня нет ранчо, и я не могу содержать тебя здесь, не работая. Поэтому я буду добывать деньги тем единственным способом, который мне знаком.
Вскочив на ноги, он выхватил у нее вторую подушку, которую она собиралась в него метнуть.
— И бросишь меня здесь! Пошел ты к черту, Питер Маллони! За кого ты меня принимаешь? За обманщицу? Я же сказала, что люблю тебя. Ты что, настолько тупой, что это до тебя не доходит?
Они так шумели, что кто-то снова забарабанил в дверь.
— Любовь — одно, а деньги — совсем другое, черт возьми! Насколько я знаю, любовь кончается раньше, чем звучит само слово. И ясно как день, что она не продлится дольше, если ты будешь прозябать в жалкой бревенчатой лачуге, ухаживая за нашими голодными детьми. Я обещал тебе, что не допущу этого, и выполню свое обещание!
Стук в дверь теперь сопровождался грозными требованиями открыть. Дженис схватила с пола подушку и обрушила ее на голову Питера.
— Я… люблю… тебя… болван! — выкрикивала она, при каждом слове ударяя его подушкой.
Питер, пригнув голову, потянулся за второй подушкой, а Дженис продолжала лупить его по спине и плечам.
— Я твоя жена! Куда ты, туда и я! Если тебе стыдно ехать со мной в Огайо, то так и скажи! Нечего пороть эту чепуху!
Питер ухватился за ее подушку и потянул. Шов разошелся, и по комнате закружил снежный вихрь из перьев. В дверь стучали все громче и настойчивей.
— Стыдно? Черт, Дженис, я не знаю, для чего тебе мозги, но уж точно не для того, чтобы думать! Я женился на тебе, при чем здесь стыд? Я женился, потому что ты самая лучшая женщина в мире, и с гордостью показал бы тебя всем своим близким. Но ты сама по своей глупости не хочешь ехать со мной. Какой мужчина не хочет, чтобы его любимая была с ним рядом? Но я не могу везти тебя туда, где ты будешь несчастна.
Дженис была настолько удивлена его признанием, что выпустила край подушки, и Питер увидел, что сжимает пустую наволочку. Оба застыли на месте с открытыми ртами, глядя на то, как легкие стаи перьев кружатся в воздухе, оседая повсюду белым ковром — на постели, на их волосах и плечах, на полу, на туалетном столике и умывальнике, а затем снова взмывают кверху, подхваченные сквозняком от двери.
