Бертрис Смолл - Невольница любви
— Нелегко тебе пришлось, — заключил он. — Согласен, наш отчим действительно был чересчур строг, но и его страхи мне понятны. Времена изменились, и теперь на похождения нашей бабки вряд ли посмотрели бы сквозь пальцы. Тебя посчитали бы падшей женщиной, а твой сын принужден был бы носить клеймо ублюдка! — горько улыбнулся молодой человек, и Индия невольно подумала, как он красив со своими рыжеватыми, унаследованными от отца волосами, вандейковскими усиками и материнскими бирюзовыми глазами.
— Так и знала, что ты примешь его сторону! — обозлилась Индия.
Генри покачал головой.
— Я не принимал ничью сторону, сестрица. Просто как , мужчина вполне понимаю затруднения герцога. Если бы правда выплыла наружу, и ты, и ребенок стали бы настоящими изгоями. Ведь твой сын — не Стюарт, и маме подобное поведение тоже едва сошло с рук. Хорошо еще, что родители принца проявили к ней снисхождение. — И, нежно погладив сестру по руке, добавил:
— Постарайся начать новую жизнь, родная, и возможно, вернешь свое дитя, особенно если этот твой муж влюбится в тебя по уши, что обязательно произойдет, стоит тебе улыбнуться ему понежнее.
— А когда ты приведешь жену, драгоценный братец? — проворковала Индия.
Маркиз Уэстли картинно поежился:
— Мощи святые, сестра, я еще не готов расстаться с холостяцкой жизнью! Должны же мы с Чарли перебеситься!
— Ты был при дворе? — поразилась Индия.
— Зимы в Кэдби долгие и тоскливые, — проговорил маркиз. — Да, я провел зиму при дворе — и жизни не рад! Король и парламент постоянно сражаются и скандалят из-за проигранной испанской войны. Парламент считает, что французские гугеноты не получили надлежащей помощи. Я несколько раз заседал в палате лордов и наслушался такого, что долго не приеду в Лондон. Карл Стюарт хороший человек, но никудышный король.
Герцог Ланди согласно кивнул.
— Я боюсь за дядю, — признался он. — Дело не только в тех, кто ненавидит Бакингема, но и в фанатиках пуританах. Король предпочитает ходить в англиканскую церковь. Поэтому его обвиняют, что он слишком возвышает и покровительствует тем епископам, которых пуритане называют» арминианами «.
Пуритане ненавидят пышные церковные обряды, которыми увлекается его величество.
— Какая разница? — пожала плечами Индия. — Церковь есть церковь. . — Ошибаешься, сестрица. Эти люди так не считают. Высшие церковные чины верят, что спасение можно получить, ведя честную жизнь и имея чистую душу. Они придерживаются католических обрядов, читают длинные проповеди и привержены импровизированным молитвам. Для пуритан главное — суровость и простота, всякую роскошь они гневно осуждают и отвергают. Милосердие Господне, по их мнению, простирается исключительно на тех, кто строго следует их заветам. Всякие обряды и ритуалы строго осуждаются. Обе стороны поистине смехотворны в своих глупых спорах.
— Но помимо всего прочего, — вставил герцог Ланди, — палата общин представила Петицию о праве17. Король принял петицию, но вряд ли захочет ей подчиниться. Он распустил парламент, когда мы пригрозили изгнать Бакингема с должности и судить за провал испанской кампании. Именно в этот момент мы с Генри попросили у короля разрешения удалиться в свои поместья.
— Вот увидите, рано или поздно дело плохо кончится, — мрачно предсказал Генри Линдли, — и когда разразится беда, предпочитаю спокойно и в безопасности жить у себя дома.
Индия и братья на время забыли, что успели стать взрослыми, и несколько дней подряд куролесили, как вырвавшиеся на волю школьники: охотились, рыбачили, бороздили озеро в утлых лодчонках, подолгу гуляли в саду. Все понимали, что такое больше никогда не повторится, и ужасно сожалели об отсутствии Фортейн, гадая, как сложится судьба сестры.
— Она не пойдет абы за кого! Только за мужчину, которого полюбит, — предсказывал Генри, и остальные дружно соглашались.
Но всему приходит конец, и Индия не могла больше оттягивать отъезд. До Окстон-Корта было менее дня езды. Пора увидеть, кого предназначила ей судьба. Дюжина солдат Гленкирка проводят ее, прежде чем вернутся в Шотландию. Чарли Стюарт и Генри Линдли ехали рядом с сестрой. Дайармид и Мегги отправились в Окстон-Корт накануне — сообщить графу о прибытии новобрачной.
Отдых благотворно повлиял на Индию. Слуги брата не знали, как ей угодить, и кормили на убой. Тусклые глаза девушки теперь сияли прежним блеском. Сегодня на ней была роскошная амазонка синего шелка с кружевами, богато отделанная кремовой и золотой тесьмой. Наряд дополняла синяя бархатная шапочка с двумя мягкими белыми перьями. И хотя она сидела по-мужски, пышные длинные юбки надежно скрывали стройные ножки, позволяя посторонним увидеть только носки кожаных башмаков.
Они отправились в путь на рассвете, в полдень остановились на маленьком постоялом дворе, передохнуть и покормить коней, и к вечеру оказались на месте. Рыжий Хью позаботился выслать вперед гонца с вестью об их прибытии.
Добравшись до вершины холма, Индия остановила коня. Внизу расстилалась долина, где и возвышался старый дом. Индия затаила дыхание. Ей давно не приходилось видеть столь красивых зданий. Выстроенное из потемневшего от времени красного кирпича и крытое черепицей, оно располагалось в центре сада. Четыре крыла образовали нечто вроде квадрата. Очевидно, Куинз-Молверн и Окстон-Корт возводились в одни и те же годы. На зеленых лугах мирно щипали траву овцы и паслись лошади. В дальнем конце долины виднелись небольшая деревушка и церковный шпиль.
Кавалькада начала медленно спускаться. Дорога вилась среди густых деревьев, ветви которых гнулись под тяжестью незрелых яблок и груш. Индия подумала, что в этом чудесном мирном месте легко растить детей, и от всей души попросила Господа, чтобы граф оказался добрым и понимающим человеком и позволил ей привезти сына.
— Обещаю, что буду хорошей, покорной женой, — шептала она, — только дай мне снова увидеть мое дитя. Больше я ни о чем не прошу.
Они были уже совсем близко, когда в воротах показался какой-то человек. Индия попыталась рассмотреть его, но солнце било в глаза. Кажется… кажется, он одет во все черное. Наверное, приготовился к встрече. Что, если они невзлюбят друг друга с первого взгляда? Что, если так и не придут к согласию?
Она натянула поводья, и мужчина, легко, как перышко, подхватил ее и снял с седла. Индия подняла голову и едва не отпрянула. Длинный шрам пересекал левую сторону его лица, а в глазах стыл лед. Девушка невольно вздрогнула. Но тут подошли ее братья, уже успевшие спешиться.
— Я Генри Линдли, сэр, маркиз Уэстли, — представился старший. — А это мой брат, Чарлз Фредерик Стюарт, герцог Ланди. Мы привезли вам нашу сестру, леди Индию, милорд.
