Роберта Джеллис - Пламя зимы
Сэр Джеральд громко рассмеялся.
– В таком случае я долго не увижу свободы. У меня нет ни лошади, ни оружия, ни доспехов. Меня оставили умирать под Уорком; с меня все сняли, как с трупа. Я не знаю, как долго там лежал, но не менее двух суток. Я определил это по росту своей щетины. Не знаю, как я не замерз и не знаю, когда уполз с поля боя. Я только помню, что, когда пришел в сознание второй раз, то был уже в лесу.
Сэр Джеральд отвернулся от меня к Мелюзине.
– Я не видел, как сразили твоего папу и Дональда, Мелли. Я шел первым, и мне нечего тебе сказать. Мне очень жаль, но я был таким беспомощным…
Мелюзина отстранилась от него и вне себя побежала к поместью. Я проводил ее взглядом, но не побежал за ней.
Ей лучше будет одной в первые минуты своего горя. Не дай Бог, если горе вызовет в ее памяти воспоминания о том, как я ворвался в зал. Кроме того, мне нужно было еще поговорить с сэром Джеральдом.
– Она все еще надеется? – спросил он, провожая взглядом Мелюзину.
– Не думаю, но ей все еще очень больно, – мрачно сказал я.
Это доказывало, что королева ошибалась насчет Мелюзины. Бедняжка, ей незачем было лгать старому другу ее отца, и она рассказала ему, что запуталась в своих мыслях от горя. Я заметил, как напряженно смотрит сэр Джеральд вслед Мелюзине, и покачал головой.
– Они, без сомнения, погибли. Король не был в Уорке, и я тоже, но сэр Малькольм и сэр Дональд, должно быть, были отмечены кем-то, кто знал их. Я знаю, что они числятся среди убитых; я сам просматривал список вскоре после того, как мы поженились.
Сэр Джеральд молча кивнул, и я заметил, как опустились его плечи и потемнело лицо. Я полагаю, он надеялся, что отец и брат Мелюзины выжили, хотя это и было невероятно. Мне было жаль старика, и я боялся задать вопрос, который обязан был задать. Если ответ будет отрицательным, то это причинит Мелюзине боль, но я… должен был спросить его, потому что моя жизнь принадлежит Стефану.
– Я знаю, что вы не сделали ничего плохого, – повторил я, – но как вам уже говорила Мелюзина, я слуга короля и должен спросить вас: что вы будете делать, если здесь опять начнется война между моим сюзереном и королем Дэвидом или еще какой-либо партией, поддерживающей императрицу Матильду?
– Ничего, – ответил сэр Джеральд, спокойно глядя мне в лицо. – Я не принадлежу ни к какой партии, и у меня нет сюзерена, который мог бы мне приказать. У меня нет ни сюзерена, ни земель, ни денег. Что я могу сделать? А если вы хотите знать, не хочу ли я продать свой меч, – сэр Джеральд горько рассмеялся, – то у меня и его нет, да если бы и был, то кто захочет купить меч старика?
– Вы не правы. Человек с вашим опытом, который знает все тропинки в этой дикой стране, может быть очень нужен кому-нибудь и очень опасен моему сюзерену, – сказал я, подчеркнув голосом его значимость, и обрадовался, увидев, как просветлели его глаза и распрямились плечи при возвращении гордости. – Я не могу предложить вам поклясться в верности мне, – продолжал я, – потому что лишь немногим богаче вас. А бесполезный хозяин – плохой хозяин.
Я помолчал, с радостью отметив, что он не бросился уверять меня, что будет служить мне и без жалованья. Так поступил бы человек, готовый сказать что угодно, лишь бы спасти свою шкуру. Затем я продолжил:
– Но я должен взять с вас слово, что вы не будете служить врагам короля. Со своей же стороны, я дам слово вернуть вам Эфинг или другое поместье из тех, что король пожалует мне, если он вообще что-либо пожалует мне.
Какое-то мгновение он подумал, а потом медленно сказал:
– Я обещаю вам не служить никому, кто имеет дело с королем Дэвидом и императрицей Матильдой и стремится свергнуть короля Стефана, но я не могу обещать вообще не противостоять вам. Я должен сохранить себе право опекать Мелли. Она сказала мне, что вы были добры к ней, но я не слишком хорошо знаю вас, сэр Бруно, а Мелли – моя основная забота.
– Тогда мы легко договоримся, – сказал я, улыбаясь. – Я скажу вам правду: вначале я хотел жениться на ней не более, чем она хотела выйти за меня замуж. Но теперь Мелюзина мне очень дорога, и я сделаю все возможное, чтобы защитить ее. Но есть и еще одна вещь, о которой я вам хочу рассказать. Когда мы брали штурмом Улль, я был первым человеком, которого увидела Мелюзина. Она… она, кажется, не помнит этого, но если она вспомнит, то это может вызвать в ней ненависть…
– Я, разумеется, не буду потакать такой глупости, – ответил сэр Джеральд на мой немой вопрос, но потом нахмурился. – Если вы не… не сделали ей зла, ведь нет?
– Я не прикасался к ней, я даже не подходил к ней и не говорил с нею. Да и никто не мог причинит ей вреда. Король Стефан немедленно взял ее под свою защиту, – заверил я сэра Джеральда. Я был рад что могу сказать хорошее про своего сюзерена, тем более то, что могут подтвердить слуги Улля.
– Тогда у Мелли нет причин злиться на вас. И воспоминания о том, что вы подчинились приказу своего сюзерена, не должны настраивать ее против вас. Вы повиновались своему сюзерену, а я – своему, и Мелли должна научиться понимать такие вещи. Я знаю, женщины не понимают этого, но не нарушу своего слова из-за того, что вы тогда подчинились приказу. Я попытаюсь объяснить ей, что сэр Малькольм гордился бы вами, поскольку вы честно исполняли свой долг.
Я с облегчением вздохнул. Я был уверен, что Мелюзина доверяет этому человеку, и знал, как она любит своего отца. Возможно, сэр Джеральд сможет убедить ее, что я лишил ее Улля не по собственной воле. Сэр Джеральд кивнул, понимая мое облегчение, и сказал мне, что если Мелюзина захочет поговорить с ним, то он останется до завтрашнего утра. Он колебался, и мне показалось: он хочет попросить меня устроить ему еще одну встречу с Мелюзиной (она была последним звеном, связывающим старика с прошлым). Но он только нахмурился, словно поняв собственную глупость, и попросил меня передать Мелюзине: он потребует отчета у Тома и управляющих других имений, чтобы напомнить им, что у Улля есть хозяин.
Я поблагодарил сэра Джеральда и, когда тот повернулся, чтобы уходить, позвал его и сказал, что если у него возникнут проблемы с его врагами, если его предадут, а это очень возможно, особенно поскольку он намеревается заниматься делами в Улле, то пусть он напишет мне два письма – одно во дворец королю, а другое в Джернейв, – и тогда одно из них обязательно дойдет. Я объяснил ему: не уверен, что смогу помочь, но у меня есть шанс рассказать о нем королю, и тогда, возможно, король Стефан пощадит нашего с Мелюзиной друга.
Мы пробыли в Улле всего лишь несколько дней, и все это время Мелюзина, как и обещала, таскала меня по горам. Мы поднимались на Белый Склон и на некоторые другие горы. Я должен признаться, что никогда бы не увидел их вершин, если бы не энтузиазм моей жены. Мы взбирались на продуваемые ветром утесы и любовались там красотами дикой природы. Однако когда мое внимание не было полностью поглощено попытками подняться на вершину по тропинкам, слишком узкими даже для мыши, я замечал, что в этих местах полным-полно соколов.
