Виктория Холт - Неуемный волокита
Генрих».
Сюлли неотрывно смотрел на бумагу, на подписи тех, кто засвидетельствовал королевскую подпись, потом в порыве внезапной ярости разорвал документ в клочки.
— С ума сошел? — выкрикнул король.
Сюлли, плотно сжав губы, посмотрел в лицо повелителю.
— К сожалению, я не единственный сумасшедший во Франции.
Злиться на Сюлли не стоило. Генрих был честен с собой и понимал гнев своего министра. Даже выслушал от него обличительную тираду, потому что, совершив этот шаг, Сюлли решил высказать королю все.
— Знаешь ты, — угрюмо спросил король, — что мне достаточно распорядиться написать этот документ заново и поставить под ним подпись?
— Знаю, — ответил Сюлли.
— И я это сделаю.
Сюлли с мрачным видом кивнул.
— А тебе остается только доставить сто тысяч экю и как можно быстрее, потому что я теряю терпение.
— И после этого, сир, вы, наверно, решите обходиться без моих услуг.
Генрих сделал вид, что задумался.
— Я прощу твою дерзость, — сказал он с улыбкой, — если ты дашь мне одно обещание.
Сюлли ничего не ответил, и Генрих продолжал:
— Я знаю, ты честен. Иметь такого министра для меня удача. Такие друзья, как мы, не должны ссориться из-за житейских мелочей. Если ты не будешь забывать, что я король, мы останемся добрыми друзьями.
Сюлли поклонился. Король простил ему внезапный порыв, но предупредил, что ждет повиновения.
Но все же подавить обиду он не смог и, доставя королю деньги в монетах, велел рассыпать их по всем покоям, как бы для удобства счета.
Генрих вошел, когда монеты рассыпали.
— Много денег, — пробормотал он.
— Да, сир, — ответил Сюлли. — Товар недешев.
Генрих громко рассмеялся. Генриетта вскоре будет принадлежать ему, а министр понял, что королю лучше не перечить.
Сделка совершилась, и Генриетта стала королевской любовницей. Брачное обязательство она носила в кармане платья, ни за что не желая расставаться с ним.
Мать ее огорчилась таким исходом событий, но Генриетта помахала бумагой перед ее лицом.
— Вот этого, мадам, — заявила она, — вы не сообразили получить от своего короля.
«Что ж, — подумала Мари Туше, — она заручилась королевским обязательством и, если в обусловленное время родит сына, станет королевой Франции».
Да, Генриетта оказалась умней, чем ее мать была в юности. Волноваться о ней не стоило, старшая дочь способна позаботиться о себе; вот Мари, не обладающая практичностью Генриетты, ушла к Бассомпьеру и открыто живет с ним, НЕ ПОЛУЧИВ обещания жениться.
Генриетта торжествовала. Король увлекся ею и почти не расставался с ней. Вся преданность, с какой он раньше относился к Габриэль, теперь обратилась на нее. Король хотел глубокой привязанности, хотел остепениться и жить счастливой семейной жизнью.
Произошло два восхитительных события: брак короля с Марго объявили расторгнутым, король получил возможность жениться. И Генриетта почти тут же смогла объявить ему, что забеременела.
Сюлли волновался. Он хотел привезти Марию Медичи в Париж, чтобы можно было заключить брак между нею и королем.
Он объяснил Генриху свою точку зрения.
— Сир, вы знаете, в каком состоянии казна. Неужели мы будем спокойно смотреть, как герцог Савойский владеет отнятыми у нас землями? Этого допустить нельзя. Тут затронута честь Франции. Савойский твердо намерен сохранять под своей властью Салюццо, а ваше величество знает, что он имеет для нас громадное стратегическое значение.
— Прекрасно знаю. Мы должны быть в состоянии начать войну, если не удастся заключить с Савойским выгодную сделку.
— Заключать сделки, сир, при пустой казне нелегко. Есть только один верный способ пополнить ее — брак с итальянкой. Вам нужен дофин, сир, но прежде всего нужны средства образумить Савойского.
— Ты прав, мой друг.
— В таком случае вы должны понимать необходимость поспешить с этим браком.
— Я же дал обязательство Генриетте.
— Сир, их дают, чтобы нарушать.
— Сюлли, я не хочу нарушать своих обязательств. Ты сказал, что давать их было безумием и, похоже, оказался прав, но я дал его…
— Предложите ей принца королевской крови.
Генрих заколебался.
— Сир, наверно, ей лучше выйти за принца, чем оставаться без мужа. А я постараюсь заключить сделку с нашими итальянскими друзьями.
Сюлли говорил уверенно. Генрих понимал, что министр твердо решил осуществить задуманное, и, поскольку это являлось решением его проблемы, не противился.
Генриетта гневно сверкнула глазами.
— Нет, сир, герцог Наварский мне не нужен.
— Он принц королевской крови, любимая.
Генриетта скривилась.
— Моим мужем будет кто-то из королей, а не принцев. Если, конечно, король Франции не выполнит своих обязательств.
Генрих вздохнул.
— Ведь мной управляют мои министры.
— Ну и глупо им это позволять.
— Пойми, любовь моя, нам нужны деньги, и министры считают, что мы можем их получить путем брака с иностранкой…
— Пусть считают как им угодно. У меня есть твое обязательство, и я знаю, что ты его исполнишь.
Генрих вздохнул снова. Спорить с любимыми женщинами он не мог.
— Ты исполнишь его, — повторила Генриетта. Взглянула в лицо королю и положила руки на свой большой живот. — Не забывай о нашем сыне.
Генрих взял ее за руки.
— Поскорее бы он родился! Увидя нашего маленького дофина, они захотят, чтобы мы немедленно поженились. Французский дофин нужен Франции больше итальянских денег.
Генриетта обняла его. На Генриха можно положиться. Только бы поскорее родился мальчик! Тогда никакое итальянское золото не станет преградой на пути к ее цели.
Сюлли строил тайные планы. Генрих обручился с Марией Медичи. Нелады с герцогом Савойским обострились еще больше, и королю пришлось отправиться на войну.
Генрих любовно простился с Генриеттой, попросил заботиться о себе и ребенке, но только заикнулся — вернуть ему в знак доверия письменное обязательство, как она пришла в ярость и обвинила его в двуличии. Генриетта никогда не сдерживала гнева, но Генриха ее приступы бешенства как будто всегда забавляли, да и теперь он лишь пожал плечами, и прощание у них получилось таким же нежным, как в начале их встречи.
— Ребенок родится скоро, — прошептал Генрих.
— А когда я буду держать сына в руках, ты вспомнишь о своем обязательстве.
— Только роди мне дофина.
Генриетта была очень уверена в себе. Она жила в Фонтенбло, дожидаясь рождения ребенка и последующего торжества.
