Александра Девиль - Корсары Таврики
Кириена, которая вначале, полусидя на подушках, посматривала на Аврелию и Родриго, в какой-то момент решила тактично отвернуться, легла на бок и сделала вид, что засыпает.
Но собеседники не догадывались, что их разговор слушает еще одно лицо.
Вера, которой давно уже не терпелось отправить бывших пленниц восвояси, сегодня узнала, что через неделю из Монкастро в Кафу отплывает большой торговый корабль. Она, не теряя времени, договорилась с капитаном, чтобы взял на борт двух девушек, родители которых с радостью заплатят человеку, доставившему в город их дочерей.
И теперь, собираясь объявить об этом Аврелии и Кириене, Вера подошла к их комнате, но, услышав голоса, остановилась на полдороге. Она знала, что Родриго навещает пленниц, но бывает там недолго — минуту-другую; она обычно следила за ним издалека. Сегодня же он вошел к ним в ее отсутствие, и разговор Веру заинтересовал. Она прислонилась спиной к стене возле неплотно закрытой двери и слушала, как Родриго и Аврелия говорят о каких-то, на первый взгляд, незначительных вещах: вспоминают римского поэта, его стихи, рассуждают о книжных знаниях, которые можно получить в Кафе. Но под конец разговора Родриго вдруг изъявил желание познакомиться с родителями Аврелии, что совсем не понравилось Вере. «Эта девчонка, притворяясь невинной овечкой, стремится очаровать его своими бархатными глазками и нежным голоском, которым лепечет стихи, чтобы показать свои познания в поэзии, — с досадой подумала Вера. — Но неужели я уступлю его этой хорошенькой кукле, этому комнатному растению? Нет, не бывать тому!»
Она уже хотела распахнуть дверь и прервать беседу, но тут Родриго сам вышел из комнаты. Он, видимо, все еще был под впечатлением разговора с Аврелией, потому что на лице его блуждала глуповатая, по мнению Веры, улыбка, а рассеянный взгляд не замечал ничего вокруг. Не заметил он и Веру, прижавшуюся к стене, а она, подождав, когда Родриго выйдет из дома, скользнула в комнату к девушкам.
Аврелия подняла на нее смятенный взгляд, а Кириена при ее появлении снова закрыла глаза и отвернулась к стене, продолжая притворяться спящей.
— Не пугайся, ты... как тебя там... Аврелия, — с нарочитой небрежностью обратилась к девушке Вера, — Я тебе хорошую новость принесла. Скоро в Кафу отправляется корабль из нашего порта, и капитан соглашается взять на борт вас двоих. А за дорогу ваши родители с ним расплатятся. Ведь вы с подругой хотите домой, правда? Да и в доме моего дяди вы уже слишком загостились.
— Но... мессер Ринальдо нам этого не говорил, — слегка растерялась Аврелия. — Мы с подругой, конечно, рады поскорее вернуться домой и вас не обременять, но... но ведь Кириена еще не здорова, ей надо окрепнуть.
— Вот как, нездорова? А Филимон говорил, что она быстро поправляется, воспаление прошло, и не сегодня завтра ей уже можно будет вставать с постели.
— Но не забывайте, синьорина, что она ранена в бедро, и ей еще опасно ходить. И потом, она ослабела от потери крови.
Боюсь, что плавание на корабле Кириена пока не перенесет. Особенно если, не дай Бог, откроется рана.
— Что за изнеженные девчонки! — недовольно фыркнула Вера. — Не такая уж у нее опасная рана. К тому же корабль ведь отплывает не завтра, а через неделю.
— Ну, если... если к тому времени Кириена окрепнет, то, конечно, мы уедем.
— «Если!» — передразнила Вера, и глаза ее сузились, словно взглядом она хотела проникнуть в тайные мысли Аврелии. — По-моему, красотка, ты просто не хочешь отсюда уезжать! И я даже знаю почему. Тебе нравится внимание синьора Родриго, не так ли? Ты думаешь, что можешь его очаровать, прибрать к рукам?
— Что вы, да я... — пролепетала Аврелия, густо покраснев. — Да я даже и мысли такой не допускала!..
— Правильно, и не допускай! Тем более что ты не знаешь мужчин — особенно таких, как Родриго и Ринальдо. Это вольные, отчаянные люди, их не возьмешь на такую хилую приманку, как жеманные манеры и чтение стишков. Что ты вообще знаешь о мире, ты, избалованная девчонка, всю жизнь прожившая под крылом у родителей, в тиши, в безопасности, в полном достатке?
Аврелия вначале сникла под градом этих упреков, но потом выпрямила спину и, встав лицом к лицу с Верой, нервно спросила:
— За что вы меня так не любите, синьорина? В чем я перед вами виновата?
Девушки в упор глядели друг на друга, и Вера, несмотря на уколы ревности, невольно отмечала, что облик Аврелии ее странным образом привлекает, и в чертах лица этой юной кафинской девушки ей даже чудится что-то родное, давно забытое... Тряхнув головой, чтобы отрешиться от внезапного наваждения, Вера резким голосом сказала:
— Пока ни в чем. Но боже тебя упаси позариться на чужое и стать у меня на пути!
С этими словами она вышла, хлопнув дверью.
Какое-то время в комнате висело напряженное молчание, потом Кириена негромко, но отчетливо произнесла:
— А ведь она ревнует тебя к Родриго.
— Что?.. Ты не спишь? — повернулась к подруге Аврелия.
— Конечно, нет! — тихонько рассмеялась Кириена. — Я только делала вид, что сплю. Да ты не смущайся! На твоем месте я бы даже гордилась, что могу отбить жениха у этой грубой и высокомерной фурии.
— Не забывай, Кириена, что ей мы так же обязаны своим спасением, как и всему экипажу «Альбы». И, по-моему, именно Вероника убила этого злодея Угуччоне.
— Ну, значит, у нее были свои счеты с ним. Да я бы о ней слова плохого не сказала, если бы она так не злобилась на тебя!
— Ее можно понять...
— Но разве же ты виновата, что нравишься Родриго? И неудивительно, что ты, а не она! Ведь эта пиратка совсем не женственна, даже когда одевается в женское платье. — Кириена вдруг лукаво подмигнула. — И подозреваю, что он тебе тоже нравится. Конечно, такой красавец и отважный капитан...
— Ах, молчи, Кириена, — прервала подругу Аврелия. — Для всех будет лучше, если мы с ним поскорей расстанемся. Он давно уже связан с Вероникой, и она не отдаст его без боя. Да и я боюсь оказаться для него просто временной забавой... Поэтому дай Бог, чтобы ты поскорей поправилась и мы бы вернулись домой.
Через два дня после этого разговора Кириена уже ходила, опираясь на руку Аврелии, по двору усадьбы. Да и раненые матросы постепенно выздоравливали. Отмечая такие перемены к лучшему, Вера собралась поторопить Родриго с отбытием в Константинополь. И Ринальдо, предвидя близость этого плавания, уже договаривался с молдавскими землевладельцами о покупке зерна для купца Юлиана.
Но однажды утром, когда Ринальдо отлучился по торговым делам, в дом пришел взволнованный Родриго и сообщил Вере, что корабль, накануне прибывший в Монкастро из Константинополя, привез тревожные вести. Речь шла о взятии Тимуром Смирны, занятой крестоносным гарнизоном рыцарей-иоаннитов. Крепость, которую турки осаждали двадцать лет, Железный Хромец взял за несколько дней, а когда на помощь осажденным прибыли венецианские и генуэзские корабли, воины Тимура забросали их из катапульт головами крестоносцев. Снова замерли в страхе европейские государи, но после разграбления Смирны Тимур дальше не пошел, а, по слухам, собирался повернуть обратно, в свою азиатскую державу.
