Патриция Райс - Заблудший ангел
Он замешкался, и у него уже не было времени, чтобы надеть свежую рубашку и галстук. Пэйс вбежал в дом через черный ход как раз в ту минуту, когда карета остановилась у парадного подъезда. Он слышал, как женщины на лестнице гадали, кто бы это мог приехать. Где-то на верхнем этаже капризно захныкала Эми. Пэйс слышал, как застучали по лестнице каблучки Джози, когда она вслед за дочкой спустилась из верхнего холла. И прежде чем Пэйс успел пройти через столовую, он услышал, как Дора открыла парадную дверь.
Мы прибыли для того, чтобы повидать мистера Карлсона Николлза, – медленно растягивая слова, громко произнес надменный голос с английским акцентом, словно говоривший обращался к глухому слуге.
К сожалению, он скончался более двух лет тому назад, – вежливо ответила Дора. – Чем я могу быть полезной?
Пэйс стоял в конце холла и рассматривал незнакомцев, прежде чем представиться. Ему не понравились их голоса. Еще меньше ему понравилась их наружность. У них были шелковые цилиндры и на галстуках булавки с жемчугом. У одного капризный, порочный рот с толстыми губами. Другой был седой и смотрел через монокль так, будто изучал неизвестный вид насекомых. Пэйс уже знал, что произойдет дальше. Он мог бы не допустить этого, но, испытывая какое-то странное чувство, не стал вмешиваться. Существуют вещи, от которых он не должен защищать Дору.
В таком случае мы желаем видеть хозяина дома, – ответил седовласый сочным голосом. – И мы не желаем, чтобы нас заставляли ждать на улице. Немедленно впусти нас, девушка, позови своего хозяина.
У меня нет иного хозяина, кроме Господа Бога, – отрезала Дора. – Коли ты хочешь войти в дом, объясни сначала, что тебе надобно.
Клянусь Богом, я не потерплю подобной дерзости! Прочь с дороги, девчонка, или я велю Смизерсу тебя убрать. Я сам о себе доложу, если ты не желаешь это сделать!
И тот, что был повыше, с толстыми губами и близко посаженными глазами, устремился вперед. Пэйс уже отошел от стены и, сжав кулаки, бросился к двери, как вдруг младший из мужчин выпучил глаза и уставился на маленькую фигурку в строгом сером платье.
– Александра! Боже мой, Александра! Что они с тобой сделали?
К величайшему изумлению Пэйса, Дора захлопнула дверь буквально перед носом незнакомца и стремительно бросилась вверх по лестнице.
Глава 32
Да охранят нас ангелы Господни! —
Блаженный ты или проклятый дух,
Овеян небом иль геенной дышишь,
Злых или добрых умыслов исполнен, —
Твой образ так загадочен, что я
К тебе взываю…
У. Шекспир «Гамлет»[10]
У Пэйса мелькнула мысль, что если он закроет дверь за сбитым с ног посетителем, то тем самым захлопнет ящик Пандоры. Но яростные вопли старшего из мужчин и стоны второго, распростертого на земле, убедили его, что проблема сама собой не разрешится. Появление на лестнице Джози спасло положение. На ее лице выразилось недоумение, она бросила на пострадавшего удивленные взгляды и спустилась вниз посмотреть, насколько велик нанесенный ему ущерб.
Преодолев нежелание вмешиваться, Пэйс взглядом приказал Джози оставаться на месте, а сам, широко шагая, прошел через холл. Когда мужчина с усилием поднялся, держась за нос, Пэйс скрестил руки на груди и преградил прибывшим вход. Он радовался, что был в рубашке с короткими рукавами и запачканных рабочих штанах. На нем были старые, стоптанные башмаки, из одного торчал большой палец. Он выглядит обтрепаннее, чем любой крестьянин, с которым этим элегантным господам когда-либо приходилось общаться, и они были так шокированы, что почти рассмешили его.
– Могу я вам чем-нибудь помочь, господа?
Он намеренно, чтобы поиздеваться, разговаривал самым учтивым тоном. Сбить обескураженного противника с ног и с толку всегда было его лучшим приемом.
Было ли тому причиной его собственное поведение или то, как повела себя Дора, но оба посетителя целую минуту молча пялились на него, прежде чем что-либо сказать. Потом, очевидно, по какому-то безмолвному соглашению старший выступил вперед, а второй зажал нос платком. Пэйс обратил внимание на то, что ни один из них не снял цилиндр. Придется поучить их учтивости, прежде чем впустить в дом.
– Извините, но я сэр Арчибальд Смизерс, поверенный Джорджа Генри, третьего графа Бомонта. Это его сын Гарет, виконт Доран. Нам нужно обсудить с владельцем этого поместья дело чрезвычайной важности. Он дома?
Пэйсу по-прежнему не нравился тон этого человека. Не нравился ему и вид ублюдка с задранным кверху расквашенным носом. Это Гарет![11] Так он и думал. Вот уж кому не подходит это имя! Он едва не усмехнулся, представив себе, как можно обыграть его, но Пэйсу не давала покоя реакция Доры на появление этих людей. Они назвали ее Александрой. Мокроносый, значит, знаком с ней. Пэйсу это решительно не нравилось, и вид у него был мрачный.
– Я Пэйс Николлз, и это моя усадьба. Моя жена оскорблена вашим грубым обращением и фамильярностью, поэтому изложите суть дела, и немедленно уезжайте.
Это полностью противоречило правилам южного гостеприимства. Если бы мать слышала, она бы сразу спустилась вниз и надрала ему уши. Однако Дора скрылась не без причины. Пусть эти люди поскорее уйдут, и тогда он сможет подняться к ней.
Оба посетителя смотрели на Пэйса недоверчиво. Они взглянули на его старые башмаки, затем на богато убранный холл позади него. Потом увидели в глубине холла Джози. Старый нахмурился.
Мистер Николлз, дело, которое мы должны обсудить, весьма деликатное, и требуется время для объяснений, а также конфиденциальность. Мы настаиваем, чтобы вы впустили нас в дом.
Я уже сказал, что моя жена недовольна вашим поведением. Вы либо выскажете, что вам надо, здесь, на месте, либо отправитесь восвояси.
Пэйса все это забавляло. Он был офицером и умел отдавать приказы, но никогда прежде не владел собственностью, никогда не занимал такого положения, которое давало ему право на законном основании вышвырнуть кого-нибудь со своей земли. Ему действительно было приятно сознавать, что он имеет подобную власть над этими господами.
Седовласый пришел в соответствующее случаю негодование. Руками в серых перчатках он сжимал трость черного дерева и зло смотрел на загородившего дорогу Пэйса.
– Если нам придется повторять свой визит, то уже под защитой закона. Вы не сможете и впредь держать леди Александру в рабстве, сэр, не сможете, пока я жив!
Дело принимало нешуточный оборот. Пэйс пристально посмотрел на пожилого мужчину, пытаясь прочитать правду в искаженных яростью чертах. Может быть, он рехнулся, но, чтобы это выяснить, его, по-видимому, сначала надо впустить и выслушать. Стиснув зубы, Пэйс отошел от двери.
