Лоретта Чейз - Последний негодник
Кончилось тем, что Берти вытащил чистый лист бумаги, отвинтил крышку чернильницы и взялся за перо.
Несколько часов спустя после ухода из Эйнсвуд-Хауза Лидия стояла, глядя на труп старухи. Останки лежали в холодном помещении, предназначенном для таких целей, с внутреннего двора магистрата Шедуэлла.
Один из речных ловцов, чьей работой было выуживать из реки утопленников, вытащил это тело прошлым вечером. Лидия узнала об этом, когда посетила Боу-стрит. Констебль, получивший тело от речного ловца, заметил особые приметы на трупе и попросил какого-нибудь сыщика с Боу-стрит прийти и сравнить с теми, что были найдены на молоденькой проститутке, вытянутой из реки несколькими днями ранее.
Лицо старухи было изрезано точно также. Следы, оставленные на нем, наряду с глубоким разрезом на горле, почти обезглавившим женщину, ясно указывали на присутствие гарроты.
– Сильно смахивает на работу Корали, как вы думаете, ваша светлость? – обратился к Лидии молодой констебль.
– Да, ее рука, – подтвердила Лидия. – Но вряд ли это ее жертва. Ее-то всегда молоденькие. Зачем ей нападать на старую сумасшедшую?
– Сумасшедшую? – Констебль перевел взгляд с трупа на Лидию. – Что подсказало вам, что покойница была безумной?
– Ее считали сумасшедшей еще в ту пору, когда я была маленькой, – ответила Лидия. – Она была речным ловцом, помнится. Или ее супруг. Частенько она горячо спорила с невидимыми собеседниками. Дети верили, что она кричит на духов утопленников. Раз я даже сама слышала. Насколько помню, спор шел о деньгах.
– Возможно, привидения распекали ее за то, что она выворачивала и опустошала их карманы.
Лидия пожала плечами.
– Все ловцы этим занимаются. Один из дополнительных доходов в этом ремесле.
– Я удивляюсь, как это вы смогли узнать ее. Хотя она пробыла недолго в воде, работенка-то ножом или битым стеклом проделана на славу.
– Я видела ее несколько месяцев назад, когда побывала на Ратклифф, расспрашивая здешних проституток, – пояснила Лидия. – Я удивилась тогда, что она еще жива. Поэтому я обратила на нее внимания больше, чем могла бы в ином случае. Я узнала ярко рыжие волосы и беспорядочную путаницу кос. И темное пятно на запястье. Родимое пятно. Единственное имя, принадлежавшее ей, как мне известно, это Безумная Дорри. Впрочем было еще Доум (главный, голова – Прим. пер.), но ее ли это имя или кличка, имеющая отношение к роду ее занятий на лодке, не могу сказать.
– Все же и это поможет, – заверил Белл. – Нам более пристало называть ее Безумной Дорри, чем Неопознанной Женщиной. Однако не то, чтобы это помогло вам в вашем деле, – добавил он, снова накрывая труп покрывалом. – Это женщина умерла явно до того, как Корали встретила подопечных герцога. Если только вы не сочтете, что имеет какое-то значение, что эта жертва отличается от остальных. – Он поднял взгляд и обнаружил, что говорит сам с собой.
Герцогиня ушла.
– Ваша светлость?
Он поспешил из помещения во двор. Хотя солнце еще не село, вокруг клубился туман, превращая все во мглу. Он позвал, но не получил ответа. Потом услышал шаги по мостовой, приглушенные и быстро удаляющиеся от него.
Немного времени спустя только что возвратившийся герцог Эйнсвуд пытался переварить весьма нежеланные новости.
– В Шедуэлл? – вскричал Вир. – Она оправилась в Ист-Энд одна? Вы что тут, все с ума посходили? Вы что, не видите, что вытворяет Гренвилл? То же самое, что и на Винегар-Ярде. Она думает, что сможет справится с бандой головорезов голыми руками, вооруженная только своими проклятыми карманными часами. Да вдобавок без Сьюзен.
– Гав! – подтвердила Сьюзен.
Вир строго уставился на нее:
– Как ты могла позволить ей уйти, глупая ты собака?
– Лидия ушла несколько часов назад, – ответила за нее Тамсин. – Сьюзен тогда была с Берти. Лидия собиралась отправиться из одного магистрата в следующий. С ней были и кучер, и лакей. Я уверена, она не стала бы совершать ничего опрометчивого.
– Тогда вы единственная прискорбно заблуждающаяся особа женского пола, – заявил Вир. Он вихрем вылетел из библиотеки и бросился через холл к входной двери. Рывком открыл ее, прежде чем это успел сделать для него слуга, и чуть не сбил с ног стоявшего на крыльце констебля.
– Лучше вам принести послание от моей жены, – заявил Вир стражу закона. – И пусть в нем говорится о том, что она мирно сидит в магистрате в Шедуэлле.
– Простите, ваша светлость, – покаянно откликнулся констебль. – Хотел бы я принести вам такое послание, и в том моя вина, что его не имею. Я был с ней. Только я отвел на секунду глаза, как она исчезла. Боюсь, отправилась пешком. Я нашел ее карету, но герцогини там не оказалось. Надеюсь, что кто-нибудь здесь поможет мне сложить головоломку, которую, видимо, решила она.
Если Лидия больше не пребывала в магистрате Шедуэлла, Вир не имел понятия, где ее искать. Он взял себя в руки – по крайней мере, внешне – и пригласил констебля в дом.
Мужчину звали Джозеф Белл. На этой должности он был еще новичком, временно замещая раненного на службе полицейского. Молодой человек приятной наружности получил явно лучшее образование, чем большинство констеблей.
Он коротко рассказал свою историю. По его словам, он был уверен, что ее светлость знала больше о Безумной Дорри, чем поведала ему.
– Она со всей очевидностью выскользнула прежде, чем я смог задать ей еще вопросы, – заявил молодой человек. – Если Корали убила старую женщину – а все указывало на то – мы оба гадали, почему. Меня не оставляет мысль, что герцогиня знала ответ. Я полагаю, старуха угрожала сводне. Знала, где та прячется, возможно, и сделала ошибку, открыв рот. Или угрожала рассказать об этом.
– Или же у нее имелось отличное скрытное убежище, которое хотела заполучить Корали, – предположила Тамсин. – Должно быть, Лидия в уме держала какое-то определенное место. – Она нахмурилась. – Я все же не понимаю, почему она не послала весточку о своем местопребывании, как обещала.
Виру даже не хотелось думать о причинах, по которым его жена не стала бы – или не смогла бы – послать весточку. Весь этот день вылился в кошмар, с тех пор как он получил от жены последние новости. Выбившийся из сил Марс отстал от экипажа на первой же остановке, где они меняли лошадей. Он растянул лодыжку, и ему пришлось остаться на постоялом дворе. Потом захромала одна из лошадей. Не доезжая десяти миль до Лондона, какой-то правивший дорожной каретой пьяница проехал так близко, что повредил им колесо. Раздосадованный Вир прошел пешком до следующего места смены лошадей, нанял коня и сломя голову проскакал остаток пути. И вот, когда он, наконец, оказался дома, то обнаружил, что жены там нет.
