Бертрис Смолл - Плутовки
– Прикажи начистить черные сапожки, – бросила она Эстер, – и отряхнуть черную фетровую шляпу со страусовым пером.
Крутобедрая Эстер, задорно подбоченившись, встала в дверях спальни. Синара вдруг подумала, что она все еще красива. Светло-каштановые волосы убраны под белый полотняный чепец, зеленовато-карие глаза светятся умом.
– Так на вас будут только сапожки и шляпа, – осведомилась она, – или принести что-то еще?
Синара хихикнула, представив лицо графа Саммерсфилда, когда он увидит ее в одних сапожках и шляпе. В прошлом году кто-то из придворных на пари прошагал пять миль в костюме Адама.
– Темно-синий бархатный костюм для верховой езды! – выговорила она, прежде чем разразиться смехом.
– Не знаю, почему я еще терплю вас, миледи, – фыркнула Эстер, хотя и ее глаза весело блестели.
– Потому что бабушка заставляет, – парировала Синара. – Кроме того, ты Бекет, а Бекеты всегда служили в Куинз-Молверне и даже сохранили его в целости во времена круглоголовых.
– Это уж точно, миледи, – согласилась Эстер. – Тогда я была еще совсем девчонкой, но родители рассказывали, что приходилось делать, чтобы защитить дом до возвращения его светлости. Мой отец всегда твердил, что хозяин и его величество обязательно приедут в Англию навсегда.
– И так оно и вышло! – воскликнула Синара. – Я очень люблю истории, которые рассказывают твои родители, о том, как призраки прежних обитателей запугали и выгнали чету мерзких пуритан! А ты, Эстер, когда-нибудь встречала привидения?
– Однажды, когда меня послали вытереть пыль в зале, там была она, – призналась Эстер, понизив голос и широко раскрыв глаза. – Та самая леди с портрета. Она скользила по залу так явственно, словно и вправду была жива. Помню, как удивилась тогда. Я знала, что она не настоящая: платье было уж больно старомодное. Она дошла до дверей, обернулась и, прежде чем исчезнуть, взглянула прямо на меня и улыбнулась. Совсем как вы, миледи.
– Скай О'Малли, – прошептала Синара. – Моя прапрабабка.
– Точно, – подтвердила Эстер. – Но с чего это я торчу здесь и плету россказни, если нужно прежде заставить этих лодырей, королевских лакеев, натаскать горячей воды!
– Мне нужна ванна, – повторила Синара, полная решимости не уступать.
– Тогда пойду потороплю парней. Расчешите волосы получше и заколите на затылке, чтобы не намочить, велела Эстер, вручая хозяйке серебряную щетку.
Дождавшись ее ухода, девушка сняла батистовый чепец, отложила в сторону, медленно расплела косу, которую заплетала каждый вечер, и принялась приглаживать волосы щеткой. Один взмах, второй, третий, четвертый...
Она машинально считала до ста, лениво протягивая щетку через длинные пряди. Ее густые волосы цвета собольего меха вызывали всеобщее восхищение, но требовали тщательного ухода. Зато всегда оказывались чистыми и блестели, что было редкостью в эпоху, когда и мужчины, и женщины лили на себя духи и изводили галлоны помады, чтобы скрыть грязь и вонь пота.
Вчера она, танцуя с Гарри Саммерсом, заметила, что хотя тот не душится, от него не тянет неприятным запахом. Да и зубы у него не желтые и, похоже, все на месте. Даже когда он целовал ее, чувствовалось, что дыхание у него свежее. Что же, это признак не только тщательного ухода за телом, но и отсутствия тщеславия. И ей все равно, что бы о нем ни говорили! Он хороший человек и создан для нее, Синары Стюарт! Но придется смирить нетерпение. Пусть в июне ей исполнится семнадцать и к восемнадцати годам она заработает клеймо старой девы, не важно! Самое главное – заполучить Гарри Саммерса, а до остального ей дела нет!
Синара сползла с кровати, положила щетку на туалетный столик, заколола волосы черепаховыми шпильками и пошла за ширму, где стояла ночная ваза. После пришлось вымыть руки и лицо – в чеканном серебряном тазике, оставленном Эстер. За дверью слышался топот лакеев, наливавших воду в окованную медными обручами дубовую лохань. Наконец в комнате снова появилась горничная.
– Ваша ванна готова, миледи, а его светлость отправился кататься с друзьями. Так что никто не помешает. Сейчас пойду раздобуду что-нибудь вам на завтрак. Вы проголодались?
Синара кивнула и, выйдя из спальни, ступила в лохань.
– Еще как! От волнения у меня разыгрался аппетит. Она опустилась в надушенную воду и блаженно вздохнула. Эстер укоризненно покачала головой.
– Судя по тому, что я слышала, и, поверьте, миледи, здешние слуги знают куда больше знатных господ... ваш граф не слишком респектабельный парень. Вы видите в нем добычу, которую стремитесь захватить, но он человек опасный. Что, если он обольстит вас и ни один приличный джентльмен не захочет взять в жены такую девицу?
– А если я добьюсь, что он женится на мне? – в свою очередь спросила Синара.
– Говорят, он не из тех, кто женится.
– Да, пока не найдет ту, что предназначена для него, – отмахнулась Синара. – Так бабушка говорит.
– Что же, ваша бабушка – женщина мудрая, это всем известно, – кивнула горничная, – но если учесть, какие слухи о нем ходят, не думаю, чтобы она одобрила вашего графа.
– Принеси поесть, – коротко приказала Синара.
– Пф-ф! – снова фыркнула Эстер и удалилась, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Синара откинула голову на край лохани и закрыла глаза, наслаждаясь теплом и экзотическим запахом масла гардении, которое служанка налила в воду. Ее кузины любили розу, жасмин и вереск, но Синара обожала пряный аромат гардении. Фамильная судоходная компания импортировала масло с Дальнего Востока. Обычно его привозили в Индию из Китая, но очень немногие жители Запада имели торговые дела с Японией или Китаем.
Она плеснула маслянистой водой на плечи, растерла и вздохнула. Нет ничего приятнее горячей ванны!
Услышав, как хлопнула входная дверь, Синара предположила, что это вернулся отец.
– Папа! – окликнула она. – Ты что-то рано сегодня! Ничего не случилось?
Поскольку лохань стояла за ширмой, она не видела вошедшего, но шаги были определенно мужскими.
– Эстер пошла принести что-нибудь поесть. Позавтракаешь со мной, или тебя уже пригласил король?
– Я не ваш папа, – заявил граф Саммерсфилд, появляясь из-за ширмы. – Доброе утро, мадам. Должен признать, что вы представляете собой весьма соблазнительное зрелище.
Синара поспешно опустила глаза, опасаясь, что граф может увидеть кое-что недозволенное. Но все было в порядке.
– Милорд, – начала она тоном, который, как надеялась, звучал достаточно равнодушно, – кажется, у вас нет привычки стучать? Во всяком случае, я вас не слышала.
– Я ожидал найти не даму в столь соблазнительной позе, а дракона в образе старухи служанки, стерегущей вход в рай.
