Кейт Логан - Ночной огонь
— Chere, — вдруг неожиданно» еле слышно проговорил он и прижался губами к ее уху. Переполненный нежностью, мечтательный, чувственный звук низкого голоса заставил приподнять брови Ариэль. — Ммм…
Его рука ласково прижалась к затянутой в шелк груди.
— Ты богиня, mi mujer, — голос был медленным, сонным и очень спокойным. — Мой ангел… Прекрасная.
Она дышала неглубоко, принуждая себя лежать неподвижно. В это время большая рука Люка взяла в плен удивительно тонкие пальцы. Переплетя их со своими, он сжал их и как-то по-особенному вздохнул. Следующие десять минут Ариэль раздумывала, как разомкнуть невероятно нежное, но крепкое пожатие.
Ее никогда не обнимали и не ласкали так страстно, как Люк. Его заросшая скула прижалась к щеке Ариэль, и с губ сорвался вздох:
— Богиня…
Мужчина бредил, пытаясь поймать обрывки прошлых снов, которые витали в возбужденном сознании.
Ключ повернулся в замке, и в затемненную комнату тихо вошел Сиам в сопровождении невысокого человека с маленьким черным кожаным саквояжем в руках.
Сиам охватил всю сцену одним медленным взглядом, потом широко улыбнулся.
— Женщины любят моего друга, — уверенно сказал он. — Когда мой друг обнимает ее, боль — . отголосок тяжелой жизни — уходит. Он думает о любви, детях, а не о смерти.
Доктор откашлялся и, стараясь не смотреть на нижние юбки и лодыжки Ариэль, поставил сумку на стул.
— Снимите с меня этого горячего молодца, Сиам, — коротко приказала Ариэль, пытаясь привести себя в порядок. — Он раздавил меня. Мистер не в себе, грезит о своей жене и думает что я — это она…
Она слегка шевельнулась, и Люк резко застонал. Сиам огромной ручищей сжал ей горло.
— Двинешься, и я придушу тебя. Ты делаешь ему больно.
Ариэль свирепо взглянула на Сиама.
— Убери руку. Я не позволю двум дикарям разодрать меня, как цыплячью грудку. Ложись на мое место, если хочешь прижаться к нему… — она с удовольствием заметила, что алый румянец расцвел на обветренных щеках канадца. Значит, ее колкость достигла цели. — Доктор, не могли бы вы…
— Эмерсон, мэм. Доктор Эмерсон. Я смогу заняться раной мистера Люка, если он не будет волноваться и двигаться. Я бы рекомендовал вам лежать спокойно, пока я не закончу обследование зараженного участка.
— Дюжина чертей, — мрачно проворчала Ариэль. — Доктор, вы бы слышали, какие неприличные предложения делает этот мужчина несмотря на свое состояние, — произнесла Ариэль, внезапно вонзив зубы в руку Сиама. Он отдернул ее, стараясь освободиться, но женщина вцепилась еще глубже и почувствовала соленый привкус крови.
— Отпустите ее, — спокойно сказал Эмерсон, снимая большую руку Люка с груди Ариэль. — Так, это самое правильное в данной ситуации. Лучшее, что мы можем сделать сейчас. Держите его крепче, мадам, потому что, я боюсь, он не позволит вам уйти по-хорошему.
— Ммм… — странный звук напомнил Эмерсону о сжатой руке Сиама.
— Отпустите ее, мой дорогой дикарь, или я не буду лечить вашего друга. Это дело Доброй Самаритянки — этой прелестной молодой леди, пойманной в ловушку мужчиной, нуждающимся в нежном прикосновении. Я много раз видел подобное у больных лихорадкой. Им необходимо знать, что любимая рядом, что она сможет утешить в трудную минуту. Тяжелое? ранение заставляет его путешествовать сквозь реальность и сны, смешивая их в бреду. — Доктор вдруг икнул и как-то необычно заморгал глазами, что сделало его похожим на сову.
— В данный момент, моя дорогая, вы, может быть, женщина, которую он однажды хотел, прошлая любовь, или, возможно, о желает вас навечно. Какой бы ни была причина, этот мужчина любит сейчас, когда больше всего нуждается в вас.
Он взглянул на Ариэль, и Сиам убрал огромную ручищу.
— Моя дорогая, выбор за в»ми. Мы можем освободить вас из объятий этого джентльмена, которому необходимо нежное любящее сердце. Или вы останетесь, потому что добры и великодушны, — он остановило в ожидании ответа.
Ариэль облизала губы и осторожно взяла Люка за руку, которая тянулась к ней,
— Сэр, я не знаю этих джентльменов…
Большая ладонь Люка опустилась на ее грудь. Ариэль вся вспыхнула.
— Chore.. — прошептал он, прерывисто дыша. Медленно, с заметным усилием он приподнялся и прижался щекой к чарующей взор округлости. Потом Люк поцеловал мягкий холмик. Ариэль протестующе вскрикнула.
Маленький доктор посмотрел на ее взволнованное, негодующее лицо.
— Пустяки. Мужчина, лежащий у смертного порога, хочет прижаться к мягкому женскому телу. На его взгляд, конец близок. Вы ведь окажете ему бесценную услугу? Надеюсь, вы не слишком не расположены?
Ариэль сердито нахмурилась перед ласковыми увещеваниями.
— Я весьма не расположена, сэр. Но, пожалуйста, продолжайте ваши усилия по исцелению этого человека.
— Великолепно, я постараюсь облегчить его страдания, до того как он встретится с создателем. Спасибо, мадам. У вас действительно доброе сердце.
Аромат, исходящий от тела и рук Ангела кружил над Люком все время, пока врач очищал рану и накладывал лечебные компрессы. На щеке Люк чувствовал шелковую материю, облегающую упругие груди. Он вдыхал запахи фиалки, лаванды, солнечного света, запахи весеннего утра. Пьянящий аромат женщины окутывал Люка. Он мечтал именно о такой возлюбленной: нежной, благоухающей, с добрым сердцем. В самые трудные мгновения, когда боль бросала его в черную бездну, Люк ощущал ее поддержку. Инстинкт подсказывал, что, грезя о жизни рядом с Ангелом, он сможет вынести худшее. Люк вскрикнул и теснее прильнул к Ариэль, когда доктор наложил горячий компресс. Он тянулся на удары ее сердца, слушая вечное биение.
— Говори с ним, — приказал Сиам, но грубый тон был приглушен.
Ариэль глубоко вздохнула, а Люк прижался к ее сердцу, борясь с волной, увлекающей его в бездонную пропасть. Обжигающая боль в ноге становилась все сильнее, и он увидел Ивон и Колетт, лежащих в могиле в тесных объятиях, Люк увидел могилу своей матери, разрытую дикими койотами. Он увидел ужас на лице Гаспара, когда пуля пронзила его грудь, увидел работорговца, упавшего на землю под тенистыми деревьями. Голубая дымка поднималась над низко стелющимся густым туманом, серые лишайники, медленно раскачиваясь, свисали с деревьев. Выстрел в Гаспара был неточен, пуля задела бровь Люка.
Он снова вскрикнул, вспомнил звуки биения женского сердца, старался сосредоточиться на его ритме. Люди Гаспара маячили в тумане, и нож Сиама просвистел в неподвижном воздухе, пронзив грудь огромного человека. Горячая кроваво-красная пелена застилала глаза Люка. Сиам взвалил его на большую быструю лошадь, и они ускакали прочь.
Месяцами они охотились за новостями о Ла Флере, который скрывался. Следы привели в Сент-Луис.
