Челли Кицмиллер - Коснись зари
Двухколесный кеб стоял слева от входа; китайский мальчуган лет десяти со скрещенными голыми ногами сидел внутри, забившись в угол кожаного сиденья. Он слегка подпрыгнул от неожиданности, когда один из подошедших мужчин окликнул его.
Глядя на озадаченное выражение лица Лино, Хоакин чуть не рассмеялся.
— Это наш проводник Хоу Фан, он знает каждый дюйм в Китайском квартале.
— Каждый дюйм? Неужели? А как насчет дома, который я ищу, — туда ходят белые курильщики опиума. Ты знаешь, где он? — Лино недоверчиво взглянул на мальчишку.
Хоу Фан быстро ответил:
— Моя отведет вас, и вы видеть этот дом, смотреть внутри, снаружи, везде. Где надо, даже под землей.
Лино удивленно взглянул на Хоакина:
— Что он имеет в виду?
— Большая дыра под землей, — охотно пояснил китаец. — Плохой человек бегать и скрываться. Полиция не искать плохих людей в дыре. Большие проблемы.
Лино пожал плечами и снова посмотрел на своего спутника.
Уголки губ Хоакина приподнялись в улыбке.
— Похоже, он говорит о туннелях, я слышал о них, но никогда не видел; через них, вероятнее всего, уходят воры, бандиты, там укрывают краденое и рабов.
— Там опиум, — коротко добавил Хоу Фан.
Велев кучеру трогаться, Хоакин сел в экипаж. Лино последовал за ним.
— Только один вопрос, амиго. Когда найдешь Мейджера, как ты поступишь с ним? Времена уже не те, что были раньше; сейчас в этой стране есть законы и исполнители закона.
Глаза Хоакина сверкнули.
— Все эти годы я мечтал убить Мейджера, но теперь этого недостаточно. — Он пристально посмотрел на друга и затем продолжил, четко проговаривая каждое слово: — Я хочу уничтожать его дюйм за дюймом, постепенно забирая все, что у него есть: собственность, уважение — все, имеющее для него хоть какое-нибудь значение. А затем я убью его.
Прогулки по Китайскому кварталу стали популярным развлечением для состоятельных людей Сан-Франциско — за исключением того времени, когда местные кланы находились в состоянии войны. Тогда китайцы с ножами в руках стояли в дверных проемах и переулках, поджидая конкурентов.
Лино, Хоакин и их маленький спутник направились к главной улице, минуя разносчиков фруктов, продавцов кондитерских изделий и рыбы, которые старались во что бы то ни стало сбыть свой товар робким слугам-китайцам в длинных белых блузах и шлепанцах. Со всех сторон были слышны звон монет и зазывающие выкрики гадалок.
Наконец они остановились перед домом, украшенным красными бумажными полосами. Мальчик уже шагнул к лестнице, но Лино остановил его.
— Нет, — сказал он, коснувшись тонкого детского плеча, — это не тот. Я помню, что там было два каменных дракона у лестницы.
Глаза маленького проводника расширились.
— Вы не говорить, что хотеть дом с драконами. Это плохой дом. Большие неприятности. Люди таня[3] везде. Люди таня очень не любить Хоу Фан.
Хоакин достал из кармана стопку долларов и принялся перебирать их, наблюдая за лицом мальчика.
— Если хочешь, чтобы тебе заплатили, ты отведешь нас туда.
— Хоу Фан очень бояться, и… это стоить много денег.
Хоакин, хмыкнув, выразительно пожал плечами, и паренек сдался. Он повел их по Дюпон-стрит, мимо так называемой Королевской площади, где похотливые девочки-рабыни выкрикивали непристойности и оскорбления, в то время как их осматривали и продавали богатым китайским торговцам.
Как показалось Хоакину, здесь было слишком много людей. Его глаза цепко впивались в каждое лицо, он полностью полагался на рисунок Лино, понимая, что память могла его подвести; к тому же Мейджер наверняка мог изменить не только внешность и манеры.
Звуки и запахи Китайского квартала напомнили Хоакину те первые месяцы, которые они с Роситой провели на золотых приисках. Он попробовал вспомнить Роситу, но у него из этого ничего не получилось: отчего-то женщина, которая стояла у него перед глазами, была рыжеволосая и кареглазая. Хоакин даже потряс головой, чтобы избавиться от наваждения, и снова принялся зорко оглядывать толпу.
Наконец они достигли нужного дома. Это было самое обычное здание, за исключением двух каменных драконов, стоявших по обеим сторонам лестницы, ведущей ко входу с красными дверями.
Китаец с толстой косой, выглянув на стук, подозрительно поглядел на пришедших. Его взгляд задержался на Хоакине, и тогда Хоу Фан, выступив вперед, сбивчиво сказал ему несколько слов по-китайски. Привратник посмотрел на него с сомнением, но все же открыл дверь и затем провел всех троих через широкую прихожую к узкому коридору, который вел в темный проход.
Услышав, как дверь позади них захлопнулась, Хоакин и Лино инстинктивно потянулись за оружием, скрытым под плащами. Однако Хоу Фан на ломаном английском заверил, что для них нет никакой опасности.
— Что ты сказал ему перед тем, как он впустил нас? — Хоакин опустил свой плащ, закрыв нож, висевший на поясе.
— Моя говорить, что вы и другой мистер хотят покупать много мака. Это правильно?
Хоакин кивнул.
Темный проход, сужаясь, постепенно вывел их в лабиринт сообщающихся между собой узких туннелей. Со всех сторон до них доносился писк голодных крыс, воздух, душный и тяжелый, насыщенный дурманящим, приторно-сладким запахом опиума, заставлял сдерживать дыхание.
— Это, должно быть, и есть ад, — негромко заметил Лино.
— Нет, я был в аду, там еще хуже, чем здесь. — Голос Хоакина звучал почти равнодушно.
Неожиданно мальчик свернул направо и остановился. Сопротивляясь побуждению протереть глаза, которые невыносимо щипало, Хоакин пытался разглядеть хоть что-нибудь в наполненном дымом пространстве.
Так вот оно — логово опиума!
Комната была выкопана в земле и заполнена койками, на которых лежала солома. Единственным звуком, исходившим с этих коек, было бормотание курильщиков трубок. Неожиданно один из них засмеялся, и Хоакин резко обернулся, но китаец с косичкой, стоявший позади него, лишь растянул губы в беззубой усмешке.
Убедившись, что Мейджера среди курильщиков нет, они двинулись дальше и в конце концов добрались до конца туннеля, после чего Хоакин с выражением утомленного разочарования произнес:
— Завтра мы попробуем снова.
Хоу Фан шагнул куда-то в сторону и затем начал подниматься по крутым ступеням, которые вывели их в китайскую прачечную. Выйдя на улицу, Хоакин поблагодарил мальчика и вручил ему три хрустящих банкноты.
— Встретишь нас у дома с драконами завтра в десять часов.
Лицо китайчонка просияло; отступив на шаг, он неловко поклонился и тут же убежал.
Лино взмахнул рукой, подзывая проходящий кеб.
— Не знаю как ты, а мне нужно выпить. Может, присоединишься?
