Челли Кицмиллер - Коснись зари
Хеллер икнула, проглотив остатки своей гордости.
— Да-да, спасибо, — неловко буркнула она, — извините за причиненное беспокойство.
Поклонившись с царственным видом, Елена проводила обеих женщин к выходу из комнаты и закрыла за ними дверь.
В коридоре Хеллер остановилась и перевела дыхание. Она слышала за дверью раскаты веселого женского смеха, но ей было уже все равно. На ее счастье, Абигайль сама вызвалась найти клерка и узнать насчет их номеров.
— Ты что-то побледнела, дорогая. Надеюсь, с тобой все в порядке?
— Ну разумеется, — небрежно сказала Хеллер, хотя ей было далеко не хорошо. Более того, она ни разу в жизни не чувствовала себя столь ужасно: к физической боли прибавилась боль душевная от только что испытанного неуважительного отношения к ней. Ах, как она жалела теперь, что не послушалась Элизабет Пенниуорт и не осталась дома, где все ее так любили и уважали.
На сей раз, когда Хоакин покинул «Гранд-отель», толпа не задержала его. Надвинув шляпу низко на лоб, он направился по Монтгомери-стрит на север к отелю, где остановился некоторое время назад.
Даже в этот ранний час в городе кипела жизнь: продавцы фруктов и торговцы рыбой спешили подготовить товар для утренних покупателей; закрытые занавесками экипажи проезжали по улицам, развозя по домам ночных гуляк. Хоакин легко приспособился к городской жизни, но ему здесь совсем не нравилось; более того, он ненавидел манеры так называемого высшего общества, его притворное дружелюбие и вечные сплетни. Но больше всего Хоакин ненавидел сам город, который словно душил его. Где бы он ни находился, не проходило и нескольких часов, как ему уже хотелось услышать вой полуночного койота, шепот ветра, шелест листьев на деревьях.
Шаги Хоакина гулко отдавались по булыжной мостовой, и этот звук тревожил его, не давая сосредоточиться. Как мог он принять наконечник женского зонтика за ствол оружия? Неужели годы притупили его чувства? И почему, черт возьми, его это так волнует?
Как только он пересек Буш-стрит, его мысли вернулись к мисс Хеллер Пейтон. Он никогда не встречал ни одной столь совершенной женщины — огонь и лед одновременно. Вся она — от элегантной обуви до немного нелепой маленькой шляпки с перьями — представляла собой воплощение пуританского жеманства, однако ее ирландский акцент так и не покорился ханжеству благородных людей голубой крови, которым она подражала.
Повернув на Калифорния-стрит, Хоакин уже через несколько минут оказался перед своим отелем. Он был уверен, что Лино все еще ждет его.
Щелчок ключа в замке вывел Лино Торала из дремотного состояния. Он повернулся к двери, разум и тело его немедленно напряглись. Инстинктивно пальцы потянулись к вырезанной из слоновой кости рукоятке длинного охотничьего ножа, спрятанного в искусно выделанном кожаном чехле. В ловких руках Лино это лезвие было столь же эффективным оружием, как и пистолет, а иногда и еще более грозным, так как действовало бесшумно.
Скрипнули давно не смазанные петли; дверь медленно открылась.
Лино вгляделся в темноту прихожей. Никого. Он замер и прислушался — его интересовал любой звук: щелчок курка, шелест одежды, дыхание… Внезапно его ноздри ощутили цветочный аромат. Гардении — он узнал их. Но откуда? Кто это мог быть? Его ум напряженно заработал, пытаясь найти связь…
Что-то темное, напоминающее странную птицу, влетело в комнату и приземлилось у его ног.
Улыбнувшись, Лино нагнулся, чтобы поднять с пола шляпу, а когда снова распрямился, увидел массивную фигуру человека, прислонившегося к дверному косяку.
— Ты стал внимательным, амиго. — Вспыхнувшая спичка осветила смуглое лицо. Говоривший коснулся язычком пламени кончика своей сигары и глубоко затянулся.
— Вовсе нет; у меня все под контролем. Кстати, прекрасный аромат. — Лино поднялся со стула и подошел к другу.
— Вот как? — Хоакин протянул Лино руку.
— Это гардения, не правда ли? Любимые духи Елены.
Скулы Хоакина напряглись; спичка, догорев, обожгла пальцы, и он выронил ее.
— Прости, но, кажется, это я стал невнимательным. — Хоакин вынул ключ, закрыл дверь и, вставив ключ изнутри, повернул его.
Лино не спеша убрал нож.
— Пожалуй, я бы тоже не смог сразу сосредоточиться после вечера, проведенного с Еленой Вальдес! — Он хлопнул друга по плечу и искренне рассмеялся, но Хоакин не поддержал его, и на лице Лино появилось удивление. — Разве ты не счастлив?
— Да, но у меня неспокойно на душе. — Хоакин снял жакет и бросил его на стул, а затем коротко пересказал события последних часов.
Лино нахмурился.
— Не обижайся, но, по-моему, ты делаешь ошибку. Ты — всего лишь человек. Это люди сделали из тебя легенду…
— Так, значит, я легенда?
— Ну да, знаменитый Хоакин Мурьета. Впрочем, я пришел сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать твою смерть. Думаю, тебе будет интересно узнать, что Лютер Мейджер на свободе. Более того, он здесь, в Сан-Франциско.
Хоакин не был готов услышать столь неожиданную новость.
— Так он сбежал?
— Не знаю, но я сам видел его в баре. Сначала я был неуверен, что это действительно Мейджер; он был чисто выбрит и одет в дорогую одежду. Я подошел к нему так близко, как только смог, надеясь, что он меня узнает.
— И он… узнал?
— Нет. Он даже не взглянул на меня. — Лино потянулся и затушил все еще дымившуюся сигару Хоакина. — Это совсем не тот Мейджер, которого мы знали. Этот тип стал деловым человеком, и одного взгляда на него достаточна, чтобы понять — очень богат. Я следил за ним до того, как он вошел в дом, расположенный в Китайском квартале, а затем, немного подождав, постучал в дверь и хотел пройти следом, но мне было отказано. Я толком не понял, что говорил китаец, и в конце концов мне пришлось уйти, но будь я проклят, если смогу вспомнить этот дом. Зато мне удалось узнать, что некоторые из подобных домов имеют специальные списки, в которые записываются белые курильщики опиума.
Хоакин сел на край кровати, опустил голову и задумался.
После стольких лет Мейджер наконец-то вышел из тюрьмы; но тогда почему ему не сообщили об этом? Выходит, он зря платит за то, чтобы его держали в курсе относительно действий этого человека.
Прошло довольно много времени, прежде чем Хоакин поднял голову и в упор посмотрел на Лино.
— Первым делом я хотел бы послать телеграмму и выяснить, каким образом он освободился, а затем мы пойдем в Китайский квартал и найдем этот дом.
Лино кивнул.
— Я думал об этом. Но сначала я хочу кое-что показать тебе. — Он взял с тумбочки два небольших листа бумаги и протянул их Хоакину. — Сравни, как Мейджер выглядел семнадцать лет назад и как он выглядит сейчас.
