Шеннон Фаррел - Дом там, где сердце
– Мои старые, в которых я ходила в дальние прогулки в Финтри. Они немного износились, но я совсем недавно поставила новые подметки.
– Давайте посмотрим.
Она порылась в одном из чемоданов, где были сложены самые ценные вещи из ее прежнего дома, и протянула ему сапожки.
– Немного начистить их и будут в самый раз, – сказал он и выглянул в коридор позвать чистильщика обуви.
Конечно, ему не хотелось, чтобы на похоронах Мюйрин походила на бедную вдову, но в то же время он не хотел, чтобы она замерзла.
Сапоги развеяли его сомнения относительно напыщенности Мюйрин. Его первое впечатление о ней как о высокомерной особе и второе – когда она спустилась поужинать в вечер своего приезда в вызывающе коротком платье как о разодетой кукле – оказались ошибочными. У нее твердый характер, и он должен использовать его в своих целях.
Он чувствовал свою вину за то, что заманивал ее в ловушку, но, как он сказал отцу Бреннану, не ради себя одного он хотел поправить дела в поместье Колдвеллов. В Барнакилле было более ста жителей. Он знал, что все они задолжали, ведь последние годы были нелегкими для всех. Он просто обязан был для всеобщей пользы свести концы с концами.
– Я готова, – объявила она спустя какое-то время, выпрямляясь и проверяя, хорошо ли затянула шнурки и завязала ленточки шляпки на подбородке.
И снова Локлейн очень удивился, что она так быстро собралась, и сделал вид, что ему нет никакого дела до ее прически и одежды. На ней практически не было никаких украшений, кроме обручального кольца.
– Идем.
Он надел шляпу и взял ее за руку. Они быстро спустились по ступенькам, надеясь миновать вестибюль, избежав любопытных взглядов посторонних глаз. Он рассчитывал, что коляска уже ждет их снаружи, как он и приказал.
На улице теплее не стало, и земля под ногами угрожающе покрылась льдом. Локлейн почувствовал, что Мюйрин поскользнулась, и быстро подхватил ее.
– Спасибо, – запыхавшись поблагодарила она, уже после того как с трудом вскарабкалась на место, к которому он аккуратно ее подсадил. Она протянула ему руку, когда он поскользнулся на покрытой льдом металлической ступеньке. У нее крепкая хватка, отметил он, поднимаясь и садясь рядом с ней.
Он знал, что должен был сесть наверху, рядом с извозчиком, поскольку на самом деле был лишь немногим больше, чем прислуга. Но, протянув руку, Мюйрин дала ему понять, что он должен сидеть внутри, рядом с ней.
Во всяком случае, снаружи было ужасно холодно. В том, что он получит воспаление легких, хорошего мало. Очевидно, ей нужно было его тепло. Она крепко прижалась к нему и заметила:
– Как же холодно.
– Да, потому-то отец Бреннан и решил не откладывать все на потом, – ответил он, подвигая ее в угол коляски. Он расправил складки своего плаща и набросил свою накидку, которая укутала их обоих.
Он показал ей несколько впечатляющих зданий, таких как Тринити-колледж и кафедральный собор Христа, пока они ехали по заснеженным улицам, и Мюйрин невольно призналась себе, что, несмотря на все трудности, ей нравилась эта импровизированная экскурсия по городу. Она с интересом разглядывала все, на что указывал ей Локлейн, и явно наслаждалась этим.
Над Ирландией часто посмеиваются как над неспокойной и отсталой, однако Дублин оказался вполне современным европейским городом.
– А Австралия, какая она из себя? – начала она. Коляску все бросало из стороны в сторону по ледяной дороге, и они случайно оказались в объятиях друг друга.
– Иногда там очень жарко, а порой везде очень холодно, а в Мельбурне в это время идет дождь. Я работал по всей стране, в основном с домашним скотом, но иногда занимался и плотницким делом, и кузнечным, – я этому научился за годы, проведенные в Барнакилле. Часть страны похожа на пустыню, на несколько миль ни одного зеленого куста. После Ирландии я никак не мог свыкнуться с отсутствием растительности. Поэтому мне пришлось вернуться. Когда сестра написала мне, что Августин просит меня вернуться обратно и заниматься тем, что я делал, еще когда был жив его отец, я решил не упускать этот шанс, – сказал он. – Я заработал достаточно денег, чтобы мы с сестрой могли спокойно существовать, но все же слишком мало, чтобы завести собственное имение, как когда-то мечтал.
– А ваша сестра? Расскажите мне о ней, если, конечно, это не слишком личный вопрос, – робко попросила Мюйрин, вспоминая, как он помрачнел утром, когда она упомянула Барнакиллу.
Но на этот раз Локлейн улыбнулся.
– Циара очень талантливая девушка, умная, сообразительная, прекрасно шьет, готовит, убирает. Она выполняла у Августина работу по дому, хотя в последнее время больше занималась шитьем и стиркой.
– Почему же?
Локлейн незаметно ушел от ответа, сказав лишь:
– Мы почти приехали.
Он рассеянно поправил ее локон, выбившийся из-под шляпы, и его теплые пальцы легко скользнули по ее мягким щекам.
Он улыбнулся.
– Прекрасна, как с картинки.
Он чуть было не стукнул себя по лбу, поняв, что болтнул что-то непристойное женщине прямо перед похоронами еемужа. Но она, похоже, не заметила этого комплимента и просто поблагодарила его, натягивая перчатки.
Он вылез из коляски первым и помог спуститься Мюйрин, схватив ее под руки и прижав к себе, и отпустил, лишь когда она твердо стояла на ногах. Затем он взял ее за руку и подвел к краю могилы. Он укутал ее своим плащом и прижал ее к себе, чтобы во время церемонии она чувствовала, что он рядом.
Локлейн был действительно странный – то добрый, нежный и улыбающийся, а в следующую минуту – уже мрачный и надменный. И все же она была рада, что он не мог видеть ее лицо, на котором словно замерзли слезинки от непогоды. Она так и не заплакала во время церемонии, и отец Бреннан бросал на нее беспокойные взгляды, ведь она стояла неподвижно и лицо ее не отражало никаких переживаний.
Когда она наклонилась, чтобы бросить в могилу первую горсть земли, отец Бреннан поймал взгляд Локлейна и глазами пригласил его пройти в ризницу.
– Мюйрин, вы не желаете зайти внутрь, пока закапывают могилу? – мягко спросил Локлейн, наклонив к ней голову.
– Нет, право же, мне будет лучше в коляске, – ответила она, и при мысли, что же делать дальше, слезы полились у нее из глаз.
Он проводил ее до коляски и помог забраться внутрь.
– Располагайтесь здесь. Я скоро вернусь. Нужно дать отцу Бреннану немного денег на пожертвования. Что-то не так? – спросил он без предисловий, как только вошел в ризницу.
– Просто я немного волнуюсь за эту бедную девушку, вот и все. Похоже, она держит горе в себе, стараясь быть сильной. Ей это не пойдет на пользу.
