Виктория Холт - Лорд-обольститель
А затем устыдилась своего счастья, вспомнив, что оно свалилось на меня в результате несчастья отца.
Он это понял.
— Не отвергай свое искусство, Кейт, — нежно произнес отец. — Прежде всего ты — художник. Если бы это было не так, ты никогда не смогла бы достичь вершин мастерства. Но ты достигла их. И можешь выступить как Художник и Женщина одновременно. Мы вместе поедем в Нормандию, в тот замок. На этот раз ты превзойдешь саму себя. Я уверен, так и будет.
— Но ведь будут сеансы… модель сразу поймет, что происходит.
— Это препятствие легко устранить. Ты постоянно будешь рядом, будешь наблюдать за ним. Я буду писать с натуры, а ты — по памяти. Ты тоже будешь все видеть, и у тебя будет перед глазами мой эскиз. Твоя забота — только самые мелкие детали и мазки. У нас все получится, Кейт. Это будет потрясающее приключение!
— Покажи письмо.
Я держала его в руках. Этот лист бумаги казался мне талисманом, пропуском к мировой славе. В дальнейшем я часто размышляла над тем, почему в поворотные, решающие моменты жизни мы не слышим голосов своих предчувствий… способных предостеречь… направить… Нет! Эти голоса теряются в шуме крыльев несбыточных надежд, а самые важные события проскальзывают мимо почти незамеченными. Если бы я тогда знала, что это письмо коренным образом изменит всю мою жизнь, как бы я поступила? О, если бы можно было это знать…
— Ты напишешь ему? — спросила я.
— Сегодня же, — ответил отец.
— Быть может, стоит обождать… еще раз все обдумать?
— Я уже все обдумал. А ты?
— Я тоже.
— Все получится, Кейт!
* * *Я уже давно не видела отца таким счастливым. Казалось, мы превратились в детей, ожидающих самого большого и желанного праздника. Нам нравилось жить своей несбыточной мечтой, настойчиво убеждая себя в том, что мы сможем осуществить все задуманное.
— Если бы тебя оценили по достоинству, кажется, я смог бы тогда примириться со своей участью, — как-то признался отец.
Мы поговорили с Клэр. Чувствует ли она в себе силы справиться с хозяйством самостоятельно, имея еще так мало опыта?
Она очень серьезно пообещала сделать все возможное, чтобы оправдать наше доверие.
— Наверное, можно сказать, что у меня здесь уже есть друзья. В Особняке ко мне очень добры, да и священник с детьми тоже. И еще есть сестры Кэмборн. Я чувствую себя окруженной весьма и весьма благожелательными людьми. Так что, если, паче чаяния, во время вашего отсутствия возникнут какие-то трудности, что в самом деле едва ли может произойти, то у меня есть к кому обратиться.
— Мы не знаем, сколько времени займет выполнение этого заказа, — не без удовольствия проговорил отец. — Очень многое зависит от человека, портрет которого нужно будет писать. А после завершения работы в Нормандии, быть может, еще придется ехать в Париж…
— Можете не волноваться, я обо всем позабочусь, — заверила Клэр.
Таким образом, менее чем через две недели после того, как отец получил этот знаменательный заказ, мы отправились в путь.
Авантюра
Путешествие показалось бы очень утомительным, если бы я не была так взбудоражена своими впечатлениями. Впервые оказавшись за границей, я жадно познавала доселе неведомый, а потому такой интересный мир, в котором, честно говоря, я пока не обнаружила ничего из ряда вон выходящего, но надеялась это сделать, а потому пребывала в постоянном напряжении.
Море было спокойным, поэтому через Ла-Манш мы переправились благополучно. Далее бесконечно долго ехали по железной дороге до Руана, где нужно было пересаживаться еще на какой-то поезд.
Мы прибыли в Сентевилль под вечер. Если по правде, то, несмотря на все впечатления от этой двухдневной поездки, я испытала невыразимую радость по поводу ее благополучного завершения.
Когда мы вышли из поезда, к нам приблизился человек в ливрее. Я успела заметить удивление, промелькнувшее в его глазах и вызванное, как я догадалась, приездом двух человек вместо одного. А в особенности, наверное, тем, что нежданным гостем оказалось существо женского пола.
Отец заговорил первым. Он довольно хорошо владел французским. Я знала язык хуже, но тоже вполне сносно. Таким образом, у нас не было причин опасаться быть непонятыми во Франции.
— Меня зовут Кендал Коллисон, — представился он. — Возможно, вы меня ищете?
Человек в ливрее поклонился. Да, он приехал встретить мсье Коллисона по поручению мсье Марньи, дворецкого замка Сентевилль.
— В таком случае вы действительно встречаете именно меня, — кивнул отец. — А это — моя дочь, которая сопровождает меня во всех деловых поездках.
Я тоже удостоилась учтивого поклона, на который ответила не менее учтивым кивком головы, и человек в ливрее повел нас к экипажу.
Экипаж был поистине величественен, просторный, темно-синего цвета, к тому же на дверце его красовался герб, судя по всему принадлежащий нашему сиятельному заказчику.
Нам помогли сесть в этот экипаж, сообщив, что багаж привезут следом. Услышав это, я испытала некоторое облегчение, потому что считала наши сумки явно недостойными такой роскошной кареты. Я взглянула на отца и с трудом подавила нервный смешок. Столь церемонный прием напоминал о том, что приходит пора пожинать последствия нашего безрассудного поступка.
Кучер хлестнул лошадей, и мы покатили по дороге, окруженной очаровательным ландшафтом. Во все стороны волнами разбегались поросшие лесом холмы, а живописные рощицы сменялись небольшими озерцами с берегами, густо заросшими осокой и камышом. А затем мы увидели замок. Норманнская, сложенная из серого камня, неприступная цитадель с массивными цилиндрической формы башнями, округлыми арками, узкими бойницами и окнами, скорее напоминавшими щели, гордо возвышалась над окружающей местностью.
Трудно было поверить, что в этом грозном, зловещем укреплении могут жить люди. Меня охватило смутное предчувствие беды, а по спине пополз холодок.
Дорога круто поднималась по склону холма, и чем ближе мы подъезжали к замку, тем более зловещим он казался. Нужно было сразу все объяснить, говорила я себе. Ведь мы приехали сюда с явным намерением обмануть заказчика. Как он поступит, если откроется правда? Что ж, самое худшее — нас отошлют назад…
Я взглянула на отца. По выражению его лица было невозможно понять, чувствует ли он угрозу, исходящую от этого места, так же, как и я.
Наш экипаж прокатился по мосту, переброшенному через ров, под решеткой замковых ворот и, въехав во двор, остановился. Расфуфыренный возница спрыгнул со своего сиденья и распахнул дверцу, приглашая нас выйти из кареты.
