Сьюзен Джонсон - Понравиться леди
— Отныне ты не имеешь на это права! — резко заявил он. — Соглашайся, или я не дам тебе наслаждения.
— Да-да, — поспешно согласилась Роксана, и его лицо неожиданно озарилось улыбкой.
— Я мог бы заставить тебя согласиться на все, верно?
— Да.
— Не важно, что бы я ни сказал?
— Да, — рассмеялась Роксана.
— Чтобы получить это?
— Чтобы получить тебя!
— Ты не смеешь разговаривать с Аргайллом.
— Я и не хочу.
— И танцевать с ним.
— Будь благоразумным.
— Мне вовсе не обязательно быть благоразумным именно сейчас, не так ли?
Он снова стал двигаться, медленно, мощно, и этому упорному ритму было невозможно противиться.
— Пожалуй, ты прав, — промурлыкала Роксана, сжимая его узкие бедра, притягивая ближе, словно желая впитать его в свои тело и душу, сладковатый вкус его губ, хрупкую мимолетность его неукротимости, молодости и любви.
— Сейчас я изольюсь в тебя!
Ей бы следовало сказать «нет». Следовало бы позаботиться, чтобы он воспользовался «французским письмом» [2]. И все же она лишь вздохнула и прижала его к себе. Хоть бы он всегда оставался в ней.
И все же Робби ждал. Потому что был готов ради нее на все. Потому что вернулся в Шотландию только из-за нее. Потому что всячески потакал ее чувствам. Только когда Роксана стала извиваться в сладостных судорогах, он позволил себе исторгнуться в нее.
Они испытали вместе бесконечное, жаркое, всепоглощающее блаженство, а когда немного отдышались, Робби прошептал:
— Ты моя навсегда, моя красивая девочка… навеки…
Роксана улыбнулась ему. Сердце ее учащенно билось.
— Всегда, всегда, мой красивый, храбрый рыцарь.
Все сомнения и неуверенность покинули ее, потому что она лежала в его объятиях. А он твердо знал, что пришел надолго и останется здесь до утра.
Всю ночь они любили друг друга, словно хотели наверстать упущенное время, забыть одинокие недели — и наслаждались запахом и вкусом друг друга, исследовали границы желания. Наслаждались новым свежим очарованием своей любви. А уже под утро Роксана, засыпая, пробормотала:
— Довольно…
Робби кивнул, потому что был дома, а она снова принадлежала ему.
Он тоже задремал, хотя спал чутко, сном приграничного разбойника. Настоящий, крепкий сон — недоступная ему роскошь.
Глава 4
Ближе к рассвету, когда небо было еще темным, но звезды уже начали гаснуть, Робби поднял голову, прислушался и тут же разбудил Роксану. Она хотела что-то сказать, но он прижал палец к ее губам, а затем встал. Он как раз потянулся к оружию, когда доски двери затрещали под ударами топора.
Очевидно, шпионы Куинсберри не дремлют!
Робби вскочил и молниеносным движением схватил пистолеты.
В комнату никто еще не ворвался. Пока. Но словно в подтверждение его мыслей, еще одна доска треснула под ударами топора.
Схватив со стула штаны, он в мгновение ока натянул их, одновременно оценивая, долго ли продержится дверь. Похоже, толстый дуб заставит нападающих попотеть.
Быстро затянув ремень, Робби сунул за пояс пистолеты, наклонился над кроватью и прошептал:
— Времени почти нет. Иди в гардеробную, чтобы тебя случайно не ранили.
Стук и грохот перекрыл пронзительный голос, требующий, чтобы нападавшие удвоили усилия.
Спустив ноги с кровати, Роксана встала, словно подстегнутая командами свекрови.
— Никому ничего не грозит, и меньше всего — мне. Поэтому не стоит говорить со мной столь заботливым, рыцарским тоном! — прошипела она, накидывая халат. — Можно подумать, я стану разыгрывать покорную деву, пока они тебя убивают! Немедленно проваливай отсюда! — приказала она, швыряя ему рубашку и сапоги.
— Если их немного, я смогу выпутаться. — Робби спокойно натянул рубашку, словно люди с топорами не разбивали дверь в щепки. За рубашкой последовали сапоги. — Я прекрасно вооружен.
— Даже не думай остаться, — горячо возразила Роксана. — Эта старая ведьма жаждет твоей крови. И получит, если ты не уберешься! Будь она проклята! Это мой дом, я тут хозяйка и сверну ее тощую шею!
— Тебе может понадобиться помощь, — сказал Робби.
— Для меня важнее, чтобы ты остался жив. Хотя бы ради меня!
Она раздраженно отбросила руки Робби и, не обращая внимания на его полное пренебрежение собственной безопасностью, сильно толкнула в грудь.
— Немедленно уходи!
Стук становился все громче: очевидно, прибыло подкрепление. За дверью слышались грубые мужские голоса, перемежаемые воплями Агнес и оглушительным грохотом топоров.
— Пожалуйста, Робби! — отчаянно прошептала Роксана, умоляя его уйти. — Даже не думай здесь остаться. Меня никто и пальцем не тронет. Им нужен ты. И учти, я привыкла заботиться о себе едва ли не с колыбели.
Оставалось надеяться, что рассудительный тон убедит Робби, он послушает ее и уберется восвояси.
— Возможно, настало время кому-то позаботиться о тебе.
— Это будет легче сделать, если ты останешься в живых, — подчеркнула Роксана.
— Ты уверена?
Грохот становился непрерывным. Она окинула Робби негодующим взглядом.
— Продолжай в том же духе, и я увижу тебя болтающимся в петле.
— Но так неправильно…
Дверные петли угрожающе скрипели, почти вырываясь из рамы.
В глазах Робби горела жажда драки, он был готов схватиться с нападающими!
— Если останешься, я сама тебя пристрелю! — яростно бросила Роксана. — Ты рискуешь жизнью моих детей!
Воинственный блеск в глазах Робби померк.
— Боже, я о них совсем забыл. — Он снял с кроватного столбика куртку. — Прости мой эгоизм. Если что-то понадобится, оставь письмо для Холмса в таверне «Стайлз». Возьми.
Он протянул ей пистолет.
— На случай, если понадобится пристрелить кого-то, кроме меня, — добавил он с шутливой улыбкой.
— Я не стану тебе писать. Я вообще в жизни тебя не видела. И мне не нужен пистолет… о, так и быть.
Если она не возьмет оружие, он никогда не уйдет.
