Шеннон Дрейк - Взгляд незнакомки
«Сыновья! — смеясь, восклицал Тартон. — Не нужны мне никакие сыновья! Кендалл, маленькая моя красавица, ты же у меня умница! Когда-нибудь Крестхейвен станет твоим, а уж я позабочусь, чтобы ты умела делать все: и хлопок выращивать, и обед готовить. Твоим соседям-мужчинам будет стыдно. И мужа ты себе выберешь, какого сама захочешь, моя радость. Это будет мужчина с умом, умеющий любить женщину сильно и нежно, ибо только такого человека ты сможешь по-настоящему полюбить и никогда не выйдешь замуж лишь затем, чтобы занять высокое положение в обществе…»
По щекам Кендалл снова потекли непрошеные слезы. «Что же ты наделал, отец? — едва не воскликнула она вслух. — Ты двенадцать лет тешил меня сладкой мечтой, а умер, так и не сумев внушить моей матери ту любовь к земле, какую внушил мне!»
Кендалл охватила дрожь — как самозабвенно любила она отца! Но с не меньшей нежностью относилась она и к матери. Всем своим воспитанием ее мать, Элизабет Тapтoн, была подготовлена к тому, чтобы стать украшением дома, — умела играть на клавикордах, устраивать блестящие приемы. Но совершенно не умела считать деньги.
Невзирая на все мольбы и протесты дочери, мать вышла замуж за Джорджа Клейтона и перепоручила ему плантацию.
Джордж Клейтон не стал возражать и рьяно взялся за дело, разорив за несколько лет семью дотла.
Вот тогда-то в жизни Кендалл и появился Джон Мур, бравый офицер из форта Моултри. Однажды он с несколькими друзьями приехал на скачки в Чарлстон, где и познакомился с Джорджем Клейтоном, который немедля пригласил нового приятеля домой. Так Джон увидел Кендалл.
Муры были сказочно богаты. Отчим, не сказав Кендалл ни слова, предложил ее янки за баснословную сумму.
При одном воспоминании об этом Кендалл задрожала, на лбу выступила испарина — слишком отчетливо помнила она ту ссору в гостиной…
— Нет! — в ужасе кричала тогда Кендалл. — Я никогда не выйду замуж за янки! Ты, видно, окончательно спятил, Джордж, если не понимаешь, что нас ждет! Страна вот-вот расколется!
Джордж злобно поджал губы.
— Нечего на меня кричать, задавака. Я давно понял, как только увидел тебя, что ты слишком много о себе воображаешь, но мне на это наплевать, дорогуша. Я твой отец и…
— Ты мне не отец! Ты женился на моей матери, но никогда — слышишь, никогда! — не станешь мне отцом! И ты никогда не заставишь меня выйти замуж только потому, что прокутил имение отца.
— Что ты сказала, мерзавка? — Джордж расстегнул ремень. — Я сейчас вздую тебя как следует!
То была не пустая угроза — Джордж частенько поколачивал ее и Лолли, — но Кендалл не дрогнула. Она была рослой и сильной девушкой, а Джордж хотя и отличался богатырским ростом, но порядком обрюзг от лени и пьянства.
— Только тронь меня, поганая свинья, — холодно проговорила Кендалл, — я тебе глаза выцарапаю.
Спокойная уверенность в ее голосе поколебала решимость Джорджа. Он отвернулся и прикурил дорогую гаванскую сигару.
— Пожалуй, ты права, девочка, ты слишком взрослая, чтобы стегать тебя ремнем по мягкому месту. Пусть теперь муж учит тебя учтивости и послушанию.
— Я не выйду за твоего приятеля янки и не выйду ни за кого по твоей прихоти, Джордж. Я стану женой человека, которому не нужен ремень, чтобы внушить уважение к себе. — Джордж снова повернулся к Кендалл и довольно усмехнулся:
— Никуда ты не денешься, выйдешь за него как миленькая, Ну а если нет, то…
— Я не выйду за него замуж! Он грубый и противный, и не имеет ни малейшего понятия о хороших манерах — когда смотрит на женщину, то, кажется, будто он ее уже раздел. К тому же он янки, и пойми, что я вообще никогда не выйду замуж, лишь бы потешить твое самолюбие!
Кендалл повернула голову и увидела стоящего в дверях Джона Мура. Голубые глаза на его бесстрастном лице смотрели с убийственной холодностью. Кендалл стало стыдно, что посторонний человек услышал нечто не предназначенное для его ушей, но отступать было поздно.
— Прошу прощения, мистер Мур, за то, что вам пришлось стать свидетелем столь дурного гостеприимства, но замуж я за вас не выйду.
В тот момент Кендалл наивно полагала, что теперь-то оба мужчины пойдут на попятную.
Лицо Мура исказилось злобной гримасой, он мрачно посмотрел на отчима девушки и отвернулся. Джордж визгливо расхохотался:
— Кендалл, ты только что обрекла себя на несчастную жизнь — тебе же все равно придется выйти замуж за этого человека. Короче так: или ты соглашаешься, или я отдам твою хорошенькую маленькую сестричку Лолли Мету Уортону. А ему наплевать, скажет ли она «да» на свадебной церемонии, — он ведь просто без ума от юных девственниц, особенно если у них голубые глазки и пшеничные волосы, такие, как у твоей сестрички.
— Но ей же только четырнадцать! — в бессильной ярости крикнула Кендалл. — Ты не посмеешь это сделать, мама тебя убьет!
Джордж небрежно стряхнул пепел на натертый пол:
— Ну знаешь, твоя чокнутая мамаша вряд ли поверит тому, Что ты напоешь ей про старину Джорджа, ведь ей нужен мужчина, к которому можно прилепиться. Вот так-то, моя радость, а уж я позабочусь, чтобы она не узнала о том, что Мет получит Лолли.
Кендалл похолодела. Лолли больше походила на мать, чем на отца, — такая же мягкая, изящная. Джордж запугает ее и непременно добьется своего. А ведь Мет Уортон — грубая и бездушная скотина, избивает своих рабынь бычьей плетью и уже успел похоронить двух жен, но никто так и не смог доказать, что он убил их жестоким обращением,
— Ты выйдешь за этого янки как миленькая, а я подпишу обязательство, что с головы твоей драгоценной Лолли не упадет ни один волосок. Более того: ты сама выберешь для нее подходящего мужа, а я буду следить за тем, чтобы ты продолжала ее опекать. Надеюсь, ты поняла меня, милая Кендалл?
В том, что Джон Мур ненавидит и презирает ее, Кендалл убедилась сразу же, как только впервые почувствовала на себе холодный, изучающий взгляд его прозрачных голубых глаз. Она была готова ко всему, но первая брачная ночь оскорбила и испугала ее до глубины души. Муж буквально швырнул ее в спальню и, поставив посередине, велел раздеться. Подавив ненависть и отвращение, она подчинилась и дрожащими пальцами начала расстегивать неподатливые пуговицы старомодного подвенечного платья, подарка матери.
Она разделась, но Джон продолжал неподвижно стоять у двери и буквально пожирал жену глазами. Он не сделал даже попытки приблизиться к ней. Хмурое выражение голубых глаз затуманилось дымкой ненависти и затаенного горя. В отчаянии Джон Мур изо всех сил ударил кулаком по стене и вышел из спальни, с треском захлопнув за собой дверь.
За время их совместной жизни эта сцена повторялась десятки раз.
