Элизабет Чедвик - Девственный огонь
— Ладно, если она похожа на мою мать, почему же она предпочитает велосипед лошадям? Помнишь ли ты, чтобы Кассандра Харт гоняла на дамском велосипеде в шароварах и соломенной шляпке?
— Перестань, Джастин! — смеясь сказала Энни. — Это не шаровары, это бриджи, их одевают все девушки для велосипедных гонок. Ведь проводятся же велосипедные гонки, например, в Далласе.
— Велосипедные гонки! Что в них интересного? Кто их смотрит?!
Энни задумалась, а потом продолжила:
— Что же касается лошадей, то она никогда не будет наездницей. Ты же помнишь, как мучилась бедная малышка, когда лошадь сбросила ее на забор и ребенок сломал руку. Я думаю, у нее навсегда остался в памяти тот страшный день, когда Нед посадил ее на лошадь.
— Малышка тогда вела себя храбро, даже слезы не уронила.
— Уж лучше бы она тогда заплакала, — сказала Энни, — я думаю, она старалась получить твою поддержку.
— Я всегда ее поддерживаю, — сказал Джастин. — Я только не могу понять, почему она так боится лошадей.
— Ладно, боится так боится. И, будь добр, перестань искать в ней сходство с Пенелопой! Будь к ней великодушным.
— Ты же знаешь, как я люблю ее, — проворчал Джастин.
— Я-то знаю, но не уверена, знает ли Джессика.
— Конечно же знает! — воскликнул он возмущенно.
— Вот поэтому проявляй к ней свою любовь чаще, — посоветовала Энни. — Что же касается велосипеда, то ты должен пойти и купить его. Тем временем я отошлю назад тот, что стоит в холле. Я напишу записку мистеру Парнеллу и объясню, как любезно было с его стороны прислать велосипед, но мы не можем принять его, так как у нее уже есть свой. А тем временем ты…
— …пойду и куплю велосипед, — добавил Джастин.
— Хорошо, — Энни улыбнулась. — Знаешь, о чем я подумала, когда увидела эту машину в холле? Я вспомнила, как ты принес мне седло. Помнишь, что случилось потом?
Джастин помнил. Они поехали верхом, чтобы опробовать седло и… полюбили друг друга.
— Я думаю, надо немедленно пойти к мистеру Парнеллу и спросить, не женат ли он. — Джастин покраснел. Это был вопрос, который Энни задала ему слишком поздно. Недоразумение привело к скандалу и большому горю, потому что Джастин в то время был уже женат на Пенелопе и был уверен, что Энни об этом знала. — К счастью, Джессика более благоразумна, чем я!
— Ты упрекаешь меня тем, что произошло между нами? — спросил Джастин.
— Нет, конечно, — сказала Энни. — Я до сих пор обожаю тебя. А теперь иди и принеси дочери велосипед.
Джастин Харт улыбнулся жене и задержался.
— Позже, любимая. Мысли о том вечере, когда я принес тебе проклятое седло, заставляют меня сейчас подняться с тобой наверх.
Ласково смеясь, Энни сказала:
— Джастин, ты совершенно безответственный отец.
— Может быть, — ответил он, — но я очень ответственно отношусь к своим супружеским обязанностям.
* * *Тревис прочитал записку Энни Харт, бросил взгляд на возвращенный велосипед и решил, что он, должно быть, совершил ошибку, послав такой подарок. «Что ж, — философски подумал он, — я вырос не на улицах Форт Ворса, а мучился в Техасе с Джо Рей Броком, я получил свое образование на нефтяных скважинах, и нечего надеяться, что из меня получился настоящий джентльмен». Нехорошо вышло. Он не хотел оскорбить Джессику. Она самая лучшая девушка, которую можно найти. В миллион раз лучше, чем ее настоящая мать.
Тем не менее они вынуждены были купить ей велосипед, чтобы отказаться от его подарка. Значит, у них есть деньги. В чем же тогда проблема? Может, Джастин Харт не любит Джессику, потому что она ребенок Пенелопы?
Глава 3
Джессика и Тревис поднялись по ступенькам и прошли к своим местам. До начала представления «Ист Линн» оставалось еще двадцать минут.
— Мне нравятся мелодрамы, а вам? — спросила Джессика, как только они сели.
— Нет, — ответил Тревис. — Они выглядят не очень реально. В настоящей жизни герои не всегда женятся и живут потом счастливо, а злодеи не всегда получают по заслугам, — потом задумчиво добавил, — хотя иногда такое случается.
Джессика смутилась:
— Если вам не нравятся мелодрамы, почему же вы решили посмотреть «Ист Линн»?
Почувствовав, что его замечание о женитьбе и счастливом конце было не совсем к месту, он ответил:
— Мне хотелось провести вечер с вами.
Его ответ так взволновал Джессику, что она не могла придумать ничего лучшего, как заговорить о рисунке на театральном занавесе, как будто нарисованный на нем замок и три музы вокруг него имели для нее жизненно важный интерес.
Однако Тревис, заинтересованный последствиями своего подарка, спросил, не смягчился ли отец и не купил ли он ей велосипед.
— Да, купил, — сказала Джессика. — Я была очень удивлена, потому что папа обычно не меняет своих решений. Он купил мне овермановскую модель, именно такой велосипед, какой я и просила.
Тревис видел эту модель и решил, что она намного хуже той, которую посылал он. Он уже собирался сказать об этом, но зазвучала музыка и опустился второй занавес, безвкусно разрисованный рекламой местных товаров. Тревис в изумлении уставился на него.
Джессика зажала рукой рот, чтобы подавить смешок, потому что рядом с ней сидел старый мистер Хэнс Стейнбруннер, чья реклама тоже была на занавесе. Потом она обратила внимание, что его рекламы не было видно — занавес был слишком длинный и его часть с рекламой торговли Стейнбруннера лежала на полу.
Мистер Стейнбруннер тоже это заметил, поэтому он встал и крикнул: «Вы покажите мою рекламу хорошо, Хейнис, или я заберу обратно свои деньги!»
Управляющий быстренько подвернул занавес, и реклама мистера Стейнбруннера стала видна. В течение следующих пяти минут занавес перемещался таким образом, чтобы присутствующие могли увидеть рекламу всех местных бизнесменов, которые там были представлены. Джессика и Тревис, поглядывая друг на друга как напроказившие дети, пытались сдержать смех. «Как хорошо, что мистер Парнелл такой веселый», — думала счастливая Джессика.
Наконец «Ист Линн» сменила рекламу, и Джессика стала смотреть пьесу. Ее сосед, мистер Стейнбруннер все никак не мог устроиться в кресле из-за своей необъятной толщины и подталкивал ее слева, вынуждая прикасаться к Тревису и чувствовать его удивительно твердое плечо. Поняв после нескольких попыток, что справиться с мистером Стейнбруннером ей не по силам, Джессика устроилась поудобнее, и вся отдалась новому для нее ощущению. Она чувствовала прикосновение его рукава к своей обнаженной руке и гадала, как выглядят его мускулы под пиджаком и рубашкой. Это были совсем неподходящие мысли, но Джессика ничего не могла с собой поделать. Все ее существо было наполнено радостью.
