Элизабет Бикон - Последний сезон
— О, как прелестно и замечательно, — фонтанировала мисс Трэнсом перед полным парадом блюд на столике.
— Вполне, — откликнулась Кейт без особого энтузиазма. Эдмунд подозревал, что мисс Трэнсом успела уболтать ее до головной боли, и опасался, что теперь ему придется отдуваться за всех, беседуя с этой трещоткой.
Кейт вяло клевала свой ужин, несмотря на то что леди Финчли, бедняжка, задействовала и все ладьи своего фирменного флота в надежде затралить мужа для дочери и наняла отличного повара. Честно говоря, та боль, что ныла в висках и под заколками, впившимися в голову, не имела никакого отношения к лепету мисс Трэнсом, а винить в том следовало лорда Шаттлворта. «Негодяй», — решила она, украдкой следя за ним скучающим взглядом. Некогда он мог бы пасть к ее изящно обутым ногам, если бы она подала к тому хоть малейший повод, но теперь, когда она закована в броню ради поисков мужа, этот обманщик определенно не будет домогаться ее.
Кейт надеялась, что у нее хватит гордости не вводить себя в заблуждение и не стремиться объяснять его сегодняшнее равнодушие к ней внезапной головной болью или хандрой. Нет смысла придумывать для него извинительные причины и радостно предвкушать, что завтра все будет иначе, — он слишком далек и рассеян. Она готова теперь стать женой и матерью, он более не желает ее, потому и голова раскалывается. Какое разочарование!
«Но теперь все в прошлом», — повинилась она, признавая, что всегда втайне упивалась его назойливыми ухаживаниями, уверенная в его вечном нахождении у ее ног, пусть даже обладать ею ему не суждено. Но разве грешно наслаждаться знанием о существовании на земле человека, которому желанна именно она и никакая другая женщина? Нет, нельзя питать такие надежды, иначе она навеки обречена копаться в своих чувствах и тем самым досаждать другим. Почему теперь, когда его желание иссякло, она чувствует себя так, будто ее лишили лакомства, от которого она дотоле жеманно отказывалась?
В общем, нечего теперь удивляться, что нажила себе верную головную боль и глупо разобиделась на Эдмунда Борта: видите ли, он более не намерен расстилаться перед досточтимой Кэтрин Элстоун. Если нет шанса дождаться его предложения, нечего и принимать его ухаживания. Он желает любить свою жену, а она вовсе не жаждет любить своего мужа. Затем, тяжко вздохнув, она призналась себе, что могла бы принять его и на таких условиях, если бы он сам определенно не дал понять, что его предложение потеряло силу.
Кейт под нескончаемую трескотню мисс Трэнсом исподтишка постреливала глазами по столовой зале: нет ли где иных холостяков, раз уж первый в ее списке уже недостижим. Но никто из присутствующих не внушал желания разделить с ним интимную близость ради продолжения рода. Даже представить такое было кошмарно. Разумеется, это не последний вечер сезона, будут еще балы и рауты, ожидается больший выбор жаждущих джентльменов, впрочем, не будет недостатка и в леди, блистательных и невинных и не столь сдержанных на язык.
Ей пока не из кого выбирать, поскольку многие приличные женихи презрели раут леди Финчли ради своих клубов. Она заметила, как ее напарник хмурится, озирая столовую залу под перекрестным огнем оценивающих взглядов. Благоразумные джентльмены сейчас старательно изображали все то, что запрещали им отчаявшиеся мамаши. Впрочем, девицы тоже не отставали. Мисс Трэнсом уже энергично всплескивала руками, помогая языку, и Кейт представила, как та вот-вот взлетит и закружит под потолком, продолжая неистово щебетать. Однако мисс Ветерби сидевшая неподалеку, уже завладела всеми фишками весьма дешевым приемом, многообещающе наклонилась вместе с хрупким стулом, похоже, лишь две его ноги остались единственной опорой в этом ненадежном мире. И что же здесь поделывает мисс Элстоун? Тоже чахнет, сердито определила Кейт, поникла, словно дама, не преуспевшая на брачном поприще, и не обращает внимания даже на рядом сидящих, потому что потеряла надежду, если не любовь.
— Как вам ridotto[4] миссис Флэмингтон, сэр? — спросила мисс Трэнсом мистера Кроумера наверняка из чистого любопытства, и Кейт, еще не слыша ответа, догадалась, что господина Кроумера вряд ли можно туда загнать.
Он явно смутился.
— Не жалую, — выдавил он через силу и, заняв рот куском пирога с омаром, погрузился в угрюмое молчание, нарочито медленно поглощая деликатес, чтобы язык не выдал нечто такое, о чем он затем пожалеет.
— А вы планируете быть там, лорд Шаттлворт? — не отставала дотошная леди.
«Да, как насчет вас, милорд?» — злорадно думала Кейт, наблюдая, как элегантно поспешно он расправляется со своей слойкой с курятиной.
Словно прочитав ее мысли, он скользнул по ней уничтожающим взглядом и тепло улыбнулся мисс Трэнсом. Та, верно, зашлась от восторга, глаза ее заблестели, на щеках вспыхнул румянец.
Кейт посочувствовала романтичной глупышке, упрятавшей свою натуру за театральным пустословием, и подавила примитивно-жестокий порыв разбить надежды на особое внимание Шаттлворта, которые, быть может, взволновали восприимчивую душу мисс Трэнсом. Однако Шаттлворт не принадлежит ей, и ни к чему стеречь его, он сегодня доказал это. Желает обзавестись женой, глупо мечтающей о его вечной любви, — его проблема. Впрочем, это отчасти касается и ее, что уж там притворяться.
— На тот день у меня иные планы, — ответил он с явным сожалением.
— Да, — с затаенным злорадством подхватила Кейт. — Ведь леди Тединтон дает вечер вальса, не так ли?
Когда ей донесли, что дама с именем на французский манер, возможно и Селена, леди Тединтон, как-то весной была связана более чем дружбой с юным лордом Шаттлвортом в курортном Бате, Кейт отмела никчемные сплетни, хотя предположение о том, что он мог делить постель с экзотической красавицей, задело ее на удивление болезненно. Шаттлворт — благородный юный джентльмен, не будет наставлять рога прекраснодушному Тединтону в почтенных летах, пусть даже ее сиятельство на два-три десятка лет моложе своего повелителя и, поговаривают, весьма вольно интерпретирует свои брачные обеты. Но наверняка никто не знал, поэтому слухи продолжали циркулировать с переменным успехом, а леди Тединтон якобы даже гордилась перед подругами, что сумела очаровать такого крепкого и сильного молодого лорда.
Теперь Кейт склонна была поверить, что Эдмунд не отказался бы внять приглашению темных, как терн, томных глазок прелестной леди. Она живо представляла, как взалкала разочарованная замужеством сибаритствующая леди, завидев его строгое красивое лицо и мужественную фигуру. Понять ее позицию немудрено: муж намного старше, погружен в дела — в парламенте и в поместьях, с детьми от первого брака, — почему бы не пококетничать с энергичным молодым джентльменом, обещающим стать страстным и деликатным любовником? Хотелось верить, что до того дело не дошло, однако, исподтишка наблюдая за неотразимым виконтом Шаттлвортом, Кейт поняла, что на месте леди Тединтон она вряд ли устояла бы.
