Роксана Гедеон - Край вечных туманов
– Да, мадам. Сейчас он в Бретани. Но еще неделю назад мы встречались в Шато-Гонтье, в Иль-и-Вилэне.
– В Шато-Гонтье! Это же наш замок! Вы видели моего отца собственными глазами, Тристан?
– Как вижу вас. Связь среди повстанцев хорошо налажена.
– Но почему он оказался здесь? Каким образом?
Тристан Отшельник взглянул на меня с полнейшим удивлением.
– Ваш отец – один из вождей великой католической армии, мадам! И вам это не известно?
– Впервые слышу о такой армии.
– Завтра вы ее увидите. За каждым кустом нынче таится повстанец. Каждая деревня выставит по доброй сотне воинов за Бога и короля. Мы прогоним всю эту революционную сволочь и установим над Анжу, Вандеей и Бретанью знамя Людовика XVII.
Я с трудом привыкала к патетическому слогу, господствовавшему в речах, когда дело касалось мятежа. И плохо верила в высокие душевные побуждения каждой анжуйской деревни. Воюют чаще всего из-за собственной выгоды – так и говорили бы об этом прямо.
Наш отряд по узкому мостику переходил глубокий холодный ручей. Дергающейся прихрамывающей походкой перешел на ту сторону Тристан, впереди меня шел маркиз де Лескюр. Я уже было ступила следом за ним на шаткую узкую жердь, соединяющую оба берега, и тут же ощутила сильный толчок в плечо. Мне не удалось удержаться на мостике, и я соскользнула в воду, оказавшись в ручье по колено.
Я в бешенстве обернулась, не сомневаясь, что меня толкнули нарочно. Ответом и подтверждением моей догадки были два узких, сведенных ненавистью глаза, Герцог де Кабри, вот мерзавец!
– Мадам, все в порядке?
Маркиз де Лескюр бросился мне на помощь, подал руку, помогая снова взойти на мостик:
– Что вы стоите, герцог? Помогите женщине!
– Нет, ради Бога, не надо! – вскричала я раздраженно.
– Мне вполне хватит вашей помощи, маркиз.
– Почему вы упали? В чем причина?
– Ни в чем. Я устала и оступилась, – произнесла я, считая ниже своего достоинства жаловаться на герцога.
Мерзавцем он был, таким же и остался. Ну и мелочная же душонка! До сих пор не забыл того, что давно уже стерлось в моей памяти. Мне вспомнились собственные слова о душе гнилой, как сердцевина червивого яблока. Так оно и есть. Тогда я точно выразилась.
Сдерживая слезы, я прошла в дом лесника. Тристан распорядился, чтобы нам дали поесть, и мы с Брике не заставили себя просить дважды. От выпитого вина мне стало жарко, я сбросила шаль, сняла чепчик и с удовольствием распустила золотистые волосы по плечам. Отблески свечей придавали локонам платиново-медный оттенок. Мужчины, ужинавшие вместе со мной, уставились на меня так, словно впервые увидели.
– Что такое? – проговорила я удивленно, чувствуя, что невольно краснею.
– Ну и чудеса! – изумленно протянул герцог Булонский.
– Я вас только сейчас разглядел. А вы, оказывается, прехорошенькая!
– Ах вот что? – сказала я, успокоившись. – Да, была когда-то.
– Да не когда-то, а сейчас, черт возьми! Ну и дела, ничего не скажешь. Вот только эта царапина – где вы ее получили?
Я осторожно прикоснулась к щеке.
– Так… Было дело.
Я выпила еще целую кружку сидра, не думая о том, что могу захмелеть. В домишке лесника было тепло, даже жарко, и от этого клонило ко сну. Румянец вспыхнул у меня на щеках, глаза закрывались.
– Погодите спать, мадам.
Тристан Отшельник словно бы и не пил ничего, оставался все таким же суровым и мрачным.
– Уже полночь. Клянусь святой Анной Орейской, вам надо спешить.
– Да, – прошептала я, – мне нужно в Бретань, в Сент-Элуа.
– Господа, кто возьмет с собой эту даму и обяжется доставить ее в Ренн целой и невредимой?
– Нет! – прервала я его умоляюще.
– Если вы позволите мне иметь свое мнение, то я бы очень хотела уехать вместе с маркизом де Лескюром. Мы давно знакомы. Я уверена, что маркиз не откажется.
– Не откажусь, – произнес маркиз, опуская голову.
– Но видите ли, мадам, я направляюсь немного не в ту сторону. Я должен быть в Баньярском лесу близ Фонтене-ле-Конт.
Я тяжело вздохнула. С чего это я вдруг преисполнилась радужных надежд? Никто никогда мне не помогал. Всем всегда нужно не в ту сторону, куда направляюсь я.
– Вы, монсеньор? – вежливо, но требовательно осведомился Тристан Отшельник, обращаясь к герцогу Булонскому.
– Мы все должны помнить, что отец этой дамы – великий роялист, который поведет за собою Мен и всю Нормандию.
– Тристан, сдается мне, вы хотите, чтобы я опекал эту женщину?!
– Да, монсеньор, вы. Ваша дорога лежит в Бен-де-Бретань. Хромец говорил почтительно, но твердо; его черные глаза светились пронзительным огнем, на лицо падали седые волосы. Он был одет в суконную куртку, под ней виднелось что-то вроде кацавейки, – словом, наряд его был более чем скромен, но держался этот человек внушительнее всех остальных.
– Черт возьми, Тристан, вы же знаете, что я не гожусь для эскорта! Да наша дама и ездить верхом не умеет.
– Нет-нет, умею! – возразила я горячо, – пожалуйста, возьмите меня, монсеньор!
Ради пользы дела я победила свою гордыню и все-таки назвала герцога монсеньором – титулом принцев и кардиналов.
Он глянул на меня исподлобья, потом посмотрел внимательнее. Я заметила, как его взгляд остановился на моих губах, потом спустился на грудь, скрытую глухим саржевым корсажем.
– В случае, если вы попадетесь республиканцам, я не стану выручать вас, – отрывисто бросил он.
– Вы поняли, мадам?
Я с готовностью кивнула.
– Вы будете только ехать со мной и моими людьми. Но за свою судьбу вы отвечаете сами. Не надейтесь на помощь и наше рыцарское благородство.
– Увы, – сказала я, – я давно уже ни на что не надеюсь.
– Хорошо. Очень хорошо. Тристан, пусть эта дама немного изменит свой облик.
Я прошла следом за Отшельником в каморку, служившую, видимо, ранее кладовкой. Отсюда еще не выветрился едкий запах чеснока. Груда всякой одежды валялась на земляном полу – одежды, наверняка стянутой с убитых.
– Одевайтесь. Выбирайте себе что-нибудь. Путешествовать в юбке не особенно приятно.
Тристан вышел. Превозмогая брезгливость, я натянула черные шершавые штаны, заправила в них свою рубашку; сверху надела шерстяную безрукавку и теплую куртку из сукна, которую стянула на талии широким кожаным поясом. Высокие жесткие сапоги дополнили мистификацию. За пояс я засунула пистолет, прицепила мешочки с пулями и порохом.
– Вам нужно обрезать волосы, – заметил Тристан, внезапно появляясь в дверях.
– Вы в мужской одежде и так кажетесь слишком тонкой и маленькой. Непременно нужно подстричься.
Я взглянула на него с ужасом.
– Подстричься? Как?
– Коротко, мадам. Очень коротко.