Нэн Райан - На всю жизнь
Потом, скрестив на груди маленькие ручки, он повернулся и ушел от озадаченного Мака, направляясь к Кей, сидевшей на ступеньках крыльца. Когда Джой подошел к ней, он уже снова улыбался. Встав на нижнюю ступеньку, он присел на корточки, положил локти на колени и оперся подбородком на ладони.
— Мак не понимает, что должен отдать мне мячик, — признался он.
— Ну, я не стала бы сердиться на него, — сказала Кей, — он и так уже научился многим сложным вещам, а со временем будет понимать все.
Джой улыбнулся.
— Надеюсь. — Он посмотрел вниз и заметил ползущего по ступеньке рыжего муравья. Сморщив нос, он послюнил кончик указательного пальца и раздавил муравья. Потом объяснил: — Он хотел укусить меня за ногу.
— О, ну тогда ты успел вовремя, — заметила Кей. Джой кивнул.
— Вчера муравей укусил Мака. Он лаял и… — Джой говорил и говорил, а Кей как зачарованная могла бы сидеть и слушать его вечно. Но болтовня Джоя была прервана ударом гонга. Он вскочил на ноги.
— Это что, уже гонг к ужину? — спросила Кей, поднимаясь. — Я не имела понятия, что уже так поздно.
— Я хочу есть, — сказал Джой, рядом с которым снова был Мак.
Улыбнувшись, Кей погладила маленькую головку с огненными волосами.
— Да, конечно. Беги скорее и помой руки.
Кивнув, Джой обхватил загорелыми ручонками Кей за шею и обнял ее так сильно, что у нее защемило в груди. Не говоря больше ни слова, он отпустил ее, быстро поднялся по ступенькам и побежал по широкому крыльцу, а за ним — Мак.
У самой входной двери Джой вдруг остановился и одарил Кей широкой улыбкой:
— До завтра, Кей!
Кивнув ему, Кей улыбнулась, но ничего не ответила.
Глава 45
Тени начали удлиняться, когда они быстро продвигались мимо пристаней, пирсов и пакгаузов, выстроившихся вдоль кромки воды.
Ник молча указал на старый заброшенный пакгауз, стоящий на сваях как раз над береговой линией. Окна были заколочены, а лестница снаружи здания развалилась и упала. Мужчины посмотрели друг на друга. Как им пробраться внутрь незамеченными?
Щурясь от закатного солнца, Большой Альфред кивком головы указал на полуразрушенную сваю у кромки воды. Ник кивнул. Он первым вскарабкался по шершавому столбу, как ловкий лесоруб. Добравшись до узкого выступа, он дал знак Большому Альфреду подняться. Пока англичанин забирался по свае, Ник приступил к работе, молча отдирая доски от окна.
Мужчины проскользнули в пакгауз незамеченными. Они оказались в узком коридоре, переходившем в широкое открытое помещение верхнего этажа.
Снизу раздавались голоса.
Ник прокрался дальше, на площадку, где можно было укрыться за деревянными бочонками и сломанными ящиками. Низко пригнувшись, он дал знак Большому Альфреду следовать за ним. С оружием наготове двое мужчин неслышно проползли вперед и укрылись за разбросанными бочками.
В центре большого сумрачного помещения под ними они увидели с полдюжины китайских мальчиков и девочек, связанных по рукам и ногам. Это были, несомненно, красивые дети — те, что обычно пользуются спросом у порочных содержателей опиумных притонов, этих тайных, далеко запрятанных логовищ немыслимого порока, часто посещаемых извращенцами.
Однако Мин Хо среди них не было.
Детей охраняли огромный человек со шрамом на лице и худощавый восточного вида мужчина. В дальнем конце здания послышался громкий стук в дверь. Азиат быстро приблизился к запертой двери, тихо сказал что-то по-китайски, приложил ухо к двери, потом отодвинул тяжелый засов, и дверь распахнулась.
В помещение быстро вошли четверо мужчин.
Один из них был пожилым тучным азиатом. Другой — высоким худощавым жителем Запада, на вид очень богатым. Третьим был Трехпалый Джексон. И последним — одноглазый грузный мужчина с черной повязкой на глазу — один из самых известных городских адвокатов, уважаемый Дайсард К. Лэвендер.
Они не тратили времени на обмен любезностями. Трехпалый Джексон с готовностью повел тучного азиата прямо к связанным детям. Лэвендер вместе с высоким худощавым мужчиной оставались на месте. Отдуваясь и сопя, азиат с большим интересом осмотрел каждого связанного ребенка.
Наконец, просияв от удовольствия, он кивнул седеющей головой.
— Я возьму их всех. Доставьте их в полночь. — Он в задумчивости погладил бороду и добавил: — На этой неделе я потерял двух своих самых смазливых мальчишек. Одному удалось освободиться и убежать. Другой был найден мертвым сегодня утром в одном из номеров. — Из его глотки раздался раскатистый смех, а большой живот затрясся, когда он произнес: — Чрезмерно пылкий клиент заласкал его до смерти.
Дайсард К. Лэвендер, одноглазый адвокат, повернулся к стройному хорошо одетому джентльмену со словами:
— Мы наконец нашли вам красивую молодую китайскую куколку. Но это будет вам стоить немало.
— Я готов заплатить любую цену, если она такая, как вы говорите, — спокойно проговорил высокий мужчина. — На следующей неделе я отплываю в Сингапур без жены и детей. — Он улыбнулся, потер в паху и прибавил: — Возьму девочку с собой. Ничто не доставляет мне большего удовольствия, чем сексуальное обучение красивого восточного ребенка.
Он от души рассмеялся, Лэвендер тоже. Лэвендер произнес:
— Она великолепна. Мы следили за ней несколько месяцев. Много у нас было неприятностей, чтобы…
— Меня не интересуют ваши проблемы, Лэвендер. Где девушка?
— Здесь. Она заперта в маленькой каморке. — Лэвендер щелкнул пальцами, делая знак Трехпалому Джексону: — Джексон, приведи девчонку.
Наверху Большой Альфред непроизвольно фыркнул от отвращения. Услышав это, Джексон посмотрел наверх и заметил макушку Большого Альфреда. Вытащив пистолет, он немедленно прицелился. Когда Джексон выстрелил, Ник ринулся вперед, заслоняя собой Большого Альфреда. Пуля попала Нику в грудь.
Прежде чем Джексон успел выстрелить еще раз, входные двери распахнулись настежь. В помещение ворвалась команда хорошо вооруженных полицейских.
— Бросайте оружие! Руки вверх!
Блюстители порядка за несколько секунд заполнили все помещение. Лэвендер и его сообщники были быстро схвачены, а связанные дети освобождены от пут.
Большой Альфред, подняв руки, стоял и кричал:
— Девушка заперта в задней комнатке. Поторопитесь! — Потом опустился на колени рядом с упавшим Ником. — Парень, ты сильно ранен?
Ник попытался улыбнуться обеспокоенному другу.
— Царапина, не больше.
Однако серые глаза Ника закрылись, а на белой шелковой рубашке быстро расплывалось яркое кровавое пятно. Одним уверенным движением Большой Альфред поднял Ника на руки. К этому времени к ним подоспели двое полицейских.
