Джулиана Гарнетт - Прекрасная колдунья
Легкая улыбка тронула его губы.
— Я не уверен, что смогу выдержать так много откровений за одну ночь, цветочек.
— Но это важно! Это имеет отношение… ко всему. Это касается и прошлого, и настоящего, и будущего. Ты слушаешь меня?
Рон со вздохом кивнул.
— Да, я слушаю, хотя боюсь, что могу пожалеть об этом.
— Надеюсь, ты не будешь сожалеть. — Джина, в свою очередь, глубоко вздохнула, чтобы набраться храбрости, и выпалила: — У меня есть необычный дар. Я унаследовала его от матери, леди Эльфреды Мерсей. Это единственное наследство, которое досталось мне от нее, но оно не раз помогало мне в жизни.
Рон удивленно поднял брови.
— Но ты же говорила, что утратила свое наследство?
— Я говорила о наследстве отца. А дар матери — совсем другое дело. Его нельзя подержать в руках; это скорее талант, способность. Мне рассказывали, что только женщины в нашем роду наследуют этот дар. И те, кто использует его, чтобы творить злые дела, обречены становиться… ведьмами. Но я никогда не поступала так, поверь мне!
Рон уставился на нее сузившимися глазами.
— Но ты все-таки занимаешься магией? Колдовством?
Джина покачала головой, слабо и устало. От того, поверит ли он ей сейчас, зависело все. Ей нужно было знать, откажется он теперь от нее или навсегда оставит с собою.
— Это не то, что ты думаешь. Просто я обладаю способностью читать мысли других людей. — Рон невольно отпрянул, и она добавила с отчаянием: — Но я не могу видеть ничего в твоем сознании, Рон! Ты единственный, кто остался тайной для меня. Даже не зная чужие языки, я все равно могу читать в душах, в сердцах людей. Но только не в твоей душе, Рон. Я пыталась, но встречала лишь глухую, сверкающую стену молчания. Ты непроницаем для меня. Так что этого ты можешь не бояться…
Несколько долгих мгновений он молчал. Ночные совы ухали над ними на вершинах деревьев, лошади ржали, топча копытами мягкую лесную землю, из замка доносился отдаленный шум.
Наконец Рон посмотрел на нее, качая головой.
— Значит, Брайен был прав. Он ведь чувствовал, что ты не такая, как все.
Сердце Джины упало. Рон поверил ей, но теперь он откажется от нее! Должно быть, он никогда ее не любил… Едва удерживая слезы, чувствуя, что мир рушится вокруг нее, Джина попыталась подняться на ноги, но слегка покачнулась. Рон тут же бережно подхватил ее.
— Глупышка, ты думаешь, я буду любить тебя меньше оттого, что у тебя есть этот особый дар?
Он положил руки ей на плечи и нежно прошептал:
— Ты моя, цветочек, только моя!
Джина улыбнулась дрожащей, полной надежды улыбкой.
— Да, милорд. Только твоя.
— Моя леди, моя дама сердца!
— Твоя леди…
— И моя любовь.
Джина вздохнула, и слезы все-таки заструились у нее по щекам.
— Если бы ты знал, как я счастлива слышать это! Я тоже люблю тебя, Рон…
— А как же это проклятое предсказание? Ты откажешься от него ради меня?
Ну надо же! Как и всякий мужчина, он начинал выдвигать новые требования именно тогда, когда женщина готова была отдать ему все…
— Я не могу.
Джина заметила, как в его глазах вспыхнуло неудовольствие, а губы упрямо сомкнулись. И тогда, боясь рассердить его, она торопливо добавила:
— Ты не понял меня, Рон! Я не могу отказаться от этого пророчества — ведь оно связано с тобой… Я и сама очень долго ничего не понимала, но Элспет велела мне повторять его мысленно слово в слово, почаще думать о нем — и произошло чудо! Мне стало ясно, что предсказание сбылось! Я должна была обрести то, что потеряла. А потеряла я счастье, Рон. И мое счастье вернулось ко мне именно так, как говорилось в пророчестве: ведь грифон — это твой герб.
Рон Гриффин рассмеялся и привлек ее к себе. Рука его мягко коснулась ее волос, и он медленно отвел голову Джины назад, чтобы заглянуть ей в глаза.
— Ты станешь моей женой? Перед Богом и людьми?
— Да, милорд, навсегда! Я буду твоей женой, и я никогда не предам тебя. — Она легонько дотронулась до шрама на его щеке, ласково отвела назад светлые волосы. — Ты знаешь, я долго не могла вспомнить своего настоящего имени. А теперь вспомнила. Меня зовут Фарах, что означает «счастье». Это имя арабское, меня так назвали при рождении.
Рон удивленно поднял брови.
— Фарах… Мне еще придется привыкнуть к этому имени. Но ты всегда будешь для меня «мой цветочек».
Подняв Джину на руки, он подошел к оседланным лошадям и усадил ее на Байошу. Но не отнял руки, а продолжал обнимать ее за талию, словно боялся опять потерять свое сокровище. Лунный свет проникал сквозь кружево ветвей, отражаясь на лице Рона, серебря его светлые волосы. Джина наклонилась и поцеловала его. А когда выпрямилась, он шепнул ей:
— Я люблю тебя, цветочек!
— И я тоже люблю тебя.
Ночная птица негромко прокричала в лесу, летучая мышь мелькнула над их головами. Был канун Иванова дня, ночь волшебства и магии. Время, когда лесные феи завлекают рыцарей туда, где нет тревог, где царят счастье и вечный покой, где праздник жизни длится бесконечно. Может, и было что-то в той сказке, рассказанной Брайеном? Ведь не все же в сказках неправда, в конце концов…
Примечания
1
Шест, украшенный цветами и лентами, вокруг которого разворачивается Праздник костров в первый день мая. (Прим. пер.)
2
Красавица (ит.).
