София Каспари - Лагуна фламинго
— Есть люди, которые помогают индейцам, — возразила Эстелла. — Монахи-францисканцы, миссионеры-евангелисты…
— Но это исключение, Эстелла, исключение из общего правила. Благодаря этой помощи спастись могут лишь немногие. — Пако хмуро посмотрел на сестру.
Эстелла молчала.
— Поэтому мне нельзя сдаваться, понимаешь? — продолжил он.
— Но это опасно.
— Да.
— Прошу тебя, будь осторожен, Пако! Я не хочу тебя потерять.
— Да, теперь я буду осторожнее. — Пако помолчал, думая о своем, а потом вдруг спросил: — Как там дела у Марко? Вы каждое воскресенье ходите гулять, верно?
Эстелла потупилась.
— Вначале он отправится в Буэнос-Айрес. Он хочет побольше узнать о работе с металлом, — прошептала она.
— Он очень умен, — отметил Пако.
— Это точно. Марко очень хорошо умеет обращаться с машинами.
Пако было больно видеть, что его сестра грустит.
— Когда ты скажешь маме и папе?
— О чем? — удивилась Эстелла.
— О том, что ты в него влюбилась, сестренка.
Одно время Эстелла была уверена, что никогда не почувствует в Тре-Лома такого покоя, как в Санта-Селии. Но со временем девушка полюбила Тукуман. Она провела здесь уже три года. Если вначале Эстелла вела праздный образ жизни, посвящая время приемам и прогулкам по площади Тукумана, то потом она все чаще стала помогать матери и отчиму. Теперь она прекрасно разбиралась в сахарном тростнике и методах его обработки. Благодаря Марко и его семье она узнала много нового о жизни людей, которые возделывают плантации сахарного тростника, и блистала этими познаниями перед братом.
Дон Лоренцо был огорчен, потеряв одного из лучших работников. Он даже дважды приходил к Сантосам, требуя вернуть Марко и угрожая выставить его семью за дверь, но Виктория поняла, что сосед блефует.
Марко и Эстелла подружились и уже давно называли друг друга на «ты». Последние воспоминания Эстеллы о Санта-Селии померкли именно тогда, когда она познакомилась с Марко. Вначале ей просто нравилось болтать с этим юношей, но затем она заметила, как он красив. Эстелла знала, что о его потрясающих зеленых глазах судачат многие. Зеленые глаза были редкостью, а у отца и матери Марко глаза были другого цвета. Говорили даже, что Феломина Пессоа изменила своему мужу. Но мать Марко была гордой женщиной и ничего не предпринимала, чтобы сорвать покров с этой тайны. У Марко был прекрасный отец, но дом держался на матери. Именно Феломина одобрила решение сына отправиться в Буэнос-Айрес.
Эстелла дошла до небольшой полянки, где они с Марко часто встречались в последние месяцы. Вокруг росли лавры. Воздух был свежим и чистым. Эстелла пришла первой. Чуть погодя появился и Марко.
Эстелла едва не бросилась ему на шею, увидев, как юноша выходит из-за дерева.
— Эстелла! — воскликнул он. — Я скучал по тебе, — уже тише добавил Марко.
— Я тоже скучала по тебе.
— Да? — Похоже, Марко ожидал, что она скажет что-то еще, но Эстелла молчала.
Она заметила, что Марко подстригся и к тому же надел сегодня новый костюм.
— Это ты ради меня так нарядился? — не сдержалась Эстелла.
Юноша покраснел, и ей сразу же стало стыдно за свои слова.
— Спасибо, — помолчав, сказала она.
Марко улыбнулся, и Эстелла вдруг почувствовала несвойственное ей смущение. «Да что же со мной такое?» Ей вспомнились слова брата: «Когда ты скажешь маме и папе о том, что ты в него влюбилась, сестренка?»
Эстелла едва заметно покачала головой. «Но это же абсурд! Я не люблю его».
Сквозь переплетение ветвей пробивались солнечные лучи, рисовавшие на волосах Марко блестящий узор.
Эстелла поняла, что Марко не только надел новый костюм. Предстояли какие-то перемены. Вскоре Марко уедет отсюда.
— Ох, Марко… — еле слышно прошептала она. — Ты уезжаешь…
Юноша помедлил, подбирая слова, но затем просто кивнул.
— И я останусь совсем одна, — выпалила Эстелла.
В ней вновь проявились черты прежней Эстеллы, капризной, самовлюбленной, считавшей, что весь мир должен вращаться вокруг нее. Обычно девушка старалась, чтобы эта Эстелла не показывалась, когда Марко был рядом.
Юноша печально посмотрел на нее. Эстелла взяла его за руку и притянула к себе.
— Твоя мама говорила с моей, и теперь они хотят, чтобы я отправился в Буэнос-Айрес на обучение. — Марко помедлил. — Если все пойдет хорошо, то я вернусь через пару лет и смогу начать новую, более счастливую жизнь. Я построю дом для своей семьи, и мы…
Пару лет! Это так долго! Марко не мог бросить ее одну на столь длительный срок.
— Но ты ведь не уедешь просто так, верно? — жадно спросила Эстелла. — Ты не уедешь, не попрощавшись со мной?
— Нет, конечно. — Марко удивленно посмотрел на нее. — Ты… Ты… — Он набрал побольше воздуха в грудь. — Ты главное, что есть у меня в жизни.
— Кроме семьи, — поддразнила она его.
— Я бы хотел, чтобы ты стала частью моей семьи.
От его ответа у Эстеллы перехватило дыхание. Так откровенно, так прямо он еще никогда с ней не говорил.
Это настолько растрогало девушку, что ей на глаза навернулись слезы. «А я ведь не плакса, — подумала она. — Меня не так-то просто вывести из равновесия».
Марко обнял ее за плечи и прижал к себе. Эстелла хотела воспротивиться, но ничего не могла с собой поделать. Ее тело реагировало на его прикосновения.
Тем вечером в Тре-Лома приехал сеньор Штуттерхайм, но Эстелла погрузилась в свои мысли и не следила за застольной беседой. Штуттерхайм и без того говорил только с ее отчимом и братом.
— Я вас понимаю, сеньор Сантос, и сам отношусь к этому так же.
Голос Штуттерхайма отвлек Эстеллу от размышлений. Мужчина соединил кончики пальцев и подался вперед.
— И я хочу отразить это в моей статье. Вы не возражаете, если я прочитаю вам то, что написал об индейцах тоба? — Он вопросительно посмотрел на Пако.
Юноша, переглянувшись с родителями, кивнул. Но сеньор Штуттерхайм все еще колебался.
— Не знаю… Тут дамы. Возможно, все это их не интересует и, более того, напугает, — заметил он.
— Уверяю вас, — вмешалась Виктория, — мы не из пугливых. Тут не те дамы, которые испугались бы правды.
Сеньор Штуттерхайм кивнул.
— Хорошо… Итак… Я полагаю, что… — Он откашлялся и решил просто прочитать статью. — «Если понимать, как правильно обращаться с индейцами, как их контролировать, не подавляя, если не лишать их независимости, а допускать в их регионах определенные свободы и идти на уступки, потакающие их слабостям, то эти трудолюбивые дикари в будущем могут оказать неоценимую помощь в освоении обширных земель. Конечно же, по мере приобщения к цивилизации их потребности будут расти, но нельзя полностью лишать их прав, ведь подобная глупость может очень быстро уничтожить дружбу между нашими народами. Итак, если жить в мире с этими людьми и полагаться на их знание здешних земель и трудолюбие, то нужно обращаться с ними пристойно, не превращая их в рабов».
