София Каспари - Лагуна фламинго
Пако жадно набросился на скудный завтрак, а затем с отвращением помочился в углу.
К полудню Пако заметил, что у него жар. Он заболел? Только этого еще не хватало. Как бы то ни было, чашка воды не утолила его жажду. Посмотрев в щель в стене, Пако увидел, что индейцы по-прежнему сидели во дворе. Женщины тихо напевали колыбельные своим детям, мужчины разговаривали между собой. К сожалению, Пако их не понимал. Он немного владел наречием аймара, понимал кечуа, но языков, на которых говорили племена на этих землях, он не знал. Если Пако думал, что сможет как-то помочь этим индейцам, его постигла неудача. Куда перевезут этих людей? Опыт подсказывал ему, что пленных продавали в Буэнос-Айрес, Росарио и другие города. Говорили, что жизнь в городах должна подтолкнуть индейцев к цивилизации, но на самом деле с ними обращались как с рабами.
Проклятье, как он мог так попасться? Очевидно, Пако утратил чутье, умение избегать опасности, ловкость. Он чувствовал себя, словно загнанный в клетку зверь.
Вновь сгустились сумерки. Проснулся Пако уже вечером. Лоб у него все еще горел. Лучше юноше не становилось. Ему даже не удавалось как следует проснуться. Голова болела, кожа натянулась, была горячей и сухой на ощупь. Пако по-прежнему знобило. Выглянув во двор, он понял, что пленников куда-то забрали. А он им так и не помог. Теперь во дворе осталось совсем мало индейцев. Пако поворочал языком во рту. Неужели он опух? Юноша думал о том, когда же ему принесут воды.
А что, если о нем забыли? Может, стоит кого-нибудь позвать? Горло у Пако пересохло, но попробовать стоило.
Вначале с его губ сорвался только хрип, но затем голос у юноши восстановился.
Индейцы повернули головы.
— Выпустите меня отсюда! Выпустите меня отсюда! — кричал Пако. — Я тут, я тут!
Вскоре кто-то стукнул в стену. Пако невольно втянул голову в плечи, но затем вновь стал кричать.
— Выпустите меня отсюда!
Еще один удар сотряс стену его камеры. На голову Пако посыпалась земля.
— Молчи, грязный метис!
Пако не узнал этот голос, но, по крайней мере, о нем не забыли. Юноша выглянул в щель в стене, но никак не мог сфокусировать взгляд. Наверное, сказывалось обезвоживание. Жажда сводила его с ума.
«Если мне не дадут попить…»
Пако закрыл глаза. Перед его внутренним взором замелькали какие-то рожи, призраки и чудовища, которых он боялся в детстве.
Снаружи донеслись голоса. По двору провели лошадей. Кажется, послышался звон цепи, но Пако не знал, правда это или ему только кажется. Он вообще уже не различал, где сон, а где явь. Сколько человек может прожить без воды? С этой мыслью Пако потерял сознание.
— Ты вернулся, ты вернулся!
Педро с изумлением увидел, как Виктория бежит ему навстречу, словно девчонка. Педро провел два дня в деловой поездке — осматривал земельный надел, который можно было освоить. Теперь же он даже пончо не успел снять, как Виктория обняла его и все не хотела отпускать. Он осторожно высвободился из ее объятий.
— Где ты был?! — с упреком воскликнула женщина.
— Я оставил тебе письмо. Ты же знала, что я не буду ночевать дома.
— Ты оставил мне письмо? — Виктория возмущенно посмотрела на Педро. — Но ты никогда так не поступал!
— А теперь решил оставить, вспомнив твои жалобы. У меня в ушах до сих пор звучат твои упреки, — ухмыльнулся Педро.
— Но где же письмо? Я его не нашла!
— Ну… — Педро улыбался от уха до уха. — Насколько я понимаю, на твоем письменном столе по-прежнему царит хаос?
Виктория помолчала, не зная, то ли обижаться, то ли смеяться. Педро не спускал с нее глаз, глядя на то, как подрагивают уголки ее рта. «Любимая моя, — думал он. — Милая моя Виктория».
Ей было уже сорок четыре года, и хотя ее фигура сохранила былую стройность, лицо немного осунулось, а кожа обвисла. И все равно Педро ее любил. Ему нравилось, как меняется ее тело, нравилась каждая ее морщинка. Иногда он сожалел о том, что после рождения Пако у них больше не было детей. Через три месяца после того, как Анна родила Леонору, у Виктории случился выкидыш. В прошлом году это повторилось — Виктория вновь не смогла выносить ребенка.
Виктория редко теряла самообладание и твердо стояла на ногах, но после второго срыва беременности на несколько недель ушла в себя, ни с кем не общалась, никого не хотела видеть. Возможно, она до сих пор думает о случившемся.
Похоже, сейчас Виктория все-таки решила не обижаться на него. Она взяла Педро за руку.
— А что с Пако? Тебе удалось с ним поговорить?
Педро медленно покачал головой.
— А почему ты об этом спрашиваешь? Он со мной не ездил.
— Но… — Виктория осеклась. — Где же он тогда? — Ее глаза широко раскрылись. — О господи… Пако рассказывал о сражениях в Чако, помнишь? Что, если он…
Педро и Виктория переглянулись. Они хорошо знали своего сына. Спустя минуту они уже были у него в комнате. Слава богу, Пако был не более аккуратным, чем его мать. На столе лежала карта, пара мест была отмечена карандашом. Виктория с беспокойством увидела, что Педро помрачнел.
— Похоже, Пако не случайно приезжал к нам в гости. Наш сын хотел в чем-то разобраться и сам отправился в земли, где сейчас идут бои…
— Да, но… — Виктория с ужасом посмотрела на Педро. — И ничего не сказал мне об этом? Как же так вышло?
— Ему восемнадцать лет. Ты думаешь, он будет просить у тебя разрешения?
— Но он мой ребенок.
— В первую очередь он идеалист, Виктория, и работа помощником адвоката только укрепила его желание бороться с несправедливостью. Боюсь, Пако решил помочь индейцам.
— В захваченных областях?
Педро кивнул. У него не было слов. Он слышал о боях в этих регионах, о жестокости военных. Но Виктории об этом лучше не рассказывать. Если хоть половина услышанного была правдой, действовать нужно было незамедлительно. Пако не умел держать рот на замке и мог оказаться в большой опасности. Поэтому сейчас Педро нужно было как следует все обдумать. Но Виктория не оставляла его.
— Почему у тебя такое выражение лица? Пако угрожает опасность?
Педро пожал плечами. Он показал место на карте, которое Пако отметил жирным крестиком.
— Нужно отыскать его. Я начну отсюда, а потом…
Педро еще не договорил, когда Виктория зажала себе рот ладонью.
— Наш сын в опасности?
Педро кивнул.
— Я должен ехать немедленно. Чем скорее, тем…
Но Виктория опять не дала ему договорить:
— Я поеду с тобой.
Педро повернулся к ней и нежно сжал ее в объятиях.
— Но это опасно, любимая.
— Я должна помочь нашему сыну. В тебе увидят всего лишь метиса, может быть, даже врага.
