Виктория Холт - Украденные ночи
«Возможно, я тоже схожу с ума? — спрашивала я себя. — Может, все это симптомы начала безумия?»
Затем я вспомнила детство и человека, который всегда был рядом. Я могла обратиться к нему с любой проблемой. Он ни разу меня не подвел. Он всегда поддерживал и подбадривал меня, когда мне изменяла смелость. Он всегда говорил, что во мне есть что-то особенное. «Ты можешь это сделать, Сэйра», — говорил он. «Если кто-то на это и способен, так это ты».
Тоби! У меня даже колени подкосились при мысли о нем. Ведь у меня есть Тоби!
И я ему написала. Кое-что я ему уже рассказывала. Он знал, что теперь у меня есть Селия, и был очень этому рад. «Судя по твоим словам, она милая и надежная девушка», — писал он. Но об Ануле он не знал ничего. Он пришел бы в ужас, узнав, что она по-прежнему встречается с Клинтоном. Мне было проще промолчать об этом. Но я хотела, чтобы он узнал о странных и жутких событиях, неожиданно наполнивших мою жизнь.
«Все началось с уверенности, что в джунглях за мной кто-то следил. Думаю, тебе нетрудно представить себе это местечко. Там очень просто испугаться обитающих повсюду странных существ… ведь они совсем не похожи на тех, что обитают в наших родных лесах. Я никогда не забуду, как впервые увидела кобру. Несмотря на жару, я вся похолодела. Все эти ящерицы на стенах… То они совершенно неподвижны, то срываются с места и исчезают. Но страшнее всего марширующие полчища муравьев. Так что, мне действительно могло что-то и почудиться. Но это случилось дважды. За мной действительно кто-то шел, Тоби. Я уверена, что мне не померещилось. Я отчетливо слышала шаги. И это чувство… Я чувствовала, что за мной следят, и это было очень жутко. Еще был стук в мою дверь, а за дверью никого не оказалось. И дверь, открывающаяся сама по себе, и странное головокружение среди ночи, и осознание того, что в моей комнате кто-то есть. Тоби, подумай обо всем этом, и скажи мне, что ты об этом думаешь.
Однако это еще не все. Тебе наверняка знаком запах сандалового дерева. Это священное благовоние. Мне подарили флакон масла, но оно мне не нравится. Однажды, когда я вошла к себе, воздух был буквально пропитан этим ароматом. Я достала флакон. Он был наполовину пуст. Я не пользовалась этим маслом, но оно было буквально на всем… на занавесках… в общем, повсюду. Я спрашивала себя, как это могло случиться. Я очень хотела это выяснить. Я должна была это сделать. Я расспрашивала всех, кто только мог войти в мою комнату. Но все клялись и божились, что и в глаза не видели этот флакон. И при этом они так странно на меня смотрели… Я знала, что они думают. В последнее время я веду себя неадекватно. Они считали, что я сама обрызгала комнату маслом. Я знаю, они были в этом уверены. Днем раньше я говорила об этом аромате с Лейлой. Она назвала его священным. «Вы, наверное, об этом думать», — прокомментировала она теперь. Тоби, ты тоже допускаешь, что я могла обрызгать этой жидкостью комнату, сама не ведая, что я творю? Однажды утром этим маслом оказались вымазаны мои ноги! А ведь его наносят на ноги умирающих. Это нечто вроде ритуала. Кто-то намазал мне ноги, пока я спала. Это потрясло меня больше всего остального. Это было самым зловещим из всего, что произошло до сих пор. Кто-то тем самым сообщал мне, что я скоро умру.
Но труднее всего делать вид, что ничего не произошло, хотя душа разрывается от страха и боли. Я точно знаю: здесь происходит что-то очень плохое. В один момент я в этом уверена, но уже через минуту спрашиваю себя: а что, если это со мной что-то не в порядке? Что, если я все это придумала? Я не знаю, что мне делать, Тоби, и я надеюсь, что ты сможешь меня ободрить, как всегда делал это, когда я была маленькой девочкой.
Я хочу тебе рассказать еще кое-что. Я взяла этот наполовину опустошенный флакон с маслом сандалового дерева, пошла в джунгли и зашвырнула его далеко в чащу. Но меня не оставляло странное чувство, что за мной кто-то наблюдает. В последнее время это чувство успело стать привычным. Я вернулась в дом. В моей комнате все еще пахло сандаловым деревом, но мне показалось, что теперь этот запах значительно слабее. Я заверила себя, что со временем он и вовсе исчезнет.
А теперь, Тоби, самое жуткое. Я подошла к ящику, выдвинула его и увидела в нем полупустой флакон с маслом. Я взяла его в руки. Пробка снаружи была влажной. Это, вне всякого сомнения, был тот же флакон, который я только что выбросила в заросли. Что я должна была подумать, Тоби? Как следует это понимать? Я унесла его прочь и выбросила… и вот он вернулся назад. Я попыталась рассуждать здраво. Я вспомнила тебя и то, как ты учил меня смотреть в лицо своим страхам и неприятностям. Я очень часто о тебе думаю, Тоби. Я сказала себе, что это не может быть тот же флакон. Это другой флакон, твердо решила я. Либо кто-то подобрал тот, который я выбросила, и принес его обратно. Но почему? И тут я засомневалась в том, что я действительно отнесла масло в джунгли и выбросила его там. Я готова допустить, что я только намеревалась это сделать.
Я вернулась в джунгли, чтобы разыскать выброшенный флакон. Я прямиком направилась к тому месту, куда он должен был упасть. Я раздвинула заросли. В этом месте они были особенно густыми. Но вместо флакона я увидела кобру. Она свернулась кольцом, как будто поджидая меня.
Представь себе всю степень моего ужаса. Я отпрыгнула назад и бросилась бежать. Клинтон как раз пришел домой. Я бросилась к нему и прижалась всем телом, крича, что в лесу возле дома я увидела кобру. Он тут же отправил туда своих людей во главе с управляющим плантацией, Нанкином. Я пошла с ними, чтобы показать им место, где была кобра. Они несли с собой палки и оружие. Понимаешь, это было так близко к дому, и они опасались, что кобра может проникнуть в сад или даже в дом.
— Она свернулась кольцом и спала! — восклицала я. — Я ее отчетливо видела.
Но там ничего не оказалось. Они прочесали всю опушку, но ничего не обнаружили. Старый Нанкин тряс головой и повторял: «Нет кобры. Ни следа кобры». Как будто я ее себе вообразила.
Я уверена, что так они и подумали. Клинтон надо мной посмеялся, и его работники тоже. «Нет кобры, мисси», — повторял Нанкин. Я почувствовала себя такой дурой. Но я ее видела, Тоби.
Тоби, тут что-то происходит. Напиши мне и скажи, что ты об этом думаешь. У меня есть основания предполагать, что у моей тети Марты не все в порядке с головой. Если честно, мне очень страшно. Это письмо — крик о помощи. Во всем мире есть один-единственный человек, способный мне помочь. Этот человек — ты, Тоби. Я знала это, когда жила на Дентон-сквер, и я знаю это сейчас.
