Кристина Додд - Непокорная невеста
— Разве ты Господь Бог, чтобы предвидеть будущее? — сердито спросил он.
— Нет, я всего лишь трусиха. Да, и не спорь со мной. Я все время старалась уйти от открытого столкновения. Если бы не Марджери, я и на этот раз забилась бы в нору. Ты прав, что презираешь меня. — Она опустила голову. — Я не такая, как ты. Ты — бесстрашный воин, а я — жалкая плакса.
Он взял ее за подбородок, заглянул ей в глаза и проговорил:
— О, как ты ошибаешься. Знаешь ли ты, что, готовясь к бою, рыцарь дрожит от страха? Его ладони мокры от пота, колени дрожат, зубы клацают.
— Не может быть.
— Еще как может. Со мной это происходит всякий раз. Да и с лордом Питером, с Уильямом, с Кейром.
Он видел, что она ему не верит.
— Давным-давно, еще перед первым моим сражением, лорд Питер сказал, что мужественный человек — это не тот, кто идет на врага без страха. Мужество означает драться с врагом, которого ты до смерти боишься. Я не встречал человека храбрее тебя. Этот проклятый сэр Джозеф, этот твой беспомощный отец раздавили твою жизнь. Но ты преодолела страх и отчаяние, ты сумела создать новую жизнь. Я тобой восхищаюсь.
Джулиана теперь высоко держала голову, и Раймонд убрал руку с ее подбородка. На ее коже остался грязный отпечаток от его руки. Раймонд вытер грязь краем своего плаща.
— Я покорен твоим мужеством.
— Если так… то оставайся со мной.
Раймонд против воли любовно провел пальцами по ее шее. Воровато оглянувшись на зрителей, он увидел, что все с большим интересом за ними наблюдают.
— Хорошо, я останусь твоим мужем, — понизив голос, сказал он.
— И будешь жить со мной?
— Неподалеку.
— Нет, ты должен быть рядом.
— Ты искушаешь меня, как Ева искушала Адама.
— Если бы Адам упорствовал, то нас с тобой на свете не было бы.
Раймонд хмыкнул, а Джулиана наморщила лоб, пытаясь понять, как до него достучаться. Почему он так упорствует? Должно быть, дело тут не в презрении.
— Я тебя совсем не боюсь, — сказала она. — И зверь, таящийся в твоей груди, меня не пугает. Ты мне веришь?
Он неохотно кивнул.
— И я вовсе не презираю тебя из-за того, что какой-то мерзавец заковал тебя в цепи. Веришь мне?
Он молчал.
— Веришь или нет?
— Да, — едва слышно прошептал Раймонд.
— Ты для меня образец благородства и рыцарства. Веришь?
— Да.
— А если веришь, то почему разбиваешь мне сердце?
— Для твоего же блага.
Джулиана резко помотала головой.
— Да, я делаю это ради тебя и твоих детей.
Он замолчал, глядя на нее со страданием во взоре. Потом развернулся и подошел вплотную к стене, но Джулиана следовала за ним.
— Я сам в себя не верю, — признался Раймонд. — Я не могу называться рыцарем.
Джулиана поняла, что наступает самый важный момент.
— Ты сражался с восемью солдатами и победил их.
— Ну и что? — пожал он плечами.
— А когда ты догнал Денниса и Марджери, ты один напал на целый отряд.
— Я увидел, как сэр Джозеф топчет парнишку своим конем.
Джулиана сцепила пальцы, потому что ей неудержимо хотелось обнять его.
— Значит, тебе было жалко Денниса?
— Да, хотя он похитил Марджери.
Джулиана вспомнила, что обещала Деннису молиться за упокой его души.
— Мальчик совершил глупость и дорого заплатил за это.
— Бесчестье не искупишь никакой платой.
Он вынул из поясной сумки тряпку и стал протирать каменного медведя.
— Бесчестье пятнает душу навсегда.
Джулиана задумалась. Итак, Раймонд считает, что он нарушил рыцарский кодекс. Как же его переубедить?
— Скажи, лорд Питер человек мудрый?
— Во всяком случае, он это утверждает, — невесело улыбнулся Раймонд.
— Но ты его уважаешь?
— Больше, чем кого бы то ни было.
Джулиана вкрадчиво продолжила:
— Что говорит лорд Питер по поводу поражения в битве? Как должен вести себя рыцарь?
— Если не удалось одержать победу, хотя для этого были предприняты все усилия, рыцарь должен спасать свою жизнь, дабы сразиться с врагом в другой раз.
— Я знаю одного благородного рыцаря, который проиграл битву и сохранил свою жизнь. — Джулиана увидела, что при этих словах Раймонд поморщился, но тем не менее продолжила: — А когда представился случай, он обманул своих врагов, похитил у них корабль и спас жизнь еще нескольким пленникам. За это все прониклись к рыцарю уважением. Я сама слышала, как менестрели поют баллады в честь этого рыцаря.
Раймонд плеснул в чашу вина и, отведя взгляд, вздохнул:
— Но сарацины меня все-таки сломили.
— Ты мне это уже говорил. — Она взяла у него чашу. — Они пытались тебя сломить, Но им это не удалось. Ты согнулся, но не сломался. В тебе нет жестокости и беспощадности, как в других рыцарях. А главное, сарацины не сумели сломить основного твоего качества.
— Какого?
— Твоей гордости.
Он дернул плечом, и Джулиана быстро договорила:
— Твоя гордость поистине беспредельна. Ты считал, что сарацинам может покориться кто угодно: Кейр, Валеска, Дагна, прочие рыцари, — но только не доблестный Раймонд.
— Это неправда, — пробормотал он, но вид у него был сконфуженный.
Воспользовавшись моментом, она быстро схватила его за серьгу, висевшую в ухе.
— Меня возмущает, что ты упрекаешь себя за те самые качества, которыми я так восхищаюсь.
Но Раймонд еще не оправился от предыдущей атаки:
— Нет, я не считаю, что я лучше, чем Кейр, Валеска, Дагна или пленные рыцари.
— Ты полон сострадания к людям, ты любишь детей, ты любишь жизнь, любишь меня — и все из-за опыта, приобретенного тобой в Тунисе. Мне горько слышать про муки, которые ты там перенес, про цепи, про истязания, но ты остался жив, и я не допущу, чтобы ты испортил жизнь нам обоим из-за глупой гордыни. — Раймонд слушал внимательно, и Джулиана объявила: — Я прикажу Леймону, чтобы он не выпускал тебя из замка.
— Да я раздавлю его, как клопа! — взревел Раймонд.
— Нет, не раздавишь, — насмешливо сказала она. — Ты человек справедливый и не станешь убивать того, кто всего лишь честно выполняет свой долг.
Раймонд открыл рот, но не нашелся, что сказать. Он сердито огляделся по сторонам, не зная, на ком сорвать злость.
По мосту как раз спускался коротышка, перемазанный грязью с головы до ног. Мастер Папиоль наконец решил присоединиться к собранию.
Оглядев стену, он скривился и пронзительным голосом воскликнул:
— Так вот она, та самая стена, которую мы должны освятить? Ни за что на свете! Это невозможно!
Он хотел убежать обратно в замок, но Раймонд схватил его за рукав:
— Что вы хотите этим сказать?
Папиоль посмотрел на рыцаря снизу вверх. Страх боролся в нем с возмущением, и возмущение победило. Низко поклонившись, он провозгласил:
