Джо Беверли - Нежный защитник
— Я рад видеть, что ты влюблена в Бастарда, леди Имоджин! — прошипел Уорбрик, больно сжав ее руку. — Ты ведь не станешь рисковать его жизнью, верно? — Он обернулся к тем, кто караулил Фицроджера, и приказал: — Отпустите его.
Бандиты подчинились и убрали мечи, но Фицроджер не шелохнулся.
— Неужто окаменел от страха? — вкрадчиво спросил Уорбрик.
Можно было подумать, что Фицроджер превратился в статую. Имоджин понимала, что все сейчас висит на волоске, но он ничем не мог ей помочь. Ничем. Потому что за любой его поступок придется платить ей.
— Прикрутите его к дереву, — велел Уорбрик своим людям, — да не жалейте веревки!
Фицроджеру завели руки за спину, чтобы привязать к стволу, и Имоджин услышала, как он сдавленно охнул от боли в раненой руке. Она почувствовала, как слезы щиплют глаза. Стоять часами в таком положении — это пытка даже для здорового человека.
— Выломайте пару хороших дубин, — продолжал Уорбрик, с довольной миной проверяя надежность пут, — и смотрите за ним хорошенько. Чуть что — крушите ему ребра. От доброй дубины никакие латы не спасут, и, если вы отдубасите его как следует, он будет подыхать долго и в страшных мучениях.
Фицроджер и глазом не моргнул, но Имоджин содрогнулась от ненависти. Подожди, Уорбрик, настанет и твой час!
— Не трясись прежде времени, леди Имоджин, — посоветовал Уорбрик, заметив ее дрожь, которую он принял за страх. — Пока ты покорна, мне нет нужды убивать кого-то из вас. И когда мы вернемся сюда с карманами, полными денег, я позволю тебе выкупить жизнь твоего мужа тем, что ты на глазах у него доставишь мне удовольствие. Хотя вы женаты без году неделя, он наверняка успел кое-чему тебя научить!
— Я очень религиозна, — пролепетала она, стыдливо потупившись. — А ведь телесное удовольствие — это самый страшный грех.
Уорбрик грубо расхохотался, мигом лишив ее надежды на то, что ее уловка сработает:
— Мне плевать на то, получишь ты удовольствие или нет, и если ты не знаешь, что делать, я мигом тебя научу и повеселюсь от души, когда увижу, как тебе это противно. — Он подмигнул Фицроджеру. — Может, ты даже поблагодаришь меня за науку, Бастард, — если вообще захочешь после меня к ней прикоснуться!
И снова Фицроджер не ответил. Уорбрик протопал к дереву и ударил его по лицу, так что голова ее мужа резко дернулась, а из разбитой губы потекла кровь.
— Ты еще не подох? — с издевкой поинтересовался Уорбрик. — Или тебя паралич разбил от страха?
Зеленые глаза полыхнули яростью, но больше Фицроджер никак себя не проявил. Уорбрик расхохотался, но теперь его хохот почему-то прозвучал не слишком уверенно.
— Ты за все ответишь, Бастард! Я буду развлекаться с твоей бабой до тех пор, пока ты не проснешься! Я хочу, чтобы ты на коленях молил меня пощадить ее!
Затем он схватил Имоджин и потащил в лес. Но вдруг остановился и с ненавистью уставился ей в лицо:
— Надеюсь, ты знаешь, как себя вести!
— Да, — заявила Имоджин. — Я знаю, как себя вести! — Она знала, что это ее единственный шанс спасти себя и мужа.
Он кивнул, довольный ее покорностью, и поволок дальше.
Имоджин могла себе представить, какие чувства испытывает в эти минуты Фицроджер. Ненависть, от которой темнеет в глазах, но это чувство до поры до времени спрятано на самом дне души. Оно будет жить там вечно — или до той поры, пока не вырвется наружу.
Она ненавидела Уорбрика уже давно, но только сейчас поняла, что значит испытывать к кому-то бешеную ненависть.
Глава 18
Луна шла на убыль, и по небу бежали облака, так что для отряда из двенадцати человек с Имоджин и Уорбриком во главе не составило труда незаметно пересечь открытое пространство перед крепостью и взобраться по обрывистому склону у восточной стены Кэррисфорда.
Они двигались короткими перебежками, стараясь держаться в тени. Даже в ночной темноте трудно было не увидеть массивную тушу Уорбрика, однако Имоджин знала, что с высоты стен его фигура кажется не более чем смутной тенью. Восточный участок стены охранялся не столь бдительно, поскольку скала была неприступной и замок нельзя было открыто атаковать с этой стороны. Только через потайной ход. И все же Имоджин было тревожно: а вдруг Реналд именно в эту ночь ослабил бдительность и не поставил стражу у выхода из подземелья?
Фицроджер честно пытался представить себе ход мыслей своего лучшего друга, но предусмотреть все мелочи было невозможно. Вот почему так много зависело от ее выдержки и сообразительности. Она то и дело посматривала на стену, но не увидела ничего необычного. Темная тень часового медленно двигалась вдоль парапета. Его не интересовало то, что творится внизу. Она молилась, чтобы так было и дальше. Если часовой поднимет тревогу сейчас, вся ее затея провалится.
Добравшись до подножия утеса, они сделали короткую передышку.
— Где? — спросил Уорбрик.
Имоджин подняла глаза.
— Отсюда входа не видно, но мы легко туда поднимемся. — Она критически оглядела свою многострадальную юбку. Пока они ползли по полю, длинные лохмотья путались в ногах, стесняя движения. — Мне нужен нож, чтобы укоротить подол.
Он с оскорбительной небрежностью сунул ей свой охотничий нож. Имоджин прикинула, что ее ждет, если она всадит нож ему в спину. Даже на первый взгляд было ясно, что таким ножиком ей не удастся пробить все слои жира на этой туше, чтобы поразить какой-то жизненно важный орган.
Она аккуратно обрезала юбку до колен и вернула нож Уорбрику.
— Мне идти первой?
— А кому же еще? — Но прежде он отмотал конец веревки и обвязал вокруг ее пояса. Другой конец он вручил своему незаменимому Лигу. — Держи эту сучку на поводке. Нам ведь не хочется потерять Сокровище Кэррисфорда, верно?
Имоджин поползла вверх по склону, радуясь про себя, что спрятала свой кинжал на бедре. Пока трудно было сказать, как будут развиваться события, но зато у нее есть надежда сбежать от своих врагов.
Несмотря на устрашающий вид, скала оказалась удобной для подъема. Множество мелких уступов давали достаточно места для опоры и служили вполне надежной лестницей. Имоджин лишь однажды взбиралась по этой скале, да и то по настоянию отца. Потом у нее ужасно ныли все мышцы, но сам подъем не представлял особых проблем.
Однако в эту ночь сказывалась застарелая усталость последних дней, а ободранные в кровь ладони саднило от соприкосновения с острыми обломками камней. К тому же ей мешало легкое жжение между ног, но тут ничего не поделаешь. Ведь теперь она стала настоящей женой Тайрона Фицроджера.
Через некоторое время Имоджин заволновалась, не сбилась ли она с пути. В этой темноте можно было ползать целую вечность, но так и не найти заветного входа. Но тут ей на глаза попалась скала, похожая на наконечник стрелы, и она с облегчением вздохнула. Не прошло и минуты, как она уже стояла возле узкой темной щели. Это и был вход в подземелья замка Кэррисфорд.
