Патриция Мэтьюз - Сердце язычницы
Через два дня выяснилось, что Дэвиду и Дику в самом деле будет дана аудиенция. Это означало, что они могут присоединиться к тем, кто толпился в тронном зале дворца. Одевшись нарядно, друзья отправились ко двору, причем Дик прихватил даже трость.
– Мы с тобой выглядим сейчас, как два столичных щеголя. – Он со смехом взмахнул тростью. – До чего же мы здесь не к месту! Как по-твоему, не спеть ли мне его королевскому величеству пару песенок позабористее? Может, это расположит его к нам, и тогда...
– Дик, сейчас не время и не место для шуточек. Сделай одолжение, веди себя прилично.
Королевский дворец оказался просторной хижиной, сплетенной из разных трав так, что получался причудливый орнамент. Тем не менее он оставался просто хижиной без окон и с одной дверью, пройти в которую можно было лишь согнувшись. У двери стоял часовой с оперенным копьем. Друзья назвались, и он отступил, давая им дорогу. Входя, Дэвид невольно еще раз оглянулся на пушки, кольцом окружавшие хижину.
В хижине он увидел молодого человека самой непримечательной внешности. Тот возлежал на резном возвышении, на ворохе толстых циновок. Вокруг него сидели пять женщин в одних капа. Зная от Акаки, что это жены короля Лиолио, Дэвид ничуть не удивился. Монарх Сандвичевых островов был очень смуглым, толстогубым, с немного вывернутыми широкими ноздрями, что делало его по европейским меркам некрасивым.
Однако одежда Лиолио с лихвой искупала заурядность внешности. До сих пор Дэвид был знаком лишь с одним видом одежды островитян и находил его естественным и удобным. Тем более поразил его наряд короля. На голове Лиолио (вероятно, символизируя корону) красовалась треуголка, залихватски сдвинутая на одно ухо. Под королевской мантией, украшенной перьями, жемчугом и раковинами, была красная с золотом форма английского гвардейца. Только в эту минуту Дэвид понял, что имела в виду Акаки, упомянув о любви короля к подаркам, преподнесенным заокеанскими гостями.
И сам король, и его жены лакомились различными блюдами: пои, запеченной свининой и бататами.
К великому облегчению Дэвида, Лиолио довольно сносно изъяснялся на английском. Переводчик, таким образом, не требовался. Пробившись к трону, друзья назвали свои имена, и король тотчас спросил, не желают ли они присоединиться к трапезе.
Хотя это был очевидный знак особого расположения, Дэвид вежливо отказался, сказав, что они только что откушали. Толстые, блестящие от жира губы короля выпятились еще сильнее, и он напомнил капризного ребенка, которому отказали в какой-то прихоти. Дэвид встревожился. Возможно, отказ разделить пищу означал по местным понятиям недоброжелательство. Лиолио, как будто забыв о гостях, снова устремил внимание на яства. Но это длилось недолго. Насытившись, король приказал полить ему на руки и осушить, потом удостоил взглядом собравшихся и жестом предложил им сесть.
– Чем могу служить, джентльмены? – любезно осведомился он.
Дэвид начал рассказывать о цели визита. Однако стоило ему упомянуть о Лилиа, как любезность короля исчезла и он начал выказывать признаки нетерпения. Когда рассказ был окончен, он холодно заговорил:
– Я слышал о Лилиа из деревни Хана. По словам Каахуану, она всех здесь с ума свела назойливыми просьбами об аудиенции, хотя сама всего-навсего девчонка, даже незамужняя, и голова ее забита какими-то глупостями. В конце концов она так надоела, что Каахуану отослала ее прочь.
– То, с чем Лилиа приходила сюда, вовсе не глупости, ваше величество. Это чистая правда. Деревня Хана и в самом деле осаждена воинственным Лопакой. Жителям необходима военная помощь. Скорее всего этот Лопака и похитил Лилиа.
Король отмахнулся и хотел что-то сказать, но тут от толпы просителей отделись двое и с решительным видом приблизились к трону. Завязалась долгая и оживленная беседа на местном наречии.
Отпустив наконец этих посетителей, король взглянул на Дэвида.
– Не понимаю, чего вы хотите от меня. Я понятия не имею, куда делась Лилиа, и у меня нет времени ее разыскивать. Сами видите, государственные дела не дают мне покоя весь день напролет!
– Я надеялся, ваше величество, что вы дадите согласие на расследование, – почтительно заметил Дэвид. – Конечно, мы с другом прилагаем все возможные усилия к тому, чтобы найти ее след, но нам мешает плохое знание языка. Если вы отдадите распоряжение...
Их снова прервали. Дэвид прекрасно понимал, почему король отвлекается с такой готовностью: каждый новый проситель являлся с дарами. В который уже раз Дэвид проклял свою недальновидность. Будь у них хоть что-то похожее на подарок...
Когда стало ясно, что задерживаться здесь не имеет смысла, и друзья решили откланяться, король сказал:
– У нас на островах не принято являться с пустыми руками, если уж добиваешься королевской милости.
Дэвид промолчал, а Дик понимающе кивнул, повернул трость набалдашником вперед (это была чеканная собачья голова) и протянул королю.
– Золотые слова, ваше величество! – воскликнул он, улыбнувшись. – Вы правы, наши манеры оставляют желать лучшего. Прошу простить и принять в дар вот эту вещицу.
С недоумением посмотрев на трость, король отстранил ее.
– Этот предмет мне ни к чему, поскольку я крепок телом и владею обеими ногами.
– Все не так просто, как кажется на первый взгляд. Позвольте продемонстрировать! – Дик эффектно нажал на выпуклый глаз собаки, отчего из нижней части трости выскочило обоюдоострое стальное лезвие. – Уверен, ваше величество, теперь вы найдете эту вещицу более занимательной.
Широкое лицо короля Лиолио выразило удовольствие.
– Хм! У любого короля врагов хватает, – промолвил он. Дик с поклоном вручил ему трость, и друзья ждали не менее пяти минут, пока монарх наиграется с ней.
В это время кто-то из просителей снова приблизился к королю. Несмотря на то что ему вручили дары, Лиолио едва взглянул на просителя и сделал ему знак уйти. Хотя он и перестал нажимать на собачий глаз, но не выпускал трость из рук. Как только проситель отошел, он заметил, что Дик и Дэвид все еще стоят перед ним, и недовольно нахмурился.
– Мы можем надеяться, ваше величество? – спросил Дэвид, отступив.
– На что? – удивился король. – Ах да, эта пропавшая девушка... Хорошо, я что-нибудь придумаю... со временем.
И Лиолио нетерпеливым жестом указал друзьям на дверь.
– И к чему все это было, Дик? – уныло спросил Дэвид, когда они вышли. – По-моему, этому человеку нет никакого дела до того, жива ли Лилиа. Более того, он был бы не прочь никогда не слышать о ней. Уж не опасается ли король, что она будет претендовать на его трон?
