Хизер Грэм - Влюбленный мятежник
Ее слегка зазнобило. Он не подойдет сейчас к ней — судя по всему, она ему неинтересна, — но Аманде вдруг отчаянно захотелось забыть прошлое, гнев и ненависть, и броситься в его объятия. Хотя бы для того, чтобы почувствовать их тепло.
Она заставила себя сдержанно и печально улыбнуться:
— Ты как-то назвал меня изменницей. Что ж, сэр, если я была на стороне британцев, то в то время меня нельзя было считать изменницей, не то что ныне. За колонии ли я теперь… простите, за Соединенные Штаты Америки? Да, я за них! Но не благодаря вам, лорд Камерон.
У вас нет того замечательного дара убеждения, которым столь счастливо обладает мистер Франклин. Я очень хочу, чтобы американцы победили. Просто…
— Просто ты сомневаешься, что они смогут победить, так?
Она покраснела и чуть наклонила голову.
— Я не знала раньше, до этих последних дней, что такое любить и оберегать. А теперь я боюсь.
Эрик какое-то время молчал.
— Насколько мне известно, мадам, англичане пока не воюют с детьми. Я должен вернуться. Ты это знаешь. Тебе с самого начала были известны мои принципы и то, как глубоко я в них верю.
— А ты знал мои убеждения, — мягко напомнила она ему.
— Я только никогда не думал… — Эрик оборвал сам себя, покачав головой. Он никогда не думал, что она зайдет так далеко, что предаст свой собственный дом.
— Я уже сказала, что я не…
— Давай не будем обсуждать…
— Если мм не будем обсуждать это, тогда нам вообще не о чем говорить!
Он застыл. В какое-то мгновение Аманде показалось, что его самоконтроль сейчас рухнет. Что он схватит ее, вопьется в губы, как это бывало в прошлом Тогда он не терял времени даром. Она молилась, чтобы он прикоснулся к ней.
Но Эрик сдержался. Вместо этого он низко поклонился:
— Я оставляю вас заботиться о наших детях, мадам. Не забудьте, что вам вскоре надо быть готовой к отъезду.
Аманда услышала щелканье кнута возницы и поняла, что покидает Версаль навсегда. Было больно оставлять Франклина и графа, которые были всегда добры к ней, об остальном же она не жалела. Нетерпеливое волнение уже горело в ее сердце. Она всей душой рвалась домой.
Казалось, мягкий речной ветерок уже шумит в ее крови. Она почти как наяву чувствовала тепло солнечного дня, видела осенние листья, красивым ковром устилающие землю и плывущие по реке. Ей виделись конюшни и коптильня, ноздри щекотал аромат виргинской ветчины.
Пожалуйста, Господи, думала она, пусть все будет на месте, когда мы вернемся. Пусть Камерон-Холл окажется невредимым!
Пятого апреля они вышли в открытое море и, поймав ровный попутный ветер, поплыли к родным берегам. Аманде и близнецам отвели капитанскую каюту.
На этот раз она чувствовала себя очень хорошо и часто гуляла по палубе. К несчастью, экипаж корабля состоял в основном из тех же людей, что видели ее год назад со шпагой в руке. Хотя никто из них не выказывал ей никакой неприязни, Аманда все равно чувствовала себя среди них неловко. Эрик, став капитаном, управлял кораблем и по-прежнему сторонился жены. Аманда пыталась внушать себе, что он все еще не доверяет ей и что она имеет полное право презирать его за такое отношение. Но опять всплывали в памяти его слова о том, что он любит ее, и непреходящая боль от одиночества и покинутости терзала ее. Она мечтала о нем по ночам. Лежа без сна, она рисовала себе картинки его жизни, той жизни, о которой ничего не знала, жизни солдата. Ей было известно, что некоторые женщины последовали за войсками — кто из-за любви, кто из-за денег, — и она гадала, как он проводил свое время, не утешался ли в объятиях других. Эти мысли мучили ее снова и снова.
Но близнецы были ее отрадой. Морской воздух творил с ними чудеса, и когда выпадали теплые дни, она выносила их на палубу.
Матросы с натруженными руками все как один толпились возле детей, сюсюкали, строили глупые рожи, пытаясь привлечь их внимание. Аманда, держа на руках Ленору, рассмеялась уморительной гримасе одного из матросов и подняла глаза, отыскивая Эрика. Он стоял неподалеку, сумрачно и строго глядя на нее. Аманда зарделась, но он не отвел взгляда.
— Разве она не умница, Эрик? Могу поклясться, что она уже улыбается!
Он наконец-то улыбнулся в ответ:
— Да, любимая. Она действительно умница. Такая же, как и ее мать.
Аманда, боясь снова поддаться ложной надежде, поспешила отвернуться.
Вскоре они приблизились к берегам Виргинии Эрик стал все чаще бесцеремонно отсылать ее вниз, поскольку опасался британских корветов. Фредерик рассказал Аманде, что на пути во Францию они атаковали и захватили два британских корабля.
— Его сиятельство надеялся поймать лорда Тэрритона или Стирлинга, но увы… — Печатник запнулся, вспомнив, что Стирлинг приходится Аманде отцом. — Прошу прощения, миледи, но они напали на Камерон-Холл…
— Не надо извинений, Фредерик. Два корабля! Вы захватили два корабля!
— Да, потеряв при этом лишь двоих, да еще один матрос был ранен. Потом снабдили «пленников» необходимыми экипажами и отправили в Чарлстон. Лорд Камерон обещал генералу Вашингтону, что захватит один-два корабля, и сдержал слово, тем самым заработав возможность поехать во Францию. Но теперь ему не хочется сталкиваться с бриттами, так как на борту вы и двое малышей.
Аманда поблагодарила Фредерика за рассказ. Она знала, что они достигнут побережья Виргинии завтра ночью. Этим вечером, когда близнецы заснули, она оставила их на попечении Даниеллы и поднялась на палубу в поисках Эрика. Она нашла его у фальшборта смотрящим на море, звезды и ночь — высокий силуэт на фоне бархатистой темноты.
Глубоко вздохнув, Аманда поправила прическу, выпрямила спину и медленно подошла к нему. Не успела она приблизиться, как он круто повернулся на каблуках, а его рука сама потянулась к эфесу шпаги. Увидев жену, он расслабился, и она поняла, что Эрик всегда настороже, всегда готов к бою, что война въелась в его плоть и кровь.
— В чем дело, Аманда? Ты должна быть внизу. Ночь прохладна, а мы находимся в опасных водах.
— Виргиния не так уж и опасна. Ты ведь сам говорил — и именно поэтому позволил мне вернуться.
— Говори, что тебе нужно, и иди вниз.
— Во-первых, милорд, я не ваша служанка, чтобы мной командовать!
Его губы растянула веселая усмешка.
— Вы моя жена, и по-прежнему многие считают вас изменницей, так что ваше положение более сомнительное, чем у любой служанки.
— В таком случае, лорд Камерон, я предпочту не обременять вас более своим присутствием!
— Что?
Она беззаботно пожала плечами.
— Стирлинг-Холл стоит, как стоял, полагаю. Я могу забрать детей и вернуться домой.
— Черта с два вы их возьмете, мадам!
