Филиппа Грегори - Вечная принцесса
— Когда мы начнем войну… — вмешался Гарри.
— Войну? — возмутилась леди Бофор. — Войну?! С какой стати нам ввязываться в войну? Мы не ссорились с Францией! Ее отец, вот кто хочет войны! И не вздумай мне говорить, что ты настолько глуп, что ввяжешься в войну, выгодную Испании! Кто ты, по-твоему, такой? Испанский подручный?
— Король Франции опасен всем нам! — разгневался Гарри. — И слава Англии всегда зиждилась на…
— Я совершенно уверена, что миледи бабушка короля ни в коей мере не расходится с тобой во мнении, государь, — мягко вступилась Каталина. — Наступили времена перемен. Неразумно требовать от людей старшего поколения, чтобы они сразу и с готовностью приспособились к переменам.
— Я покуда еще в своем уме! — прошипела старуха. — И могу распознать опасность, когда она у меня перед глазами! И нелояльность тоже! И шпионов Испании!
— Не сомневайтесь, что мы весьма высоко ценим ваши советы, миледи, — уверила ее Каталина. — И милорд король, и я сама неизменно рады выслушать любой ваш совет. Не так ли, Гарри?
Тот еще кипел.
— При Азенкуре…
— Я устала от этого разговора, — перебила его бабка. — А ты, милочка моя, ты скользкая и увертливая, как угорь. Я лучше пойду к себе.
Каталина присела в самый низкий и почтительный реверанс. Гарри едва кивнул. Каталина поднялась из поклона только тогда, когда старая дама вышла из комнаты.
— Как она может говорить такое? — возмутился Гарри. — Как ты можешь выслушивать от нее такой вздор? Я едва не взвыл от злости! Ничего не понимает и еще оскорбляет тебя! А ты стоишь и все это слушаешь!
Каталина со смехом взяла его руками за щеки, притянула к себе и поцеловала в губы.
— Ах, Гарри, да какая разница, что она говорит, если сделать она ничего не может! Господь с ней совсем! Не обращай внимания!
— Я вступлю в войну с Францией, что бы она ни говорила! — пообещал он.
— Ну конечно, милый, надо только подождать верного часа!
Я тщательно скрываю свое торжество, но мне нравится это чувство, оно сладостно. Придет час, когда и другие мои мучительницы, сестры Гарри, почувствуют мою руку.
Конечно, миледи стара, но именно потому могла бы призвать на свою сторону влиятельных придворных стариков. Они знают ее целую вечность; узы родства, пережитых тягот, соперничества и вражды пронизывают их отношения, как жилки — пестрый мрамор. Она славится знаниями и благочестием, но нельзя сказать, что ее любят как женщину либо как мать короля. Родом из одной из самых знатных семей в королевстве, взлетев после Босуорта на вершину власти, она стала выставлять напоказ свое превосходство и всячески подчеркивала разницу между собой и двором.
Разойдясь с ней, они стали дружить со мной: леди Маргарет Пол в первую очередь, герцог Бэкингем и его сестры, Элизабет и Анна, Томас Говард и его сыновья, сэр Томас и леди Элизабет Болейн, милейший Уильям Уорхем, архиепископ Кентерберийский, Джордж Талбот, сэр Генри Верной, которого я знаю еще по Уэльсу. Все они хорошо понимают, что если Гарри пренебрегает делами королевства, то я — нет.
Я обращаюсь к ним за советом, делюсь планами, которые обдумывали мы с Артуром. Вместе с членами Тайного совета стараюсь превратить наше королевство в сильную, мирную страну. Мы начали работать над тем, чтобы повсюду: от берега до берега, и в лесах, и в горах — правил закон. Приступили к укреплению береговой обороны. По нашему повелению составляется перечень судов, которые можно объединить в военно-морской флот, и списки личного состава войск сухопутных. Я приняла бразды королевства в свои руки и убедилась в том, что это мое дело.
Искусство править государством у меня в крови. Я сидела у ног матушки в тронном зале Альгамбры. Слушала, что говорит отец в золотистом зале Послов. Я усваивала навыки управления так же, как училась языкам, музыке, танцам и архитектуре, — все разом, на одних и тех же уроках. Мне прививали вкус к нарядным изразцам, к солнечным лучам, пронзающим тонкое кружево оконного переплета, и… к власти. Все уроки усваивались одновременно. Сделавшись правящей королевой, я чувствую себя совершенно как дома. Я счастлива. Я на своем месте.
Бабушка короля возлежала на своей пышной кровати. Шитый золотом полог сдвинут так, чтобы лицо ее оставалось в тени. В ногах кровати стояла мученица камеристка, неловко держа дароносицу так, чтобы сквозь ее хрустальную крышку умирающая видела частицу тела Христова. Под шелест молитв миледи время от времени переводила взгляд с дароносицы на распятие из слоновой кости, висевшее на стене у изголовья, и обратно.
Каталина, с коралловыми четками в руках, опустив голову, преклонила колени в ногах кровати и принялась молча молиться. Миледи бабушка короля, твердо уверенная в том, что ей уготовано праведными трудами заслуженное место в раю, покидала этот мир.
За стенами комнаты, в своей приемной, Гарри ждал, когда ему доложат, что бабка умерла. Она умрет — и оборвется последнее звено, связывающее его с юностью, с тем временем, когда он был вторым сыном и лез из кожи вон, чтобы обратить на себя внимание… Отныне все будут видеть в его лице старшего в семье, главного. И больше не будет острая на язык и требовательная старая дама строго следить за каждым шагом своего легкомысленного, доверчивого внука, чтобы одним тихим словом подрезать его в самый момент взлета. Она умрет — и не будет никого, кто знал бы его ребенком. Она умрет — и он станет по-настоящему независим, наконец-то свободен, станет мужчиной и королем. Эти мысли обуревали Гарри, когда, в маске благочестия, скрывая нетерпение, он ждал скорбной вести. Он и понятия не имел, что по-прежнему отчаянно нуждался в ее советах…
— Ему нельзя воевать, — хрипло произнесла с подушек бабушка короля.
Камеристка тихонько ахнула, удивившись ясности ее слов, но все-таки, для большей уверенности, переспросила:
— Простите, миледи?
— Ему нельзя воевать, — повторила старуха. — Наша задача — не ввязываться в эти вечные европейские дрязги, сидеть у себя за морями, укреплять и оборонять страну. Мир, главное — мир…
— Нет, — четко произнесла Каталина. — Наша задача — крестовый поход в сердце христианского мира и далее. Наша задача — сделать так, чтобы благодаря Англии укрепилось христианство в Европе, вплоть до Святой земли и далее в Африку, к туркам, к сарацинам, до самого края земли.
— Шотландцы…
— Мы победим шотландцев, — твердо сказала Каталина. — Мне известно об опасности, которую они представляют.
— Не для того я позволила ему жениться на тебе, чтобы ты развязала войну. — Темные глаза старухи сверкнули бессильным негодованием.
