Жюльетта Бенцони - Ночные тайны королев
– Чтобы стать министром, мне нужно помириться с королевой, – сказал он. – Я знаю, что она тратит большие суммы на благотворительность, и готов из своих доходов оплачивать ее добрые дела.
– Я могу вам помочь, – уверенным тоном заявила мадам де Ла Мотт. – Королева благоволит ко мне…
Графиня лгала. Она никогда не встречалась с Марией-Антуанеттой, но решила воспользоваться доверием кардинала:
– Я расскажу королеве о ваших добрых чувствах к ней и в подтверждение передам от вас некоторую сумму денег на ее благотворительные дела. Мне известно, что она испытывает финансовые затруднения, и ваша помощь будет очень кстати.
Вскоре графиня заявила кардиналу, что Мария-Антуанетта просит его письменно подтвердить добрые намерения, что де Роан и сделал. В ответ он получил письмо от королевы.
«Я простила Вас, – прочитал кардинал, – но пока не могу принять. Мы увидимся, как только обстоятельства позволят мне это…»
Воображение кардинала уже рисовало ему прелестную картину: в будуаре в Трианоне он держит королеву в объятиях…
Обмен письмами продолжался, и однажды графиня известила кардинала, что королева согласилась встретиться с ним наедине.
Пока де Роан мечтал о свидании с королевой, графиня занималась поисками женщины, которая за определенное вознаграждение сыграла бы роль Марии-Антуанетты. И она нашла ее в садах Пале-Рояля, который давно стал настоящим притоном…
Встреча кардинала с «королевой» состоялась в темной аллее Версальского парка, а поскольку женщина позволила ему некоторые вольные ласки, де Роан поверил в любовь Марии-Антуанетты.
На следующий день графиня сообщила кардиналу, что королеве нужно сто пятьдесят тысяч ливров для бедняков. Де Роан молча вручил графине увесистый кошель…
Что побудило графиню де Ла Мотт сыграть с кардиналом столь злую шутку? (Письма королевы, разумеется, были поддельными!) Неужели только возможность прибрать к рукам деньги, которые де Роан будет передавать «королеве» на благотворительные цели?
О нет, ставка в этой игре была баснословной. Однажды мошенница узнала, что королевские ювелиры предложили Марии-Антуанетте приобрести у них многоярусное бриллиантовое колье, которое они называли самым роскошным ожерельем в мире. Они уже предлагали его мадам дю Барри, испанскому королю и нескольким богачам, но цена – миллион шестьсот тысяч ливров – оказалась всем им не по карману.
Они показали колье Людовику XVI после его восшествия на престол, считая, что по этому случаю король, возможно, приобретет драгоценность для Марии-Антуанетты, питавшей слабость к украшениям. Однако юную государыню тоже остановила цена, и она величественно произнесла:
– Нам больше нужны корабли, чем украшения.
Расстроенным же ювелирам она сказала:
– Я не могу принять от короля столь дорогого подарка. Никогда больше не предлагайте мне это ожерелье. Постарайтесь разделить его на части и продать. Возможно, тогда вы найдете покупателя на свое колье.
Злосчастное ожерелье и стало предметом интриги, затеянной графиней де Ла Мотт. Она рассказала кардиналу о том, что королева страстно желает приобрести колье, на покупку которого у нее нет необходимой суммы. И, разумеется, Мария-Антуанетта нуждается в его, де Роана, помощи.
Кардинал тут же заключил с ювелирами сделку, обязуясь выплатить сумму в миллион шестьсот тысяч ливров в течение четырех лет. Первого февраля ювелиры привезли де Роану ожерелье, которое кардинал немедленно вручил графине де Ла Мотт. В тот же вечер мошенница разделила великолепное украшение на несколько частей, чтобы продать его.
Первый взнос, который кардиналу предстояло внести к августу, оказался ему не под силу. Встревоженные ювелиры поспешили в Версаль, где услышали ужасную новость:
– Вы введены в заблуждение. У королевы никогда не было вашего бриллиантового ожерелья.
Об этом заявила золотых дел мастерам доверенная фрейлина королевы, мадам Кампан. Мария-Антуанетта, узнав о случившемся от своей наперсницы, немедленно приняла ювелиров. Обеспокоенная королева попросила их составить для короля докладную записку и детально изложить суть дела.
Кардинала де Роана арестовали в тот момент, когда он, в епископском облачении после мессы в день Успения, проходил через Зеркальный зал Версаля. Разразился скандал.
Кардинал-мошенник и королева, оказавшаяся замешанной в деле о подлоге!
Пасквилянты графа Прованса и герцога Орлеанского позволяли себе все, что угодно, обливая королеву потоками грязи. Ферсен же понял, сколь сильно пострадала репутация Марии-Антуанетты, только когда королева, оправившись от родов, прибыла в Париж. Вместо приветствий жители столицы встретили ее гробовым молчанием.
Мрачную тишину нарушали лишь скрип карет да стук конских копыт по мостовой; казалось, это предвещало будущую трагедию.
«Дело об ожерелье» и требование королевы судить виновных в Париже вызвало град оскорблений в ее адрес. Однако, как ни странно, Ферсен не упомянул об этом ни в своем дневнике, ни в корреспонденции. Во время судебного процесса он отмечал в дневнике лишь светские события – например, бракосочетание мадемуазель Неккер и барона Шталь-Гольштейна, имевшее место четырнадцатого января 1786 года, на котором он присутствовал. В это время Мария-Антуанетта была вне себя от гнева, но и об этом Ферсен умолчал. Более того, как раз тридцать первого мая, в день оглашения приговора, граф решил покинуть Францию. Сделал он это двадцатого июня, в тот самый день, когда палач пометил графиню де Ла Мотт каленым железом.
После процесса Ферсен все же вернулся в Версаль. Его поразила перемена, происшедшая с королевой. Мария-Антуанетта, которой уже исполнилось тридцать, оставила балы, очень редко посещала театры, не появлялась больше в обществе мадам де Полиньяк и принцессы де Ламбаль и все свободное время проводила с детьми. Но ее чувства к графу Ферсену не изменились. Сразу после его прибытия в Версаль они возобновили долгие прогулки по парку. Иногда они отправлялись верхом подальше от дворца и весь день проводили вместе. Эти встречи не могли долго оставаться тайными и вскоре вызвали шумный скандал – несмотря на скромность и сдержанность фаворита, который был самым почтительным из всех друзей королевы. Снова зазвучали непристойные песенки и памфлеты. Опять вспомнили о «любовной встрече» кардинала с «королевой» темной ночью в Версальском парке…
Почему Ферсен, боготворивший королеву, в столь трудную для нее минуту все же покинул ее? Ведь именно тогда ненависть подданных впервые перестала быть для нее секретом… Возможно, Мария-Антуанетта сама потребовала, чтобы он уехал, пытаясь таким образом защитить самого дорогого ей человека…
