Элизабет Деланси - Предначертано судьбой
Джиб остановился на минутку и почесал волосы, как бы припоминая все подробности дальнейшей истории. — Эти два негодяя стали отмечать начало нашего предприятия, как только мы покинули Тополобампо. Когда они выпили весь запас виски, они тут же перешли на лечугуилла, довольно своеобразный напиток местного производства. Большую часть этих полутора лет, которые мы провели вместе, Вайли и Трэск не просыхали.
Затем Джиб рассказал Джулии о том, как Порки привел их на заброшенную шахту близ Батопиласа, где они работали в течение нескольких месяцев, прежде чем получили доход. — Мы открыли настолько богатую жилу, что даже не могли взрывать пустую породу, так как ее было очень мало.
Они наняли группу индейцев тарахумара, которые помогали им работать в шахте. Каждые несколько месяцев Порки и Джиб отправлялись с караваном груженых мулов на побережье. — Мы отвозили руду для переработки и обогащения к северу от Лос Мочис и продавали ее там.
В лагере начались постоянные споры. Вайли и Трэск отказывались платить индейцам положенное вознаграждение за их труд. К тому же они явно не желали утруждать себя физической работой на шахте.
— Петушиные бои, веселые застолья и лечугуилла — вот все, о чем они думали, — сказал Джиб. — Они не хотели работать и не хотели оставить женщин в покое. Кончилось все это тем, что нам пришлось золотом расплачиваться за их грубые выходки.
В конце концов начальник местной полиции решил, что мы ему мало платим. Он стал требовать все больше золота. Джиб и Порки отказались платить ему и сразу же после этого у них произошло несколько стычек с местными властями. Но без поддержки и защиты местной полиции работать в шахте стало небезопасно, так как на них часто нападали шайки бандитов и большие группы индейцев, которые рыскали по горам и убивали всех гринго, которые встречались на их пути.
— Наши отношения с местными властями и жителями стали настолько плохими, что мы с Порки решили бросить шахту и смыться. — Джиб немного подумал и продолжал свой рассказ. — Мы нагрузили мулов рудой и отправились на побережье. В Тополобампо мы разделили всю нашу прибыль, которую хранили в банке «Националь». Порки отправился назад в Мазатлан строить себе дом, а я сел на борт первого же судна, отправившегося в Сан-Франциско.
Джиб окончил свой рассказ и сидел молча на стуле, ожидая реакции Джулии. Мягкие звуки летней ночи слабо доносились через открытое окно. Прохладный ветерок проникал в комнату и освежал воздух. Не дождавшись ответа Джулии, Джиб решил довести свой рассказ до логического завершения.
— Прежде чем ты придешь к выводу о том, что мы с Порки обманули Вайли и Трэска, подумай о том, что мы оставили им работающую шахту. Они могли бы заработать на ней огромную кучу денег, если бы им хватило ума распорядиться этой собственностью. Но все, что они хотели — это были деньги, не заработанные их собственными руками. А сейчас они гоняются за моим скальпом.
— Может быть, они также преследуют Порки?
— Сомневаюсь, — сказал Джиб. — У него много родственников, которые составляют настоящую армию. А я совершенно один. Все, что у меня есть — это мой шестизарядный револьвер.
Джулия не знала, что делать: верить ему или нет. Из-за всего того, что она знала о нем, это было похоже на небылицу, а Вайли и Трэск стали жертвами обмана, как и она сама.
Он, казалось, читал ее мысли. — Я заработал все эти деньги честным и справедливым путем, Джулия. Возьми половину. Я не смогу успокоиться до тех пор, пока ты этого не сделаешь.
— Нет, — решительно сказала она. — Я не хочу этих денег.
Сперва она подумала, что он будет спорить с ней, убеждать в своей правоте. Но он этого не сделал. Через минуту Джиб встал со стула и посмотрел на открытое окно. Джулия увидела легкую усмешку на его лице. — Полагаю, — сказал он, — что мне следует выйти из дома таким же путем, которым я сюда пришел.
Когда Джиб уже начал перелезать через подоконник, Джулия набралась сил и обратилась к нему. — Я не знаю. Джиб, зачем ты вернулся сюда. Я также не знаю, как долго ты собираешься здесь пробыть. Но я не хочу больше тебя видеть. Пожалуйста, не приходи сюда.
Джиб уже перебросил ноги по другую сторону окна. — Если это все, чего ты хочешь от меня, принцесса, не волнуйся, я не буду тебя больше беспокоить. Я обещаю.
После того, как он ушел, Джулия еще долго стояла в темноте, стараясь понят ь, кто он на самом деле и что он значил для нее. Затем она решила, что нет никакою смысла плакать и проливать слезы. Ее любовная связь с Джибом Бутом закончилась, и теперь только время, может рассудить их.
На следующее утро Джиб поехал на шахту «Континентал», разыскал там жену Эба Эймса и попросил ее передать Эбу, что он по-прежнему рассчитывает на его партнерство во время состязаний горняков в день Независимости.
Затем он имел разговор с мистером Кулиджем в его банке, а чуть позже он заехал в контору Барнета, чтобы составить завещание.
Барнет был настроен к Джибу более дружелюбно, чем тот ожидал. Не было никаких лекций, никаких упреков и ругательств. — Это был удивительный трюк, — сказал он. — Бегство из города со своими собственными деньгами.
Джиб рассказал ему о шахте в Батониласе, о Вайли и Трэске, а также о том, как они с Порки сбежали, прихватив с собой всю прибыль. — Я очень хорошо представляю себе, что со мной может случиться, если эти подонки настигнут меня, — сказал Джиб. — Если они все-таки убьют меня, я хочу, чтобы все деньги достались Джулии Мэткаф и Джильберту Чэпмену.
Барнет немного подумал. — Вайли и Трэску может не понравиться то, что деньги, которые они считают своими, оказались в руках ребенка и вдовы.
Джибу очень не хотелось думать о таком повороте событий, но вместе с тем он прекрасно понимал, что Барнет прав. Эти негодяи могут доставить Джулии и семье Чэпменов массу неприятностей. — Могу поклясться, — сказал он Барнету, — что я никогда не слышал о том, чтобы деньги могли порождать столько проблем.
— Давно уже известно, что подобные вещи иногда случаются, — сказал Барнет, скорее с удивлением, чем с симпатией. — Мне кажется, что тебе лучше мирно уладить дела со своими бывшими партнерами и таким образом избавиться от них.
Это была довольно соблазнительная идея, которая почему-то никогда не приходила Джибу в голову. Это говорило о том, что он стал слишком рассеянным в последнее время. До того, как он приехал в Стайлз в мае прошлого года, он скорее дал бы убить себя в перестрелке с Вайли и Трэском, чем вернуть им хотя бы цент из тех денег, которые они сами не заработали.
— Учитывая нынешние чувства Джулии к тебе, — продолжал Барнет, — я могу заключить, что она ни под каким предлогом не согласится взять эти деньги. Даже если ты передашь их ей по завещанию.
