Элизабет Деланси - Предначертано судьбой
Ли ухмыльнулся. — Черт возьми, Джиб, на самом деле я очень рад, что ты вернулся.
Джиб слабо толкнул его кулаком в живот, показывая, что ценит его доброе расположение. Ему действительно было приятно видеть хотя бы одно дружеское лицо.
Он снова оглядел комнату. Это был, конечно, не люкс, но Сейрабет удалось навести здесь порядок и превратить эту убогую комнату в настоящее жилище.
Единственную в комнате кровать украшало индейское одеяло, а на подоконнике стояли разноцветные бутылки, что сразу не бросалось в глаза. Среди многочисленных рекламных объявлений и фотографий, висевших на стене, Джиб увидел фотографии Диггера и Роули, снятые еще в их молодые годы. Они все выглядели просто замечательно.
— Ну как, ты доволен семейной жизнью?
Ли еще больше растянул рот в улыбке и густо покраснел. — Да, можно и так сказать.
Джиб был доволен. Несмотря на все жалобы и причитания Сейрабет. она всегда была очень добра к Ли.
— Я слышал, что твоя мамаша доставляет тебе немало хлопот.
Улыбка тут же исчезла с лица Ли. Он провел пальцем по своим усам. — Она не разговаривает с нами и ничего не ест. Боюсь, что она может умереть из-за меня.
Когда речь заходит о его матери и всех ее причудах, подумал Джиб, Ли становится совершенно слепым и теряет ощущение реальности. — Запомни мои слова, Ли, твоя мать никогда не умрет из-за твоей женитьбы. Пойди к ней и поговори с ней напрямую. Скажи ей, что если она не перестанет дурить и не начнет вести себя нормально, то она больше не увидит тебя. Она тут же встанет с постели, и все будет нормально.
Ли Посмотрел скептически на Джиба. — Мне кажется, что можно попробовать. Во всяком случае, мне совершенно нечего терять.
— Вот и хорошо. А теперь я хочу поговорить с тобой об одном деле, в котором ты можешь помочь мне.
— А в чем дело?
— Расскажи мне все, что ты знаешь об этом болтуне Гарлане Хьюгзе.
После того, как он умылся и побрился, а затем поужинал в Пиккексе, Джиб отправился в конюшню. Он оседлал Лаки и поскакал к дому Джулии, разрезая грудью свежую ночную прохладу и прислушиваясь к нежным звукам цикад. Он специально подождал до темноты, чтобы быть уверенным, что она уже дома и к тому же одна. К тому же он не хотел, чтобы кто-либо видел его по дороге к ее дому.
Ночные звезды и запах летних цветов и сосны навеяли на него нежные и приятные воспоминания. Он хотел, чтобы все с Джулией у него стало по-прежнему. Они сидели бы на веранде ее дома, покачиваясь в креслах-качалках и спокойно обсуждали свое будущее. Он почти физически ощущал удовлетворение от того, что мог вести размеренную и счастливую жизнь с женщиной, которая его так любила.
Черт возьми, подумал он, от всех этих мыслей можно сойти с ума. Если он собирался так бездарно потерять свое время, ему не следовало бы придумывать весь этот дурацкий план, а просто уехать в Солт Лейк и забыть о деньгах. Да, действительно. Когда он узнал о том, что доктора уже нет в живых, ему надо было сказать деньгам «прощай» и подсчитать убытки. А затем выразить безутешной вдове свои соболезнования и откланяться. Но сейчас уже слишком поздно для реализации этой блестящей идеи. Теперь ему следует подумать о других вариантах. Например, как уговорить Джулию принять его деньги и отбросить все предрассудки. К тому же ей нужно открыть глаза на Хьюгза и доказать, что он собирается обмануть ее. Джиб не сможет успокоиться до тех пор, пока финансовое положение Джулии не будет достаточно прочным, а Хьюгз не оставит ее в покое.
Окна ее дома были темными, за исключением света, который горел в спальне. Джиб соскочил с лошади и привязал ее к забору. Свежий ветерок и приятные ночные запахи слегка его взволновали. Они напомнили ему о том времени, когда он был рядом с Джулией под ее замечательным цветным одеялом.
— Джиб?
Джиб подпрыгнул от неожиданности. Это был Мосси, незаметно подошедший к нему из-за темной стороны дома. — Черт возьми, Мосси! Ты напугал меня до смерти.
При свете звезд бледное лицо Мосси вытянулось от изумления. — Я знал, что ты вернешься, — сказал он наконец. — Я неоднократно говорил ей, что ты не мог подвести ее, что ты не обманщик. — Он подошел к Лаки, отвязал уздечку и повел лошадь к сараю. — Я привяжу его возле конюшни.
— Спасибо, дружище. Я не задержусь надолго.
— Разумеется, Джиб. Можешь не спешить.
Голос Мосси по-прежнему был грустным, как и в старые добрые времена. Интересно, подумал Джиб, получил ли он какую-нибудь весточку от своей жены. Но прежде, чем он успел спросить его об этом, Мосси исчез в темноте.
Джиб поднял голову, посмотрел на светлое окно Джулии и вдруг почувствовал слабость в ногах. Он подумал о том, что сейчас произойдет — гнев вместо прежней ласки, боль вместо прежней радости, а самое главное — полностью закрытое для него сердце, которое раньше было безгранично добрым к нему.
Он не спеша поднялся по ступенькам к двери в операционную, повторяя про себя, что он правильно поступил, оставив ее на время. Но вся беда в том, думал он, что она-то наверняка так не думает.
Джулия уже была наполовину раздета, когда прозвучал звонок в дверь. Она быстро застегнула халат, поправила юбку и пригладила рукой волосы, завязав их ленточкой. С тех пор, как в городе появился доктор Бичем, ночные визиты к ней стали гораздо реже. Но она всегда радовалась, когда к ней приходили пациенты. Ей очень нужна была эта работа и не только из-за финансовых затруднений. Профессиональные обязанности делали ее жизнь более осмысленной и более содержательной, в особенности сейчас, когда все остальное было утрачено.
Она поспешила вниз по лестнице, остановившись лишь на секунду, чтобы зажечь лампу. Снова прозвучал звонок.
— Минуточку. Я уже спускаюсь. Она подбежала к двери и открыла ее.
— Джулия.
Силы оставили ее. — О, Господи Всемогущий! — Джулия мгновенно захлопнула дверь и накинула задвижку.
— Джулия! — крикнул Джиб еще громче. — Мне необходимо поговорить с тобой.
Она сразу же вспомнила обо всем, что она отдала ему, обо всем, что он отнял у нее, и ее захлестнула такая волна чувств, что она не выдержала и расплакалась.
— О, Джиб, — прошептала обессилено Джулия. — Я не могу больше выносить тебя.
Джиб тем временем подошел к главному входу, стал громко стучать в дверь и звать ее. Джулия старалась не обращать на это внимания. Она снова пошла в свою спальню, выключая по дороге все лампы — на лестничной площадке, в холле, в спальне. Весь дом погрузился в темноту. Джулия присела на край кровати и стала прислушиваться к тишине.
Джиб перестал стучать в дверь и выкрикивать ее имя. А Джулия все время убеждала себя в том, что она должна быть непреклонной с ним. Сама мысль о том, что он посмел вернуться к ней, приводила ее в ярость, точнее сказать, должна была приводить ее в ярость. Но на самом деле все было иначе. Она чувствовала лишь какую-то неизбывную грусть и жалость к себе. Она не хотела признаться себе в том, что тосковала по прежним временам. Вдруг она поняла, что не может ненавидеть его, даже после всего того, что он с ней сделал.
