Моника Бернс - Страсть куртизанки
Гаррик внимательно изучал Рут, и его взгляд заставил ее затрепетать. Он был явно доведен до крайности.
— Ты приняла его предложение не просто так, — промолвил он, сузив глаза. — Я сильно подозреваю, что Тремейн шантажировал тебя, как и меня.
— Даже если и так, этот человек уже мертв. Он больше не сможет шантажировать кого-либо. — Рут старалась сохранять спокойствие, не выдавая своих эмоций.
— Значит, ты подтверждаешь, что он шантажировал тебя. — Выражение торжества на лице Гаррика взволновало ее.
— Я этого не говорила, — возразила Рут, покачав головой. — Чем этот человек мог шантажировать меня?
Гаррик быстро обогнул стол и застал ее врасплох, нависнув над ней. Хотя он не прикоснулся к ней, однако вполне мог сделать это, учитывая, что ее тело мгновенно откликнулось на его близость. Ее охватило волнение, которое она испытывала только в его присутствии. Ни один мужчина не мог возбудить ее так. Она сглотнула слюну и отступила назад. Он последовал за ней. Приложив руку к горлу, Рут пристально смотрела на него, сосредоточившись на его чувственных губах. При воспоминании о том, как эти губы ласкали ее в самых интимных местах, у нее перехватило дыхание.
— Скажи, чем Тремейн шантажировал тебя.
— Ты ошибаешься, — возразила Рут, стараясь придумать, чем отвлечь Гаррика от выяснения правды. Она не вынесет, если он узнает, что она пыталась сохранить свой собственный секрет.
— Думаю, я знаю, чем он угрожал тебе, Рут, но хочу, чтобы ты сама сказала мне об этом. — Он склонился над ней, и его губы оказались мучительно близко от нее.
Боже, неужели он не сознавал, какие чувства она испытывала к нему? Рут заставила себя забыть обо всем в своем стремлении скрыть правду от него. Он уже однажды разбил ее сердце, когда солгал относительно своего истинного возраста. И она опять пострадает, если он узнает, что она влюблена в него.
— Чего ты хочешь от меня, Гаррик? — тихо спросила она, стараясь казаться спокойной. Ее сдержанность, казалось, удивила его, и он пристально посмотрел на Рут.
— Почему ты сделала так, чтобы я поверил, будто ты предала меня?
— Насколько я помню, я сказала только, что свободна и могу встречаться с кем хочу.
— Но ведь я мог предположить худшее, когда Тремейн сообщил, что ему известно о моем дефекте. — Горечь, звучавшая в его словах, говорила о том, что он все еще переживал этот злосчастный эпизод.
— А ты поверил бы, если бы я сказала что-то другое? — Рут покачала головой. — Ты выбрал то, во что хотел поверить.
Это была правда. Она видела явное осуждение в его глазах в тот момент, когда он застал ее в объятиях Тремейна. Даже если бы она сказала ему правду в тот день в приюте, Гаррик едва ли поверил бы ей. Выражение его лица смягчилось, как будто она сказала что-то приятное. Рут нахмурилась. Почему у нее вдруг возникло ощущение, что она раскрыла нечто такое, чего не следовало раскрывать?
— А в отношении моего алиби... Что заставило тебя открыто заявить, что спала со мной, зная, что общество станет перемывать тебе косточки?
— Я была уверена, что ты невиновен. — Она слегка пожала плечами. — К тому же уже решила удалиться на покой в Кроули-Холл. Мне нечего было терять.
— Нечего, кроме денежных пожертвований в приют Святой Агнессы. — Его хрипловатый от волнения голос заставил ее вздрогнуть.
Его губы слегка коснулись ее губ. Это нежное прикосновение было особенно соблазнительным. Рут содрогнулась, внезапно почувствовав головокружение. Боже, она великолепно обучила его. Это был не просто поцелуй. Это был вызов ее здравому смыслу.
Она вдохнула такой знакомый мужской запах и едва сдержалась, чтобы не броситься в его объятия. Боже, какой изумительный аромат исходил от него, и низкий проникновенный голос вызывал смятение ее чувств. Он решил пойти в наступление, и она была готова капитулировать. Она поняла это с того момента, когда увидела Гаррика, стоявшего в дверном проеме ванной наверху. И сейчас Рут закрыла глаза, наслаждаясь его близостью. Ей хотелось, чтобы эти мгновения длились бесконечно долго.
— Я хочу знать, почему ты сделала это, Рут. Я хочу знать, почему ты публично призналась, что была моей любовницей. — Это прозвучало, как приказ, и выражение его лица предупреждало, что только ее капитуляция могла удовлетворить его. Он обхватил ладонями ее лицо, и это прикосновение вызвало дрожь во всем ее теле. — Может быть, тебе будет легче ответить, если я скажу, что люблю тебя?
Его слова повергли ее в шок. Это невозможно. Он не мог влюбиться в нее. Он внушил себе, что они смогут преодолеть разницу в возрасте. Но она лучше знала, чем все это может завершиться. Он будет еще в расцвете сил, когда она окажется уже в преклонных годах. Через несколько лет он пожалеет о том, что связался с ней. Он бросит ее, и она не перенесет этого.
Боль, которую Рут испытывала последние две недели, оказалась гораздо сильнее, чем можно было представить. Ее охватила паника, когда она встретила пылкий взгляд его голубых глаз. Когда он смотрел так, у нее обычно замирало сердце. И сейчас случилось то же самое. Отведя его руки в стороны, она быстро отошла назад.
— Я не знаю, зачем вы пришли сюда, милорд, но...
— Я пришел сюда, чтобы просить тебя выйти за меня замуж, Рут.
Его слова ошеломили ее. Одно дело признание в страстной увлеченности, но такое? Мысль о браке ужаснула ее. Даже продолжительная любовная связь была достаточно скандальной, но замужество? Она почти годилась ему в матери. Как могла она согласиться на брак с ним? Незрелость этого мужчины была очевидна, если он решил, что им следует пожениться.
— Не говори глупости. Я слишком стара для тебя, — резко сказала Рут. Даже если бы я оказалась настолько глупой, что согласилась с твоим безумным предложением, ты был бы вынужден пренебречь своим долгом.
— Каким долгом? — прорычал Гаррик.
— Как глава семьи ты должен произвести на свет наследника, а я в силу возраста вряд ли сумею родить тебе сына. Тебе нужна молодая жена.
Рут вызывающе посмотрела на него. Куртизанки никогда не выходят замуж, и уж тем более молодые мужчины не женятся на женщинах старше их. Рут и Гаррик долго смотрели друг на друга в напряженной тишине. Его глаза потемнели от гнева, но это уже не волновало ее. Он вел себя как избалованный школьник, которому отказали в сладком. Рут повернулась, намереваясь отойти, но он схватил ее за предплечье и заставил посмотреть на него. Сузив глаза, он слегка встряхнул ее.
— Дело вовсе не в возрасте, не так ли, Рут? — Он сердито сжал губы, и она охнула от того, с какой свирепостью это было сказано. — Просто ты боишься. Каждый мужчина, с которым у тебя была связь, в итоге бросал тебя, как в свое время поступил твой отец.
