Дебра Дайер - Возлюбленная колдуна
— Почему?
Софи вздрогнула при звуке глухого мужского голоса, тыльной стороной ладони сбив фотографию со столика. Портрет упал лицом на ковер. Она повернулась на подушке, глядя на человека, стоявшего в дверном проеме, — призрак из мечты, которая умерла в ее душе.
Зачем он пришел?
Перед ней стоял Дэниэл, высокий и живой, вовсе не плод ее необузданного воображения. Его темные волосы были взъерошены, как будто он пользовался пальцами вместо гребешка. На коже под его красивыми глазами выступили багровые круги, как будто он не спал несколько недель. Он похудел, его щеки ввалились, темно-серый пиджак и брюки мешком висели на его высокой фигуре.
Дэниэл взглянул на дворецкого, который стоял рядом с ним, как жирный серый терьер, защищающий свою кость, с пальто Дэниэла, переброшенном через руку и шляпой, свисающей с кончиков пальцев.
— Можете идти.
Линдли склонил голову и мгновение смотрел на Дэниэла, прежде чем обратить свой сумрачный взор на Софи.
— Этот джентльмен уверял меня, что вы примете его, мисс, — сказал он, поднимая густые седые брови.
Софи пришлось проглотить комок, прежде чем она смогла заговорить. Ее горло сдавили чувства.
— Спасибо, Линдли. Можете идти.
— Я буду неподалеку, если вам что-нибудь понадобится, мисс. — Линдли бросил на Дэниэла мрачный взгляд и вышел из комнаты, оставив дверь открытой.
Дэниэл ударил по дубовой двери, и она захлопнулась.
— Кажется, он полагает, что я собираюсь украсть серебро.
Софи прикоснулась пальцем к камее, приколотой чуть ниже кружевного воротника ее платья.
— Что ты здесь делаешь?
Дэниэл посмотрел мимо нее на огонь в камине, как будто замерз и хотел согреться. Но он не стронулся с места.
— Лаура расстроена, что тебя не будет завтра на свадьбе.
Софи выдохнула долго сдерживаемый в груди воздух, чувствуя, как ее покидает надежда. Чего она, собственно, ожидала? Что его сердце смягчится? Что он упадет на колени, прося ее руки? В ее возрасте пора уже понимать, что сказки не сбываются.
— Надо полагать, что она по-прежнему собирается замуж за Филиппа Гарднера?
Дэниэл кивнул, крепко сжав губы.
— Сегодня утром она рассказала мне про Коннора. Наверно, она устала уклоняться от моих расспросов о нем.
— Тогда ты должен испытывать облегчение, зная, что она хочет стать женой Филиппа. — Софи разгладила белое кружево манжетки тыльной стороной ладони. — Какая была бы катастрофа, если бы она вышла замуж за Коннора! Подумать только, какой скандал бы поднялся, если бы кто-нибудь узнал, что он викинг и чародей!
— Софи, я…
— А «Чандлер Шиппинг»? Боже мой, только вообрази викинга, возглавляющего твою драгоценную судоходную компанию!
— Софи, я…
— Трудно даже сказать, что за…
— Я пытался отговорить ее от свадьбы.
Софи взглянула на него.
— Что ты сказал?
— Я сказал, что пытался отговорить ее от свадьбы с Филиппом Гарднером.
— Правда?
Дэниэл кивнул.
— Вряд ли она понимает, что это значит — до конца своих дней жить с человеком, который не может дать ей то, что ей нужно. — Он смотрел через всю комнату на огонь, как будто рассматривал свое прошлое. — Я не хочу для нее такой жизни. Холодной. Пустой. Это не жизнь. Это существование.
Софи схватилась за подлокотник дивана, и ее пальцы заскользили по гладкой ореховой резьбе. Она не могла броситься к нему, заключить в свои объятия и утешить — как бы сильно она ни желала прикоснуться к нему.
— Она боится, что будет скандал.
— Что касается меня, то все бостонское общество может катиться к дьяволу.
— Ох! — прошептала она. — Ты ей так и сказал?
— Да, так и сказал. Но у нее какое-то извращенное чувство долга. Она полагает, что должна родить мне наследника и продолжить традиции Чандлеров. — Дэниэл глубоко вздохнул. — Но я думаю, что дело не только в этом.
— В чем же еще?
— Не могу сказать точно. Но с ней в последней время что-то творится. Она стала рассеянной, замкнутой, как будто почти все время погружена в полусон. Как будто часть ее души умерла. — Дэниэл взглянул на Софи с неуверенностью в темных глазах. В этих темно-карих глубинах скрывались сотни вопросов и что-то еще, что разбудило в ней чувство одиночества и ту страсть, которую она питала к нему. — Я догадываюсь, что она чувствует.
Жалеет ли он вообще о том, что отвергнул ее?
— Если Лаура выйдет замуж за Филиппа, она лишится возможности жить с тем единственным человеком, который может исцелить ее душу, — сказала Софи.
— Я знаю. Но я не сумел заставить Лауру увидеть правду.
Он не пошевелился, и все же у нее появилось ощущение, что он тянется к ней. Внутри нее затрепетала надежда, как птица со сломанным крылом, отчаянно пытающаяся взлететь.
— И ты думаешь, что у меня больше шансов убедить ее не выходить замуж за Филиппа?
— Я сомневаюсь, чтобы кому-нибудь удалось отговорить ее от свадьбы… может быть, за исключением Коннора.
— Но он покинул нас.
— Да, покинул. — Дэниэл переступил с ноги на ногу, как преступник перед судьей. — Но Лаура сказала, что в Бостон его призвала ты. Я подумал, что может быть, тебе удастся вернуть его.
— Вернуть его? — Софи смотрела на него и мысли путались в ее мозгу, мысли, пробужденные его словами. — Ты хочешь, чтобы я с помощью магии вернула колдуна, чтобы твоя дочь могла стать его женой? Ты этого от меня хочешь?
Он медленно выдохнул воздух из груди.
— Да, кажется, именно это я прошу тебя сделать.
Софи вертела в пальцах камею, приколотую на груди, — подарок Дэниэла на ее восемнадцатилетие. Она смотрела на него, не веря своим ушам, чувствуя, как надежда расправляет нежные крылья. Если он согласен допустить колдуна в свою жизнь, то может быть, согласится и на ведьму?
Дэниэл подошел к ней медленными, широкими шагами. Мгновение он стоял, глядя на нее, и в его глазах таилась неуверенность. Софи ждала, чувствуя, как каждый удар сердца отдается в ее горле.
Он наклонился и поднял фотографию тети Миллисент.
— Не разбилась.
— Какое счастье, — прошептала она.
Он поставил рамку на вышитую узорную салфетку, покрывавшую столик, мгновение смотрел на фотографию, затем перевел взгляд на Софи.
— Я скучал по тебе.
— Я тоже скучала.
Тогда он улыбнулся, и напряжение покинуло его. Ямочка на его щеке подмигнула ей.
— Я думаю, мы сможем найти лекарство от наших страданий.
Софи ухватилась рукой за подлокотник кресла.
— Какое?
— Софи, давай будем жить вместе. — Он встал на одно колено перед ней и поднял ее дрожащую руку с подлокотника. — Давай делить друг с другом все радости. Давай станем мужем и женой.
