Пенелопа Уильямсон - Под голубой луной
– Наполеон!
Из рощицы вылетела Джессалин. Пока мужчины сообразили, что она собирается делать, Джессалин была уже на середине лестницы. Дункан первым добрался до нее и стащил на землю. Она рыдала и отчаянно вырывалась. Дункан тщетно пытался ее успокоить – девушка билась в настоящей истерике. Несчастный кот продолжал орать.
Сирхэй принялся карабкаться вверх по лестнице.
– Сэр, нет! – Дункан бросил Джессалин и вцепился в сапог хозяина. Сирхэй отпихнул его и продолжал карабкаться вверх. – Ради всего святого, сэр! Это же всего лишь кот.
Лорд Сирхэй обернулся, и на его лице появилась такая беззаботная, почти мальчишеская улыбка, что Дункан невольно улыбнулся в ответ.
– Какая разница, если она любит эту пушистую зверюшку? – сказал Сирхэй и взбежал вверх по пылающей крыше. Из-под кожаных подошв во все стороны разлетались пылающие угли.
Согнув ноги в коленях, Маккейди оттолкнулся и прыгнул, уцепившись руками за карниз. Повисев немного, он подтянулся и оказался на верхней крыше.
Крыша горела вовсю, и казалось почти невероятным, что граф выйдет из этой переделки целым и невредимым. Эта мысль быстро привела Джессалин в чувство. Расширенными от ужаса глазами она следила за тем, какому риску подвергает себя ради нее любимый человек.
– Маккейди, нет! – закричала она. – Возвращайся!
Но он, конечно, уже не слышал ее. Распластавшись, как краб, он полз вверх по горящей крыше, пока не добрался до конька. Там, лежа на животе, он попытался дотянуться до Наполеона, но испуганное животное шарахнулось в сторону. Тогда, осторожно балансируя, Маккейди пошел вперед, его стройная, широкоплечая фигура четко выделялась на фоне неба, казавшегося сейчас оранжевым, как при восходе солнца. Наполеон весь подобрался и уже собирался было прыгнуть на высокую трубу, но Маккейди изловчился, схватив за шкирку как раз в тот момент, когда крыша под ним с грохотом обрушилась в ревущее пламя.
– Маккейди! – истерично закричала Джессалин, видя, как он исчезает в огне. Чья-то рука схватила ее за талию, и Джессалин судорожно впилась в нее ногтями. – Маккейди! – снова закричала она. Ей хотелось броситься и огонь и погибнуть вместе с ним. Сердце пронзила непереносимая боль. Повернув голову, она зарылась лицом н грубое полотно рубашки Дункана.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Дункан облегченно вздохнул и Джессалин услышала его голос:
– Благодарите Бога, мисс.
Джессалин подняла голову. Маккейди Трелони, как падший ангел, возник из огня. Ему удалось пройти через то, что осталось от ее спальни и выпрыгнуть в окно, не выпустив при этом из рук царапающийся, кусающийся и истошно вопящий пушистый рыжий комок.
Она ждала его, рыдая и смеясь, внизу у лестницы. Маккейди вручил ей спасенного кота, как трофей, завоеванный на рыцарском турнире. Но Наполеон не оценил торжественности момента. Шипя и царапаясь, он вырвался из рук хозяйки и вскарабкался на ближайшее дерево.
Джессалин обожженными ладонями гладила голые плечи и грудь Маккейди. Гладила царапины, оставленные Наполеоном, и волдыри от ожогов.
– Глупый, глупый, – снова и снова повторяла она. – Посмотри, что ты с собой сделал.
Сирхэй привлек ее к себе, и они, обнявшись, смотрели, как огонь пожирает то, что осталось от Энд-коттеджа. Но нот уже и красно-желтые кирпичные стены обрушились внутрь, а к небу взметнулся последний огненный столб. От всего самого дорогого – от вылинявшей пурпурной кушетки, на которой бабушка так любила сидеть за чаем, от (гула, на котором Перси дремала у камина вместе с котятами, от старой соломенной шляпки, украшенной желтыми примулами, – от всего этого остались лишь пепел и воспоминания.
Прижавшись к широкой груди Трелони, Джессалин черпала в нем физические и моральные силы, которых у нее самой уже не осталось. Позднее она не раз упрекнет себя за это, подумает, что не имела права оставаться в его объятиях. Но в те минуты в ней не было ни капли страсти. Ей было нужно совсем другое – чуточка тепла и утешение, когда на ее глазах гибло родовое гнездо.
И Маккейди дал ей то, в чем она нуждалась.
Джессалин даже охрипла от волнения.
– Подожгли? Но кому могло понадобиться поджигать Энд…
Приступ кашля не дал ей договорить, и она прикрыла рот платком. Ласковые пальцы отбросили волосы с ее лица.
– На, выпей это, – сказал Маккейди.
Сильная рука, обожженная не меньше, чем ее собственные, протянула ей бокал с бренди. Не глядя на Маккейди, Джессалин взяла бокал. Их пальцы соприкоснулись, и она вздрогнула от этой неожиданной близости.
Джессалин сделала огромный глоток и чуть не захлебнулась. Алкоголь обжег и без того нестерпимо саднившее горло, но отчасти снял напряжение. Она снова отпила из бокала.
– Летти уже много поколений подряд живут со всеми в мире, – просипела она. – Ни у кого нет причин поджигать наш дом.
– Дункан утверждает, что видел, как какой-то субъект крался прочь от дома как раз в ту минуту, когда вспыхнул пожар. Плотный, косматый мужчина, одетый как рудокоп.
С трудом подавив приступ дрожи, Джессалин закуталась поплотнее. Под наброшенным на плечи одеялом на ней была лишь изорванная и прожженная насквозь ночная рубашка. Снова и снова она повторяла себе, что здесь, в заново отделанной библиотеке Сирхэй-холла, она в полной безопасности. В комнате было холодно, но граф не стал разводить огонь в камине.
Джессалин неотступно преследовал запах дыма – им пропахли и волосы, и даже кожа. Все тело ныло и болело, но больше всего досталось рукам. Она подошла к огромному, до пола, окну и посмотрела в сторону Энд-коттеджа. Точнее, туда, где он когда-то был. В небо поднимался лишь столб черного дыма, четко видный на фоне серого предрассветного неба. Порыв ветра бросил в стекло капли воды. К сожалению, дождь начался слишком поздно.
Джессалин отвернулась от окна и налила себе еще капельку бренди. Когда она ставила графин на столик, в его хрустальных гранях отразился огонь свечей, и она поежилась. Ноги снова начали дрожать, и Джессалин присела на ближайший стул. Поднося непослушной рукой бокал к губам, она пролила немного бренди, едва не испортив светлую ситцевую обивку стула.
В комнате было так тихо, что Джессалин отчетливо слышала шум дождя и тиканье позолоченных каминных часов. Маккейди Трелони, полуголый, как сумасшедший мчался среди ночи, чтобы спасти ее. И теперь он стоял рядом, по-прежнему полуголый, и Джессалин чувствовала исходящий от него жар. Он сам, как огонь, подумала она. Такой же красивый, манящий и опасный. Отныне она никогда не сможет чувствовать себя непринужденно в его присутствии.
– Джессалин. – Рука Маккейди коснулась ее плеча, и девушка отшатнулась.
