Барбара Смит - Любовь-победительница
Герцогиня молчала, и Мэри украдкой взглянула на нее. На высоких скулах выступил румянец, и она смотрела на Сирила и Джо, поглощенных своим счастьем. И если раньше ее лицо выражало лишь высокомерие и неодобрение, то сейчас в нем произошла неуловимая перемена. Она казалась задумчивой, уголки ее губ грустно опустились.
Взгляд герцогини скользнул к Мэри. Она словно оценивала ее заново. Захваченная врасплох, Мэри вспыхнула. Нет, конечно, герцогиня не может одобрить ее. И все же ей вдруг невероятно захотелось добиться ее расположения.
Глупо! Глупо! Глупо!
Герцогиня устремила взгляд к двери.
– А вот и Адам.
Мэри побледнела, когда он вошел в гостиную. Он был великолепен в прекрасно сшитом сюртуке того же синего цвета, что и его глаза. Истинный герцог. Но теперь это был уже не прежний высокомерный аристократ, сегодня он улыбался, здороваясь с Сирилом и Джо.
Тоска захлестнула Мэри. Она не позволит ему относиться к ней как к женщине, недостойной его имени. Эта мысль подтолкнула ее к внезапному, мучительному решению. Как только ей удастся остаться наедине с Адамом, она скажет ему об этом. Она не будет его любовницей.
Мэри захлопнула книгу, так и не прочитав ни слова. Она смотрела, как Адам подошел к матери и, склонившись, поцеловал ее в щеку.
Герцогиня явно удивилась этому внезапному проявлению нежности.
– Как замечательно, что все мои дети снова со мной, – сказала она. – Вот и Софрония возвращается с прогулки.
Ослепительная в оранжевом шелковом платье с пышными кружевами, леди Софи вплыла в гостиную под руку с лордом Гарри Дэшвудом, который был не менее великолепен в светло-зеленом сюртуке и золотистых панталонах. Алевшие губы Софи и возбужденный румянец на щеках Гарри явно свидетельствовали, что они не просто гуляли.
– Сад невероятно прекрасен в сумерках, – заявила Софи.
– С каких это пор тебя стали интересовать цветы, сестричка? – насмешливо спросил Сирил.
Софи загадочно улыбнулась.
– С тех пор, как они помогли лорду Жабе превратиться в принца.
Герцогиня укоряюще кашлянула.
– Нам уже давно пора приступить к ужину.
– Нет, еще минуту, – сказал Адам и, повернувшись к отцу Мэри, поклонился. – Если вы позволите, сэр, я хотел бы поговорить с вашей дочерью.
Мужчины обменялись долгим взглядом, потом Томас Шеппард улыбнулся и махнул рукой.
– Говорите сколько хотите, Сент-Шелдон.
Сердце Мэри бешено забилось, когда Адам направился к ней. Он хочет поговорить с ней. Наедине. С разрешения ее отца. Тут может быть только одно объяснение. И его темно-синие глаза с такой теплотой смотрят на нее, поддерживая в ней надежду.
Глупо, глупо, глупо! Мэри резко вскочила.
– Я тоже хотела бы поговорить с вами, ваша светлость.
– Я рад, что наши желания совпадают, – улыбнулся Адам.
У Мэри закружилась голова, когда его теплая ладонь сжала ее пальцы и он увлек ее за собой. Она повторяла про себя, что должна порвать их отношения. Продолжать их – значит поступиться собственной гордостью, уважением к самой себе.
Душа ее умирала, когда Мэри шла рядом с ним. Они вошли в кабинет Адама, где в камине уютно горел огонь. Адам закрыл дверь и подвел ее к тому самому креслу, в котором она сидела в тот холодный, дождливый день, когда он попросил ее стать его любовницей. Это отрезвляющее воспоминание лишь укрепило ее решимость. Брак невозможен.
Ничего не изменилось с тех пор. Абсолютно ничего.
Мэри резко остановилась.
– Я должна сказать тебе…
– Я должен спросить тебя…
Они замолчали и посмотрели друг на друга.
– Ты первая, – сказал Адам.
– Нет, ты.
– Ты же дама.
Адам смотрел на нее с такой нежностью, что это едва не лишило Мэри решимости. Но ей было невыносимо думать, что он вынужден заключить союз, к которому у него не лежит сердце.
– Я говорю «нет».
Улыбнувшись, он склонил голову набок.
– Но я тебя еще ни о чем не просил.
Боже милосердный! Неужели она ошиблась? Мэри вспыхнула от макушки до самых пяток.
– Ну хорошо, я скажу тебе, что я решила насчет нас.
– Решила? – Он подошел к ней и нежно провел пальцем по ее губам. – Странно, я тоже кое-что решил насчет нас.
Ее колени обмякли, и она опустилась в кресло. Адам присел перед ней на корточки, и Мэри задохнулась при виде его внезапно посерьезневшего лица. Несмотря на свою решимость, она не удержалась и спросила:
– Что ты решил?
Адам поднес ее руку к губам.
– Я решил, что не могу жить без тебя, Мэри. Ты стала для меня важнее долга и условностей света. – Его голос понизился до хриплого шепота. – Я понял, что люблю тебя всем сердцем.
Мэри казалось, что это волшебный сон. Но нет, на этот раз все было настоящим – его теплое прикосновение, его дорогое лицо.
– Мэри Шеппард, согласна ли ты оказать мне огромную честь, став моей женой?
Мэри смущенно посмотрела на него.
– Но я так чужда твоему миру, – прошептала она.
– А я не хочу, чтобы ты менялась. Пусть остальные привыкают к твоей открытости и прямоте.
– Ах, Адам, я же не знаю, что это такое – быть герцогиней.
– Ты знаешь, как быть самой собой. И это важнее. И подумай о том, сколько пользы ты можешь принести, строя приюты, больницы и школы, раздавая наше богатство нуждающимся.
Он улыбнулся, словно радуясь такой перспективе, и глаза его засияли.
Мэри чувствовала, что решимость оставляет ее, и возражала из последних сил:
– Ты невзлюбишь меня. Я никогда не буду настоящей леди.
– И слава Богу! Ты должна пообещать мне, что никогда не станешь ею. Иначе я снова превращусь в того высокомерного герцога, каким был до нашего знакомства. – Он крепко сжал ее руки. – Я не переживу, если потеряю тебя. Мое сердце принадлежит тебе, Мэри, отныне и навсегда.
Его чувства были сейчас написаны на его лице. Горделивое высокомерие исчезло, осталась лишь отчаянная надежда человека, который нуждался в ней. И в это мгновение Мэри поверила ему. Адам действительно ее любит. Задыхаясь от счастья, она потянулась к нему.
– Я тоже люблю тебя, мой герцог. Так люблю!
Их губы встретились в страстном, восторженном поцелуе, который лучше слов сказал об их любви. Она прижималась к его крепкой груди, только теперь поверив, что это не сон. Адам – ее настоящее, ее будущее, ее жизнь. Человек, который вскоре станет ее мужем.
Адам наконец оторвался от ее губ и прижал ее к себе так сильно, что Мэри услышала, как бьются в унисон их сердца.
– Так что ты хотела сказать мне? – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы.
– Так, одну глупость, – засмеялась Мэри, – не обращай внимания.
Примечания
1
Боу-стрит – улица, на которой находится главное уголовное полицейское управление Лондона. – Здесь и далее примеч. пер.
