Жаклин Монсиньи - Флорис-любовь моя
— Вот здесь его величество почивает, — сказал Ришелье.
— Но ведь мы только что побывали в спальне! — воскликнул Флорис, чувствуя, как у него начинает кружиться голова.
— О! Там король никогда не спит, — снисходительно пояснил Ришелье, — это парадная спальня. Фреро проводит в ней лишь несколько минут перед нэчалом утренней церемонии, а вечером заходит ненадолго также в соответствии с церемониалом.
Флориса и Адриана небрежный тон Ришелье приводил в негодование и одновременно изумлял — они никак не могли привыкнуть к тому, что короля называют Фреро.
Открыв еще одну дверь, Ришелье провозгласил:
— Перед вами дальний кабинет. Присэживайтесь и ждите.
Прежде чем Флорис с Адрианом успели открыть рот, герцог вышел, закрыв дверь на ключ. Комната, где оказались молодые люди, была совсем невелика: вдоль стен тянулись полки, уставленные пухлыми папками, из мебели наличествовали только письменный стол и несколько кресел. Единственный предмет роскоши — резное трюмо с большим зеркалом. В целом это походило на рабочий кабинет зажиточного нотариуса. Тщательно осмотрев комнату, Флорис с Адрианом переглянулись, озадаченные тем, как повернулось дело.
— Как ты думаешь, Адриан, что нас ожидает? — спросил Флорис, всегда полагавшийся на мнение брата в трудной ситуации.
— Знаешь, Флорис, — ответил с некоторым сомнением Адриан, — боюсь, что за нами пришлют мушкетеров, а уж они отведут нас в Бастилию.
— Да, я знаю, — печально отозвался Флорис, — скверно все вышло. Бедный Жорж-Альбер, я даже перестал на тебя сердиться! Подумать только, ведь мы надеялись, что письмо матушки принесет нам удачу!
Адриан обнял брата.
— Не будем терять надежды, Флорис. Если нас не разлучат, мы что-нибудь придумаем.
И братья расцеловались со слезами на глазах, ибо слова Адриана свидетельствовали о полном отчаянии. Когда же они разжали объятия, то увидели, что на них смотрит своим холодным взором король.
35
— Господа де Вильнев-Карамей, — произнес король своим странно хрипловатым голосом, — я должен поблагодарить вас, ибо вам удалось меня рассмешить, а это случается не часто.
Адриан с Флорисом низко поклонились, не в силах вымолвить ни единого слова от изумления.
— А теперь, господин граф и господин шевалье, — добавил король, занимая место за столом, — присядьте и поговорим.
— Сесть в присутствии вашего величества! — вскричал Адриан. — Никогда!
— Господа, за этой дверью все правила этикета отменяются. Нам нужно обсудить одно важное дело. А, вот и ты, бедная зверушка! Весь двор судачит только о тебе.
Жорж-Альбер, понимая, что король обращается к нему, приблизился, кланяясь и расшаркиваясь. Он напустил на себя робкий и смиренный вид. Король рассеянно потрепал обезьянку по голове.
— Садитесь же, господа.
Флорис и Адриан, еще раз поклонившись, исполнили распоряжение монарха. Втроем они напоминали неразлучных друзей, принадлежащих к одному кругу. Людовик XV некоторое время изучающе смотрел на братьев. На их юных лицах он читал мужество, верность, угадывая и невидимые следы слез, пролитых в минуту глубокой скорби после смерти Максимильены. Флорис же, вскинув голову с горделивым простодушием, смотрел на короля, а тот думал:
«Какой красивый рыцарь! Высок и, должно быть, очень силен, невзирая на изящное сложение. У него открытое честное лицо, а в глазах его брата светится острый ум».
Со своей стороны, Флорис с Адрианом изучали короля, который вблизи нисколько не был похож ни на насмешливого графа де Нобруба, ни на высокомерного монарха, увиденного ими в гостиной «Бычий глаз». В кругу близких ему людей король был чрезвычайно любезен и держался непринужденно, отнюдь не теряя при этом присущего ему благородства.
Нарушив наконец молчание, король промолвил:
— Господин граф, вы можете вручить адресованное мне письмо.
Адриан, поднявшись, ответил тихо:
— Это послание просила передать вашему величеству наша умирающая матушка.
— Я знаю… я ждал этого.
Король сломал печати и стал внимательно читать. Подняв голову, он сначала с любопытством посмотрел на Флориса, а потом перевел добрый взор на Адриана.
— У вас есть еще и сестра, господин граф. Где она теперь?
— Мы отдали ее в монастырь урсулинок в Пуасси, сир, дабы она получила должное воспитание.
— Очень хорошо… Графиня де Вильнев, ваша матушка, господин граф, напоминает мне об обещании, которое я, будучи еще ребенком, дал его величеству русскому императору. А обещал я, господа, всегда помнить имя Вильнев-Карамей. Вы скоро узнаете, господа, что я никогда ничего не забываю.
— Сир, — воскликнул Флорис, — мы верные слуги вашего величества. Располагайте нами!
Король улыбнулся, было заметно, что ему нравится пылкость Флориса. Затем он вновь обратил взгляд на Адриана.
— Графиня де Вильнев-Карамей, питая полное доверие к королю, поведала мне историю вашей семьи, господин граф. Итак, лишь мы двое знаем ее целиком.
Адриан слегка покраснел, поклонился и, выпрямившись, поймал удивленный взор Флориса.
— Впрочем, — добавил король, — я уже давно слежу за вами, хотя вы об этом не подозревали, ибо мне нужны преданные молодые люди. Графиня Луиза де Майи, — продолжил он с некоторым смущением, — много мне рассказывала о вас. Полагаю, вы хорошо знаете эту семью?
— Да, сир, — ответил Адриан, — маркиз и маркиза де Майи-Брель — друзья нашей матушки, а их пятеро дочерей для нас подруги детства. Мы не виделись с Луизой с тех пор, как она вышла замуж за своего кузена, однако нам известно, что она фрейлина ее величества королевы.
— Именно так, — подтвердил король, взглянув на братьев с легким недоверием. — Когда мадам де Майи впервые упомянула вас, я вспомнил ваше имя. Затем, узнав о кончине графини де Вильнев-Карамей, попросил моего верного друга герцога де Ришелье понаблюдать за вами. Он присутствовал при погребении, и все, что ему удалось увидеть, свидетельствовало в вашу пользу. Я решил дождаться вашего появления, зная, что вы должны передать мне послание графини, однако я никак не предполагал, что встречусь с вами на Новом мосту, где вы, господин шевалье, вызвали своего короля на дуэль.
Флорис опустился на одно колено.
— Сир, всей жизни моей недостанет, чтобы заслужить прощение.
Король вновь улыбнулся.
— Не беспокойтесь, шевалье, вам придется многим рискнуть, если, конечно, вы примете мое предложение.
— Желания вашего величества для нас закон, — сказал Адриан.
— Господа, вы находитесь в моем дальнем кабинете; сюда могу войти только я… и те, кому я доверяю. Видите эти папки? Это досье из моего черного кабинета.
