Анна Грант - Огонь желания
– Он сказал им правду об Эмили.
Адам продолжал пристально смотреть на нее.
Хотя он и надеялся, что Тэлбот не сможет причинить вреда Каролине в доме Гренби, он все же весь вечер не находил себе места, беспокоясь за нее. И, как оказалось, его тревоги были не напрасны. Он весь извелся, ожидая ее, чтобы узнать, как вел себя Тэлбот, что он делал и говорил на этот раз. Хотелось удостовериться, что с Каролиной ничего не случилось. И, несмотря ни на что, ему в голову не могло прийти, что этот человек пойдет на такую низость! Да как он посмел порочить имя невинного ребенка, чтобы причинить боль несчастной женщине, матери этого ребенка. Их ребенка!
– Что он сказал? – спросил он тем же тоном.
– То, что она не дочь Джереда. То, что она незаконнорожденная. Но я не думаю, что Тэлботу известно, кто ее настоящий отец. Этого даже Джеред не знал.
– Тэлботу об этом рассказал твой муж? Она кивнула.
– Да, скорее всего. По крайней мере, он именно так и заявил. Насколько мне известно, Джеред никогда не умел держать язык за зубами. Хранить тайны ему никогда не удавалось. – Она съежилась, как будто ей было очень холодно. – Но я не понимаю, чего Тэлбот хотел этим добиться? Зачем ему надо было говорить это?
– Вероятно, он хотел поссорить тебя с семьей твоего мужа. – Адам сжал ее руки, которые были холодны, как лед. Это ощущалось даже сквозь перчатки. – Он был уверен, что родственники твоего мужа вряд ли поверили бы тебе, если бы обвинила его во лжи.
– Конечно. – Она взглянула на него с чувством признательности и добавила: – На ужине был лорд Анандейл. Мы с ним, можно сказать, помирились и даже договорились поддерживать родственные связи. Но Тэлботу это не понравилось. Скорее всего, он испугался, что я войду в доверие к отцу Джереда, и тот поверит всему, что я скажу ему про козни его племянника, тем более, если мои заявления помогли бы хоть немного обелить в глазах несчастного старика имя его сына. Мне надо было с самого начала догадаться, что Тэлбот что-то замыслил против меня.
– Но ты не могла знать, что ему известна тайна рождения Эмили. И мало того, даже если бы ты и предполагала это, то все равно не смогла бы ничего предотвратить.
– Но, Адам, что мне теперь делать? Ведь все рухнуло! Неужели ты не понимаешь?! – Он никогда раньше не видел Каролину в таком замешательстве. – Ради доброго имени моей дочери, ради ее будущего я обманывала тебя, я обманывала всех, я поставила на карту свою жизнь – и вот все рухнуло! Я нанесла несправедливую обиду тебе, я вышла замуж за Джереда без любви, мой брак не принес мне счастья, я не сумела помочь мужу, когда он больше всего нуждался в этом – я неудачница, Адам! И вот я думала, что хотя бы сумею стать хорошей матерью. Стремление к этому помогло мне выжить в Лиссабоне все эти годы и ту ужасную зиму в Аскуэре… И оказалось, что все мои мучения были напрасны. Жизнь и будущее Эмили загублены. У нее теперь нет ни доброго имени, ни достойного будущего. Моя девочка осталась с клеймом незаконнорожденной и без средств к существованию. У нее нет теперь ничего, кроме непутевой, никчемной матери.
– Глупости, Каро! – Он встряхнул ее за плечи. – Лучшей матери, чем ты, у Эмили и быть не могло! То, что Тэлбот Раули оказался таким подлецом, ничего не меняет.
– Но я должна была защитить ее от этого. В первую очередь, от этого! – не успокаивалась Каролина. – Ты думаешь, мне приятно было лгать тебе об отце Эмили? Тебе, лорду Анандейлу, всему свету?! Я поступала так только для того, чтобы у моей дочери было имя, положение в обществе, уважение окружающих ее людей, чтобы она могла быть счастлива! Мне страшно подумать, что ее теперь ждет. Как это ужасно, когда у тебя нет ни гроша! Как трудно будет ей проложить дорогу во взрослую жизнь. Я думала, если она будет носить фамилию Раули, у нее будет возможность пробиться в этой жизни, у нее будет шанс на хорошее замужество. Боже мой, Адам, неужели ты не понимаешь? Ведь тебе, как никому известно, что такое быть отверженным…
Впервые он по-настоящему ощутил, в каком напряжении, в каком страхе жила эта женщина с момента рождения ее дочери. Он бы возненавидел Тэлбота Раули, если бы тот поступил так жестоко по отношению к любой матери, любому ребенку. Но Каролина, но Эмили!
Ее била нервная дрожь. Не выдержав напряжения, сковавшего все ее существо, она разрыдалась.
Каролина судорожно пыталась остановиться, сдержать свои слезы, взять себя в руки, но у нее ничего не получалось. Рыдания сотрясали ее озябшее, обессилевшее тело.
Адам обнял ее и прижал к себе.
Оказавшись в его объятиях, она разрыдалась с новой силой. Она уже не старалась сдерживать себя, осознавая всю тщетность своих усилий.
Он почувствовал, что его рубашка от ее слез промокла. Он гладил плачущую женщину по спине, по плечам, волосам, желая хоть немного успокоить ее.
Наконец, рыдания ее стали понемногу стихать. Она подняла голову и посмотрела на него заплаканными глазами.
– Я в ответе за нее, – сказала Каролина.
– Мы в ответе за нее, – поправил ее Адам. И замер, ожидая, что она начнет возражать.
Но, к его удивлению, возражений не последовало. Что-то похожее на улыбку на миг озарило ее лицо.
– Да, – произнесла она, касаясь его руки. – Мы. Адам и не мечтал услышать это. Слово «мы», произнесенное ею, явилось для него неожиданным подарком.
Они долго и внимательно смотрели друг другу в глаза.
Ее заплаканное лицо опухло и покраснело от слез, а недавняя безукоризненная прическа теперь растрепалась.
Он наклонился и поцеловал ее. Этот поцелуй был, как знак примирения, успокоения и понимания того, что они были родителями, а не просто любовниками.
И вдруг, к его величайшему изумлению, Каролина потянулась и тоже поцеловала его. Он сразу не понял, что произошло, ощутив вдруг на своих губах теплоту ее губ. И прежде чем что-то осознать, он почувствовал волнение в своей крови. Целых три недели они держались на отдалении друг от друга.
Если бы Адам не нашел в себе силы прервать этот поцелуи, то дороги назад уже не было бы.
Каролина затуманившимися глазами посмотрела на него. Ее лицо все еще выглядело измученным, но выражение отчаяния исчезло.
Она слабо улыбнулась.
– Эмили заснула внизу. Кровать в нашем распоряжении.
Его руки лежали у нее на плечах. Но он все еще не решался сделать последний шаг к их сближению.
Она здесь сейчас рядом с ним, потому что пережила огромное потрясение. Ей нужна была его помощь, как тогда, когда она упала в реку. И как тогда, он бросился ее спасать. Несмотря на то, что они причинили друг другу столько страданий, не было другого человека, к которому она могла бы прийти за помощью и успокоением. Что ж, если он не был в состоянии дать ничего большего, то хотя бы это мог сделать наверняка. Чувство горечи охватило его при этих мыслях. Каролина искала у него защиту и успокоение, а ему была нужна она сама.
