Нэн Райан - Буря в песках (Аромат розы)
Анжи крепко обняла его. Она смеялась с ним, счастливая, потом удовлетворенно вздохнула и убрала густую прядь волос, упавшую ему на лоб: — Пекос, мой дорогой, ты такой милый. Сейчас ты выглядишь, как маленький мальчик. — Ее рука скользнула к его губам.
Игриво укусив ее за пальчики, он простонал.
— Милый? Котенок, меня по-всякому называли, но милым? — Медленно он стал было отклоняться от нее, но Анжи не хотела его отпускать. Безотчетный страх охватил ее, когда Пекос разжал объятия. Но этот страх улетучился через мгновение. Он протянул руку к своему тяжелому пальто, снова повернулся к ней и накрыл их обоих. Улегшись поудобнее на спине, он опять притянул к себе Анжи. Его мускулистая рука была ей подушкой, и Анжи прильнула к нему, чувствуя себя совершенно счастливой. Тепло и умиротворение охватило Анжи, и она глубоко набрала в легкие воздух, вдыхая запах своего возлюбленного. Восторг от их пылкой любви поблек в сравнении с благодатным покоем, который она ощутила теперь. Молодая женщина наслаждалась этим чувством, и оно действительно было восхитительно. Пекос поцеловал ее волосы.
— Детка, ты в порядке? Тебе не холодно? — Он плотнее подоткнул полы пальто сбоку от нее. — Я не сделал тебе больно, нет? — Он крепче обнял ее.
Анжи томно улыбнулась. Ее рука покоилась на его груди, а колено — на его плоском животе. Она поцеловала теплую шею Пекоса и нежно, мягко пробормотала:
— Мне тепло, хорошо, и я счастлива.
— Чудесно, — сказал он, целуя ее в нос. — Я не мог забрать тебя отсюда. Я должен был подождать, пока мы…
Анжи теснее прижалась к нему.
— Я так рада, что ты именно так и поступил.
Пекос улыбнулся и погладил ее упругое бедро.
— Господи, я так волновался за тебя. Радость моя, зачем ты поехала кататься в бурю? Ты могла погибнуть.
— О, Пекос. — Жестокая реальность нахлынула на нее. — Никогда не прощу себе того, что случилось с Диаболо. Жаль, что я не погибла вместо него. Если бы я могла хоть что-то изменить…
Пекос остановил ее. Его рука повернула лицо Анжи к себе. Желваки яростно перекатывались на его скулах, а глаза сверкали гневом.
— Не смей говорить такие вещи! Боже, я бы не вынес, если бы с тобой что-нибудь случилось. — Он страстно поцеловал ее. Когда его губы оторвались от Анжи, он прижался щекой к ее лицу. — Малышка, я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты всегда оставалась со мной.
Ее глаза расширились, а сердце сильно забилось в груди. Молодая женщина прошептала, не веря своим ушам:
— Ты… Пекос… ты меня любишь?
Он пощекотал ее губами за шею.
— Да! Господи, да, я люблю тебя, я хочу тебя. Меня пугает, как сильно…
— Пекос, — перебила она, — а как же… я имею в виду…
— Не надо. — Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. — Мне плевать на твое прошлое, я люблю тебя.
— Но, дорогой, — пробормотала она, — пожалуйста, дай мне объяснить. Понимаешь, я…
Его губы заставили ее замолчать. Он поцеловал ее и прошептал:
— Пожалуйста, не надо. Я не хочу этого слышать, любовь моя.
— Но, Пекос…
— Нет, никогда. Я сказал тебе, я тебя люблю и собираюсь заставить тебя полюбить меня. Остальное неважно. Я хочу тебя. Я должен обладать тобой. Не только сегодня, но всегда.
И не только твоим телом; я хочу твое сердце, твою душу, всю тебя. Я сделаю тебя своей, я сделаю тебя… — Он снова поцеловал ее, и она растаяла от его поцелуя, отбросив все попытки объясниться. Она все расскажет ему потом. А сейчас она просто хочет лежать здесь в свете костра и чтобы этот прекрасный мужчина обнимал и целовал ее. И любил.
Губы Пекоса выпустили, наконец, ее рот и скользнули вдоль подбородка к шее.
— Я голоден, а ты? — Его язык ласкал ее плечо.
— Г-мм, — протянула она со вздохом, — немного.
— У меня в сумке есть ростбиф и хлеб. И виски.
— Поделишься? — она запустила руку в его густые волосы на затылке.
— Не знаю, — торговался он, зарываясь лицом в ее грудь. — А что я получу взамен?
— Всю мою оставшуюся жизнь. Договорились?
Пекос поцеловал ее теплую грудь, носом отодвинув закрывающее ее пальто. Подняв голову, посмотрел на нее. Его глаза светились теплом, но и немым вопросом.
— Ты любишь меня?
— Да, Пекос, я люблю тебя, — прошептала Анжи тихо. — Я люблю тебя, я люблю тебя, я… — Его рот приник к ее губам.
Когда долгий жаркий поцелуй закончился, Пекос хрипло сказал:
— Я должен отвезти тебя домой.
— Мы, правда, должны ехать?
— Домашние будут волноваться.
— Думаю, да, но…
— Но что, моя драгоценная любовь?
Анжи улыбнулась и провела пальцами по его черной брови.
— Я хочу, чтобы ты весь принадлежал мне этой ночью.
— Тебе придется спать на довольно жесткой постели, если мы останемся здесь. — Пекос поймал ее запястье и притянул ее руку к губам.
— Я не хочу спать, Пекос.
— А чего же ты хочешь, счастье мое?
— Лежать в твоих объятиях до утра и думать, что в целой Вселенной нет никого, кроме тебя и меня.
— А в действительности кто-нибудь есть?
— Что? — лениво протянула она.
— Кто-нибудь, кроме тебя и меня?
— Нет, и никогда не будет, Пекос. Для меня никогда никого не будет существовать, кроме тебя.
— Докажи.
— С радостью. — Анжи взяла руками его лицо и притянула к себе, целуя со все возрастающей страстью. Когда у нее перехватило дыхание, она слегка оттолкнула его. Пекос взял инициативу в свои руки. Он убрал ее ладони с лица и, положив их над ее головой, осторожно сбросил с Анжи пальто и пробормотал:
— Тебе не будет холодно?
— Мне никогда не будет холодно в твоих объятиях. — Она потянулась, вытягивая руки над головой. — Ведь не будет?
— Нет, — пообещал он хрипло и приблизил губы к ее груди. Его приоткрытый рот потянулся к розовому соску, и он целовал его, превращая в маленький затвердевший кусочек страсти. Пока он двигался губами по ее груди, полные неги глаза Анжи приоткрылись, и сквозь опущенные веки она с восторгом следила, как его красивая голова целует ее трепещущую грудь. Рука Пекоса тоже ласкала ее, а язык медленно поглаживал возбужденный сосок. Острыми зубами он легонько покусывал его, отпускал и целовал снова, пока, наконец, не услышал легкие стоны, срывающиеся с открытых губ Анжи, и его обжигающий рот вобрал в себя сладость ее груди. Молодая женщина почувствовала, что его возбуждение достигло предела. Пламя проникало в ее тело с его ласками, она тяжело дышала и шептала что-то от охватившего восторга.
— Пекос, да, да, — шептала она в восторге. — Дорогой, и… о, да… — Ее руки скользнули вниз, чтобы прижать его лицо теснее к своей груди, в то время как огонь бушевал в ней с неописуемой силой. Ее рот приоткрылся, а губы пересохли; она нервно увлажнила их кончиком языка.
